Апокалиптическая фантастика
Шрифт:
Думаю, мы одолели сотню миль.
Чуть быстрее пятнадцати миль в час проклятая штуковина начинала подскакивать, дергаться и крениться, Поли орал, что ни черта не разбирает на экране компьютера, Джулия бранилась, стонала и уверяла, что ее сейчас стошнит. Мы делали остановку, Конни требовала выпустить ее из скафандра, мы двигались дальше, останавливались на обед, снова двигались…
Так прошло, может быть, часов десять, и я крепко спал, когда это случилось.
Не знаю. Вел Нол, за штурмана была Конни, и в кабине
МКС в небе!
— Мы здесь, на Земле!
ПОМОГИТЕ! НА ПО-ОМОЩЬ!
Помнится, я проснулся вроде как в невесомости, плавая в скафандре, голова кружилась при виде прилипшего к потолку Поли, Джулия вопила, Конни вопила, скрежетало сминающееся железо, и мы катились с проклятого холма.
Остановились крышей вверх, без освещения.
Джулия всхлипывала.
Все остальные молчали.
Прислушивались.
Тихое постукивание дизеля на холостом ходу, еще более тихие хлопки и шипение воздушных клапанов, питающих двигатель из воздушных баков в прицепе, компрессор, испаритель, дробь кислородных снежинок.
Нормально. Хорошо. Все цело.
Вслушайся. Ничего не шипит?
— Поли?
— Я в порядке.
Отлично. Кому ты, на фиг, нужен? Лучше бы ты сдох, Поли.
— Включи свет.
Щелчок.
— Питание включено. Должно быть, поломка.
— Роскошно. Конни?
— Здесь, Скотт.
Я умостил зад на сиденье и что-то прижал. Почувствовал сладковатый запах мочи, и Конни сказала:
— Скотт…
— Извини.
Я стал рыться в хламе на полу, в полотняных мешках, пока не откопал фонарик. Щелк. Желтый луч выхватил лицо Поли за открытым визором шлема. Разбил…
Я пробрался к окну и посветил наружу. Отвесные неровные белые стены по обе стороны, узенький проход впереди.
— Дерьмо дело.
— Что там, Скотт? — спросила Конни.
— Мы в расщелине, чтоб ее…
Пол тихо икнул:
— Я… не видел…
— Подвиыь задницу.
Я втиснулся на водительское место, подключил траки и шины, нажал газ. Двигатель заворчал, снаружи что-то обвалилось, но мы остались на месте.
Пол сказал:
— Знать бы, стоим ли мы на грунте.
Я повернулся и посветил фонариком на герметичный люк. Заступы и лопаты на бортах. Может… я оглянулся на Поли.
— Ну, что скажешь?
Он зажмурился и, кажется, на секунду задержал дыхание. Потом беззвучно зашевелил губами. Что за фигня, Поли? Молишься? Только это нам и осталось. Он открыл глаза и сказал:
— Я так устал. Не хочешь попробовать?
Загнанный вид, глаза блестят все ярче. Господи, только не плачь, Поли. Он сказал:
— Мне надо посрать.
— Ну, это дело важное.
— Пожалуйста, ох…
Звук, когда он выпустил это из себя, был ясно слышен, глаза скошены, лицо наморщено.
Конни, которая сама плавала в моче, рявкнула:
— О дьявол!
Я ухмыльнулся;
— Что за дерьмо ты вчера ел?
— Замороженные тако.
— Умно.
Я еще раз посветил в окно и выключил фонарь. Над расщелиной виднелось небо, полное звезд.
— Слушайте, если мы сейчас попробуем выбраться наружу, только быстрее загнемся. Не говоря уже о расходе воздуха. Почему бы пока не поспать? Может, с утра что-нибудь надумаем.
Потом я открыл глаза в темноте, не зная, который час и долго ли я спал. Я был один на переднем сиденье, раскинулся, упершись ногами в край пассажирского кресла, лицом к окну. Я видел звездное небо без знакомых созвездий. Сиденье тихонько вздрагивало отхолостой работы двигателя.
А если бы он заглох, пока мы спали, а? Ни за что бы не завести на такой холодине. Конни растянулась на средней койке, тихо ахала во сне, закинув одну руку мне на бедро.
Пол с Джулией, должно быть, теснились вдвоем сзади. Если бы мог, Поли, выбрался бы ты из скафандра ради одного последнего перепихончика? Или это я о себе подумал?
Кто-то тихонько хлюпал носом. Не Джулия.
Глядя на звезды, понял, что вижу, как они медленно сдвигаются с востока на запад. Мир еще вращается? Ну, хоть это.
И какого черта нам делать?
Когда дизельное топливо выгорит и мотор встанет — через неделю или через десять дней, — мы продержимся еще шесть-семь часов на батареях скафандров, а потом замерзнем насмерть.
Вот и все, люди?
Или выйти наружу, потеряв целую кабину воздуха и попытаться высвободить чертову Кэт? А дальше что? Предположим, мы ее освободим. А сумеем ли вывести отсюда? Под передним бампером есть лебедка. Может быть…
Черта с два — может быть.
Дерьмо это все насчет «не умирай прежде смерти».
И где этот чертов Супермен, когда он нужнее всего? Может быть, та другая мысль была не так плоха.
Я следил за медленным, торжественным танцем звезд и через какое-то время задумался, почему не все они движутся с одной скоростью, а еще немного спустя — почему не все в одну сторону. Вот та звезда справа, что чуточку ярче других, как будто сорвалась с места и ползет наискосок.
— Поли?
Хлюпнул носом.
— Поли, проснись.
— Какого… тебе надо?
Обида. Горечь. Все что угодно.
Все, что между нами было плохого. Я сказал:
— Теперь ведь отраженного света не хватит, чтобы осветить большой спутник?
Его презрение, как говорится, можно было пощупать.
— Конечно нет.
Я ткнул пальцем в окно и сказал:
— Тогда что это за фиговина?
Корабль оказался из Колорадо, люди на борту исследовали таинственный источник нашего инфракрасного излучения и очень удивились, увидев построенный нами луноход.