Апокалипсис 2060
Шрифт:
— Какие, например?
— Самое ужасное, это убить надежду, — президент грустно усмехнулся. — Я давно в политике и знаю, что народ готов горы снести, пока у него есть вера в то, что будущее прекрасно, и начинает хиреть и гибнуть, когда узнает, что впереди ничего нет кроме трагедий и испытаний. Ребенок — это как раз такой случай. Если он появится, то родится надежда, а если умрет, то люди потеряют веру. Человеческие чувства работают как маятник, качаются от тоски к радости и наоборот. Откат обычно больше. Так что после горестного известия о смерти малыша может начаться непоправимое.
— Да, господин президент, — врач убрал коммуникатор. — Если мы сейчас заявим о беременности, а потом случится выкидыш, или мальчик родится мертвым, то возможны самые неприятные последствия, вплоть до того, что придут громить наш медицинский центр.
— Хорошо, что вы это осознаете, — президент улыбнулся. — А новость и на самом деле замечательная. Спасибо за нее, в последнее время нам так не хватает позитива. Надеюсь, что у нас все получится, и родится замечательный ребенок. А вслед за ним понесут и другие женщины, и уже в недалеком будущем в нашем бункере невозможно будет пройти, чтобы не запнуться за какого-нибудь играющего малыша. Мне бы этого очень хотелось…
— Мне тоже. Господин президент, поэтому я сделаю все, что в моих силах, чтобы мальчик родился здоровый.
Демкин исчез за дверью, а президент снова откинулся на спинку кресла, которое тут же начало массировать его спину и, вытянув ноги, печально пробормотал:
— Похоже, бог сделал ошибку, и у русских снова появился шанс на выживание. Не упустить бы его. Да и обязательно надо найти этого парня, отца ребенка, он нам нужен. Может именно благодаря нему, мы сможем доставить продукты в дальние провинции, и тогда удастся снова соединить страну в единое целое.
Он нажал кнопку секретаря.
— Вы все записали?
— Да, господин президент.
— Тогда найдите председателя комитета по государственной безопасности, там сейчас молодой парень, все время забываю его фамилию. Пишущая какая-то.
— Строчкин, господин президент.
— Вот-вот, соедините.
— Готово, господин президент.
Президент потянулся к телефону, и впервые за последнее время на его лице заиграла улыбка. У него снова появилась надежда, а это очень много для того, кто умирает.
Весна была ранней и жаркой. Солнце грело так, что снег, который перегораживал улицы, исчез за несколько дней. Хорошо это было или плохо, Дик не знал, потому что, когда лежал снег, столица казалась чистой и какой-то живой, а вот когда снег ушел, после него осталась грязь, которая покрывала брошенные машины, тротуары, дома, стеклянные окна и крыши. И Бут ясно представлял себе, что лет этак через пятьсот вместо города будут стоять холмы, на которых появятся растения и деревья. Он почистил зубы, мрачно улыбаясь самому себе в зеркало. Что-то было не так в мире, он чувствовал это. Что-то происходило совсем рядом. Кто-то то ли звал его, то ли думал о нем, что было странно. Но это чувство нужно было как-то заглушить, поэтому выйдя из ванной комнаты, он скомандовал валяющимся на пружинных матрацах девчонкам.
— Сегодня шопинг. Проедем по магазинам. Зубная паста кончается, а также вино и водка. Да и одеться надо, лето приближается.
— Шопинг! — раздался восторженный вопль, и девчонки понеслись одеваться, через минуту уже все разбежались по своим комнатам. Бут подошел к окну и задумчиво посмотрел на молчащий город, одновременно прислушиваясь к себе, определенно что-то происходило рядом, и оно касалось его. Непонятно было только — хорошее его ожидало или плохое. В любом случае это несло какое-то разнообразие в его жизнь, а это уже было хорошо. Дик прошел во двор, включил двигатель автобуса, осмотрел показания приборов, зарядку, уровень работы солнечный батарей — все в норме, можно ехать. Он открыл ворота особняка, сел за руль, подождал, пока девчонки заняли свои места и медленно выехал из двора.
Грязный город встретил его настороженной тишиной. На проспекте лежали сброшенные в сторону ржавеющие машины, а вдоль дороги стояли серые стволы высохших деревьев. Обычно в это время всегда появлялась трава, листва, но сейчас все было мертвым, и на душе стало тягостно. Они проехали совсем немного, как внезапно Дик заметил, как дернулась видеокамера и начала поворачиваться, а из громкоговорителя закрепленного на стене дома прозвучал суровый мужской голос:
— Дмитрий Бутов, просим вас проехать к Кремлевскому бункеру, с вами хочет поговорить президент.
— Начинается, — фыркнул Бут, сворачивая на проспект ведущий к Кремлю. — Так и ждал чего-то подобного. С самого утра ждал.
— Что это было? — спросила Ольга, одна из его девчонок, садясь с ним рядом. — Почему с тобой хочет поговорить президент?
— Откуда мне знать? — пожал плечами Дик. — Я с ним не знаком, видел, конечно, несколько раз по телевизору и все. Даже не подозревал до этого момента, что он обо мне знает.
— Странно, — пробормотала Ольга. — И как-то тревожно. Надеюсь, что ты не пошлешь его подальше, а то они хоть и подземники, но неприятности могут устроить большие.
— Ничего они нам не могут устроить, — буркнул Бут. — Если будут приставать, то уедем из Москвы, поселимся в каком-нибудь мелком городке, и тогда им нас точно не достать. На поверхности они долго находиться не могут, так что для нас президент обычный подземник.
— Но ты же едешь к кремлевскому бункеру? — уточнила Ольга. — Или я ошибаюсь?
— Еду туда, — кивнул Дик. — Мне любопытно, зачем и кому я понадобился, а кроме того ты же знаешь, у меня там девушка.
— Знаю, — покивала Ольга. — Как и помню, как после прошлого раза ты неделю болел.
— Постараюсь в этот раз пробыть там недолго, — ответил Дик, вылетая на Красную площадь, он промчался через нее и свернул в открытые ворота. Здесь он остановился, вышел и дальше пошел пешком, оставив девушек загорать. — Не думаю, что со мной станут долго разговаривать.
На этот раз, как только он вошел в большой холл здания, перед ним сразу открылись двери грузового лифта. И как только Бут вошел в него, он сразу рванулся вниз с огромной скоростью. Внизу его ждал молодой парень в форме, кобура пистолета была расстегнута.