Апокалиптическая фантастика
Шрифт:
— Те красные монстры на берегу? — Ее передернуло. — Я предпочитаю своих родичей.
Арне обвел нас взглядом и понял, что все мы против него.
— Если мы возвращаемся, — сказал он, — я главный. Я разбираюсь в терраформировании.
— Возможно, — нахмурилась Таня, — но этого мало. Нам придется спуститься на новую орбиту и провести разведку для выбора посадочной площадки. Пепе — космический пилот. — Она улыбнулась ему. — Если мы благополучно сядем, придется заняться строительством. Пепе — инженер.
Мы проголосовали.
— Ее нет! — Арне бежал к нам по коридору. — Я всюду искал. В ее комнате, в музее, в спортзале, в мастерских, в общих комнатах. Не нашел.
Роботы нашли ее в скафандре в тысяче футов вниз по внутреннему склону кратера. Она ударилась о скалистый уступ, отскочила, покатилась и снова ударилась. Кровь залила лицевой щиток, и к тому времени, как ее вернули на станцию, она была тверже железа. В ее компьютере Арне нашел записку:
«Прощайте и всего лучшего, если кто-нибудь из вас обо мне вспомнил. Я решила остаться, потому что на земном форпосте буду бесполезна. Я не гожусь в первопроходцы. Даже в лучшем случае у колонистов не будет времени и нужды во мне, пока не вырастут следующие клоны».
— Вряд ли это правда. — Пепе сурово покачал головой. — Миссия нуждается в нас всех.
Роботы выкопали новую могилу среди камней, под которыми так долго лежали наши родители и старшие братья и сестры: рядом тянулся ряд маленьких холмиков над моими биглями. Мы похоронили ее там, такую же негнущуюся, прямо в скафандре. Арне сказал всего несколько слов, его голос гулко и мрачно отдавался в шлеме.
— Я буду ее помнить. Ужасно то, что, наверно, это я ее убил. Я читал дневниковые записи о нашей любви. Думаю, она опять полюбила меня, хотя никогда ни мне и ни кому-то другому не признавалась. Может быть, я должен был догадаться, но я — не мой брат.
— У нас будет еще один шанс, — попыталась утешить его Таня. — Но мы такие как есть, и тут ничего не поделаешь.
Мы посмотрели, как роботы засыпали могилу, и дождались, пока Арне положил в изголовье металлическую пластину, которая на лишенной воздуха Луне останется навечно. На ней было только имя.
ДАЙНА ЛАЗАРД
НОМЕР ТРИ
— Номер три. — Его голос в шлеме отдавал горечью. — Номера — вот что мы такое.
— Не просто номера, — возразила Таня. — Мы люди. И не просто люди, если помнить о нашей цели.
— Не мы ее выбирали, — проворчал он. — Лучше бы старик Дефалько оставил моего отца на Земле.
Проглотив остальное и что-то бормоча себе под нос, он опустился на колени в ногах могилы.
Арне встал с колен, и Таня повела нас от кладбища к нагруженному кораблю. Пять наших роботов оставались на станции, но шестой, которого не успел запрограммировать Дефалько, отправился с нами. Мы назвали его Кальвином.
С орбиты мы снова рассмотрели темные заплаты и заметили в них перемену.
— Они сместились со времени нашего детства, — сказал Арне. — Передвинулись и выросли. Они мне не нравятся. Не думаю, что планета готова принять нас.
— Готова не готова, — усмехнулась Таня, весело похлопав его по спине, — мы идем.
— Не представляю, — хмуро бормотал он, разглядывая пораженную раком Землю, — что бы это могло быть.
— Например, голые лавовые потоки, с которых дождь смывает почву?
— Или ожоги? — Она дождалась своей очереди изучить данные. — Спектрометр показывает высокое содержание кислорода. Значит, могут гореть леса.
— Дыма нет, — покачал головой Арне. — И пожары не длятся годами.
— Давайте спускаться.
Таня велела Пепе выйти на орбиту приземления над экватором. Спускаясь к Африке, мы увидели, что разлом стал еще шире. Внутреннее море разлилось, скрыв древние берега, и все же она решила приземляться здесь.
— С какой стати? — резко возразил Арне. — Ты не забыла о чудовищах на берегу?
— Хочу посмотреть, как они эволюционировали.
— Мне это не нравится. — Он кивнул на монитор. — То черное пятно к востоку от разлома. Я наблюдал, как оно ползло через Центральную Африку, стирая что-то вроде густых дождевых лесов. Это какая-то мерзость.
— Если нам бросают вызов, я намерена его принять.
Пепе посадил нас на берегу молодой реки в нескольких милях от этого узкого, запертого в скалах моря.
Мы бросали кости: кому первому выходить. Выбросив выигрышную шестерку, я открыл входной люк и долго стоял, всматриваясь в травянистую равнину на западе, тянувшуюся к темной стене леса, пока Таня не подтолкнула меня, попросив дать ей место.
Пепе оставался в корабле, но остальные выбрались наружу. Таня собрала несколько травинок и сказала, что это те самые кентуккийские травы, что они с Пепе посеяли давным-давно. Но леса, который мы разглядывали в бинокль, они не сажали. Над густой путаницей багровых лиан поднимались толстые стволы с пальмовыми кронами перистых листьев и огромными трубами лиловых цветов.
— Джунгли загадок, — шепнула Таня. — Деревья могут быть потомками одного из видов кактусов. Но подлесок? — Она долго рассматривала его и снова зашептала: — Змеиные джунгли! Гладкие красные змеи.