Аня и Аник
Шрифт:
Младшая волшебница взяла герцогиню Жакет, потерла краем вязаной кофточки и подняла над столом. Аметистовые глазки вспыхнули в солнечных лучах, серебряный пояс затянулся сам собой на тонкой талии, костяное основание засверкало белизной.
– И впрямь хороша, – сказала фея. – Я вспомнила, мама носила эту пуговицу на своем лучше жакете.
Феи уселись возле стола. Клетчатая скатерть, засыпанная старыми пуговицами, переливалась всеми цветами радуги. Старшая перебирала их и рассказывала:
– Эти три, похожие на золотые колокольчики,
– Жакет, – закончила младшая.
– Какой жакет?
– Герцогиню зовут Жакет, – ответила девочка.
– Почему Жакет? – удивилась мать.
– Ты же сама говорила – она украшала жакет. И слово красивое, звучное. Герцогиня Жакет!
И феи, как две девчонки – сверстницы, увлеченно стали разбирать пуговки, давать им имена, придумывать истории с их участием.
– Какие истории? – нетерпеливо спросила Аня.
– Об этом в другой сказке. А сегодняшняя кончается, – ответил Аник.
– Хорошо кончается?
– Конечно, у сказок всегда хороший конец. Герцогиня заняла достойное место на жакете маленькой феи. Некоторые из придворных дам неплохо устроились, получив места на разных кофточках и юбочках фей. А те, которым досталась служба в качестве глаз у потрепанного плюшевого медвежонка, тоже остались довольны – все лучше, чем в коробке из-под печенья сидеть.
– А как же остальные? Их выбросили?!
– Ни в коем случае! Их вымыли в большой фарфоровой чашке мыльной душистой водой, как делала прежняя хозяйка, и отправили в замок. По выходным маленькая фея устраивала для них бал на белой скатерти, где случались настоящие чудеса.
– Почему ты не спрашиваешь, какие чудеса? Уснула. Ну, спи, Аня, пусть тебе приснится продолжение волшебных историй про герцогиню Жакет и её придворных дам.
Паучок
– Аня, Анечка! Ты где? – раздался шепот в темной и, казалось, пустой комнате.
Но вот на кровати шевельнулось одеяло, из-под него донеслось едва различимое:
– Это ты, Аник? Я здесь.
Ангел появился в изголовье и потянул за край одеяла.
– Зачем ты укрылась с головой? Что случилось? Ты заболела, замерзла?
Одеяло поползло обратно:
– Нет, я испугалась.
Аник снова потянул одеяло к себе:
– Кого испугалась? Тут нет никого кроме меня.
Но непослушное одеяло снова ускользнуло.
– Есть. Он ужасный!
– Перестань тянуть одеяло и открой лицо, а то задохнешься. В комнате нет никаких страшилищ.
Девочка приоткрыла рот и нос, но спасительного одеяла не выпустила.
– Есть. Он за шкафом.
– Да кто? Кто за шкафом?
– Паучище! – прошипела Анюта и скрылась в мягкой пещере.
– Ах, вот кто! Какой же это паучище?
Трусишка приподняла одеяло и зачастила шепотком:
– Ага, нет у нас никаких мух, а он паутину целый день плетет – липкую, противную. Зачем? Прилипну, как муха, и он меня съест. Думаешь, зачем он сегодня по ниточке на меня с потолка спускался? Примериться, сколько еще сети надо сплести. Я хотела его шлепнуть тапочком, а он улепетнул и за шкафом притаился. Уж как я няню просила шкаф отодвинуть или веником его оттуда вымести. Но ты же её знаешь, она такая упрямая. Говорит: «Нет там никого, убежал давно паучок твой. Спи и не выдумывай глупости». Ушла и свет выключила. Пришлось под одеялом спрятаться.
– Няня права – не надо выдумывать, – сказал Аник.
– Как?! Ты?! За неё?! Мне?! Не веришь?!
– Верю, конечно. Тем более, паучок действительно за шкафом. А ты выдумываешь про него всякие страсти. Он ведь сам тебя боится.
Анюта откинула одеяло и резко села.
– Почему это он меня боится? Я-то пауками не питаюсь.
– Не питаешься, – подтвердил ангел, – но тапком прибить его пробовала. Такая большая, такого маленького.
Ане стало немножко стыдно:
– А чего он…
– К тому же, возможно, он не простой паук, а волшебный.
– Правда-а-а?!
– Конечно, все может быть. Я был знаком с одним таким паучком и двумя сердитыми девочками. Чудесная с ними история приключилась.
– Какая?
– Я тебе сейчас расскажу. Только сперва пообещай больше не прятаться с головой под одеялом. Обещаешь?
– Обещаю!
Аня легла на правый бок, положила ладошку под щёку и приготовилась слушать.
– В одной городской квартире жили две сестрички: Маша и Даша. В той же квартире жил паучок. Только имени его никто не знал и самого его никто не видел. Узорчатую паутину он плёл по ночам, а днем отсыпался за шкафом. Когда темнело выходил к своей ловушке и, если везло – в паутину попадалась муха, – ужинал. А если нет, продолжал трудолюбиво плести сеть. Голодным можно остаться не только из-за хитрости и ловкости мух, но ещё из-за чистоплотности хозяев. Время от времени они сметали веником паутину, и паучья работа шла прахом. Приходилось начинать всё сначала. Кушать-то хочется.
Как-то заработался он до самого рассвета, торопился на весь угол под потолком ловушку сплести, и не успел до пробуждения девочек за шкафом схорониться. Увидали сестренки паука и принялись визжать да тапками бросаться. На шум прибежала мама и тоже завизжала. Она хоть и большая, но тоже девчонка. Примчался папа, отругал пискушек и смел паутину пижамной курткой. Паучок еле ноги унес. Чудом жив остался. Ну, как при такой жизни нормально питаться, когда вокруг одни крики и смертельная опасность, а еды никакой.