Апокалипсис
Шрифт:
— Ты сегодня особенно молчалива. Что-то случилось?
— Что толку говорить, если никто меня не слушает, — проронила мама.
Мне стало стыдно. Я и вправду почти никогда не принимала в расчёт то, что, как птичка, щебетала мама. Даже когда она рассказывала что-то по-настоящему важное.
— Прости меня, — произнесла я. Ком подступил к горлу, и я в очередной раз просто расплакалась.
Королева с удивлением посмотрела на меня, не ожидая, что я умею плакать — я скрывала от неё свои слёзы с самого детства. С тех пор, как она говорила мне,
И, совершенно неожиданно, мама обняла меня.
— Я не знаю, что у тебя на душе, милая, но вижу, что что-то серьёзное.
— Мир умирает, — проронила я. — И я ничего не могу с этим сделать!
— Но ты делаешь так много! — возразила она.
Я неверяще подняла взгляд на королеву. Она никогда мне не говорила таких слов.
— И всё это — суета на пустоши, — ответила я.
Вдруг со стороны ворот послышался шум. Рыцари и солдаты перекрикивались, ворота начали раскрывать. Я извинилась перед мамой и, вытерев лицо, побежала к парадному въезду. Что-то случилось. Что же ещё могло случиться?
До меня доносились отголоски фраз: «…в небе!», «…прямо воздушный водопад…», «…блестящая, что твои алмазы!» Из этих обрывков я никак не могла понять, в чём дело. Никто, вроде бы не умер, да и до следующей волны ещё далеко, что же произошло?
Я встретила Карин у самых ворот. Мы почти столкнулись, но не обменялись даже и словом. Она заметила мои красные глаза и, вероятно, влагу на подбородке, и смотрела скорее с беспокойством, чем с пренебрежением, но так ко мне и не обратилась.
— Что случилось? — громко спросила девушка, отвернувшись от меня.
— Новая вироточина! — ответил ей Сэр Лессайр — младший из моих гвардейцев. — Я сам видел!
— Ты выезжал без моего позволения? — разозлилась Карин.
Молодой мужчина был младше её только на год, но Карин на пять лет раньше его стала рыцарем и в иерархии являлась главнокомандующей над всеми моими гвардейцами, так что, если Сэр Лессайр действительно выехал без разрешения своего командира, его ждала взбучка. Белёсые брови мужчины поползли вверх, а глаза округлились. Не стоило ему говорить про «видел». Гвардеец поднял ножны и побежал от Карин в сторону конюшен.
Я не смогла сдержать смех. Новая вироточина — ха! Да кого интересуют вироточины, когда мужчина, рыцарь, прямо в доспехах, улепётывает от девушки в платье, у которой при себе и оружия-то никакого нет — только маленький, почти декоративный кинжал на поясе. Вслед за мной весь двор разразился смехом и улюлюканьем. Я смеялась, заикаясь и корчась от боли в животе и горле, но не могла остановиться.
Осознав, что не могу прекратить смеяться, я на мгновение испугалась, но вот появилась Карин и, кажется, разом перестала обижаться на меня. Сквозь слёзы я слабо различала выражение её лица, но больше
— Фел, что с тобой? — тихо спросила девушка, обхватывая меня. — Мне позвать лекаря?
Вместо ответа я фыркнула что-то невнятное. Мой истерический смех уже мало походил на смех. Я не контролировала себя, и теперь этот приступ заметили все. Никто больше не смеялся. Они молча смотрели на меня.
Пока Карин не ударила меня. Она влепила мне хлёсткую оплеуху так, что я запнулась на вдохе, но хотя бы перестала смеяться. Может, я и вправду заразилась?
— Ну, чего уставились? — рявкнула Карин. — Не видели, как принцессы смеются?!
— Надеюсь, не все принцессы смеются так, — пробормотала я, вытирая рукавами своё лицо.
— Ты ещё и шутишь! — воскликнула девушка.
Я притянула её к себе и обхватила.
Карин стерпела моё объятие, ничего не говоря. Возможно, она всё ещё считала, что я должна попросить прощения, и я действительно должна, но никак не могла подобрать слова для этого. А простое «извини» прозвучит слишком жалко.
Подняв лицо от плеча воительницы, я встретилась взглядом с Сэром Лессайром. Мужчина виновато опустил голову, пряча от меня свои светлые глаза за длинной чёлкой. Он что, подумал, что это из-за него я потеряла контроль?
— Пойдём, — сказала Карин. — Тебе нужно отдохнуть.
— Вироточина, — пробормотала я. — Мне нужно поехать к ней.
— Сегодня уже поздно, — мягко проговорила девушка. — Лессайр, сколько дотуда ехать?
Молодой рыцарь подошёл ближе, чтобы не кричать через половину двора, и Карин подтолкнула меня в сторону входа в библиотеку.
— Часов шесть, не меньше. Я...
— Ездил к матери?
Сэр Лессайр кивнул, сопровождая нас.
— Ладно, — вздохнула Карин. — С ней всё в порядке?
— Да, хорошо. Между волнами тихо.
Мы вошли в пустынный коридор, и лязг брони рыцаря стал эхом гулять по стенам.
— Собери Майрена, Ортрана, Теойена, остальных. Пусть подготовятся к выезду.
— Хорошо. — Сэр Лессайр поклонился нам и развернулся обратно к выходу.
Карин довела меня до софы и усадила возле окна.
— Ну как ты? — вглядываясь в моё лицо, спросила она.
— Не знаю, — прошептала я. — Но это не важно.
— Это намного важнее, чем ты можешь себе представить, — ответила Карин, стирая сгибами пальцев последние следы слёз с моего лица. — Что мы будем без тебя делать?
— А со мной — что? — посмотрев в аквамариновые обеспокоенные глаза воительницы, спросила я.
Девушка вздохнула, отведя взгляд.
— То-то и оно, — проговорила я. — Всё это бесполезно.
— Мы ещё живы. Значит, не бесполезно, — упрямо ответила Карин.
— Спасибо, что… успокоила меня.
— Всегда мечтала вмазать королевской особе по лицу, — усмехнулась герцогиня.
Я засмеялась. Карин нахмурилась, снова посмотрев на меня. Но на этот раз мой смех не перешёл в истерику. Мне стало немного легче.