Апокалипсис нашего времени

Розанов Василий Васильевич

Это что-то, перед всякой бабочкою, — неизмеримое, огромное. Это — лес, сад. Что же это значит? Таинственным образом жизнь бабочки указует или предвещает нам, что и души наши после гроба-куколки — будут получать от нектара двух или обоих божеств. Ибо сказано, что сотворена была Вселенная от Элогим (двойственное число Имени Божия, употребленное в рассказе Библии о сотворении мира), а не от Элоах (единственное число); что божеств — два, а не одно: "по образу и по подобию которых — мужем и женою сотворил Бог и человека".

Мотылек — душа гусеницы. Solo — душа, без привходящего. Но это показывает,

что «душа» — не нематерьяльна. Она — осязаема, видима, есть: но только — иначе, чем в земном существовании. Но что же это и как? Ах, наши сны и сновидения иногда реальнее бодрствования. Гусеница и бабочка показывают, что на земле мы — только «жрем»; а что «там» будет все — полет, движение, камедь, мирра и фимиам.

Загробная жизнь вся будет состоять из света и пахучести. Но именно — того, что ощутимо, что физически — пахуче, что плотски, а не бесплотно — издает запах. Не без улыбки можно ответить о "соблазнах мира сего", что в них-то и «течет», как бы истекает из души вещей, из энтелехии вещей — уже теперь "жизнь будущего века"; и что вкусовая и обонятельная часть нашего лица, и вообще-то наиболее прекрасная и «небесная», именно и прекрасна от очертаний губ, рта и носа. "Что за урод, в ком нет носа и губ", или есть в них повреждение, и даже просто — некрасивая линия. Апокалипсическое в нас — улыбка.

Улыбка — всего апокалипсичнее.

Радость, ты — искра небес, ты — божественна,Дочь елисейских полей…

Это — не аллегория, это — реальная, точнее — это ноуменальная правда. "Хорошо соблазняться" и "хорошо быть соблазняемым". Хорошо, "через кого соблазн входит в мир":

он вносит край неба на плосковатую землю. Загадочно, что в Евангелии ни разу не названо ни одного запаха, ничего — пахучего, ароматного; как бы подчеркнуто расхождение с цветком Библии — "Песнью песней", этою песнею, о которой один старец Востока выговорил, что "все стояние мира недостойно того дня, в который была создана "Песня песней". И вот. Евангелие, таким образом, представляет «эту» и "будущую жизнь" совсем наоборот: "пути"-то жизни, насколько они физиологические пути, и есть главное и небесное (Престол Апокалипсиса); это есть «подлежащее», которое "оправдалось".

А тот "путь жизни", "жизнь духа" — есть "обстоятельственный путь", Проводимый в праздности, эстетике и разговорах…

И долго на свете томилась онаэто — земная жизнь гусеницы, ползающая и жрущая…Желанием чудным полнаэто — мотылек, бабочка, утопающая в эфире, в солнечных лучах.Того самого Солнца,которое "и со звездами, и с луною" —только "окружает роды женщины".И песен любви заменить не моглиЕй скучные песни земли.

И никакого "ада и скрежета зубовного" там, а — собирание нектара с цветов. За муки, за грязь и сор и «земледелие»

гусеницы, за гроб и подобие, — но только подобие смерти в куколке, — душа восстанет из гроба; и переживет, каждая душа переживет, и грешная и безгрешная, свою невыразимую "песню песней". Будет дано каждому человеку по душе этого человека и по желанию этого человека. Аминь.

ИЗ ТАИНСТВ ХРИСТОВЫХ

"Не бо врагом Твоим тайну повем, ни лобзания Ти дам яко Иуда…"

Как это сказано… О, как сказано… И чудятся какие-то действительно страшные тайны за сказавшим так или, особенно, за увидевшим что-то…

СЫН

Чтобы сын родился — нужно допустить какой-то недостаток в отце. Отец — это так полно. Отец — это все. Отец — это Солнце и душа и правда солнца. Везде лучи Его до концов Вселенной. Отец, и — кончено.

Что же значит, что Сын родился? Только если Отец в чем-то недотворил? Или, может быть, он не научил или недоучил? Но и "нравственный закон" он уже принес (на Синае).

Вовсе не одно сотворение «глыб», "солнца и луны", и «света» и «ночи». Что же? Как же?

Нельзя понять иначе, как заподозрив отца в недостатке и полноте. "Отец — это еще не все и не конец".

Ну, — тогда понадобился и Сын.

СОЛНЦЕ

Живет ли Солнце?

Вот самое загадочное, — и даже единственно загадочное, — о нем.

Все решительно ученые, до единого все, от Лапласа до гимназиста, убеждены, что оно "конечно — не живет"; что оно есть "предмет"…

Но почему не гаснет? — «Погаснет». Но ведь времени было довольно, чтобы погаснуть.

Довольно ли?? О, кажется…

"От него жизнь на земле". От него ли? По-видимому. Живое от механического? Странно.

"Да. Но так учат атомы". "Они все стучат".

Ну а если оно «живет»? Тогда 1-я мысль кидается к Христу. "Значит, Ты — не Бог".

Странно.

"Солнце живет". Допустим эту гипотезу. Допустим не как фразу, а как действительность.

Но как же оно живет? "В таком огне?" — В таком огне прекращается жизнь. И если бы так, то значило бы, что для «жизни» пределов температуры нет.

Странно.

Нет, по-видимому, — "не живет". "При такой горячности — все скипит, сварится".

Имеет ли оно душу — вот вопрос. "Что будет с душой при очень высокой t°?"

Неведомо.

Почему планеты движутся около Солнца? Почему не «стоят» около Солнца? "Тогда бы упали". Ну, и «упали» — ничего. "Мала куча".

Все же в "движениях планет" и в самом «Солнце» наука ничего не понимает, даже раз- наука. И Лаплас понимает столько же, сколько гимназист.

* * *

Да, еще: что заключается внутри чего. Солнечная система заключается внутри Евангелия, или Евангелие заключается внутри Солнечной системы?

№ 5

Вследствие повышения с февраля 1918 г. платы за пересылку печатных бандеролей почтою, прошу лиц, имеющих лично у меня подписку, дослать один рубль за десять №№