Апостол Павел
Шрифт:
Согласно «Деяниям» Павел видел различные сны. Первое описанное видение во сне — аллегорическое: представший человек, символизирующий македонянина (Деян., 16:9), которого легко узнать по плоскому головному убору, характерному для определенных мест, вынуждает Павла прийти на помощь его народу. В Коринфе, затем в Иерусалиме ему являлся Христос. Наконец, во время бури Павел видел сон, «исходящий от Бога» (theopemptos),в котором Господь явился к нему через своего ангела. Некоторые из его сновидений рисовали ему картину происходящего — настоящего или предстоящего, — чтобы побудить его к принятию решения: «Македоняне нуждаются в тебе», «Ты можешь оставаться в Коринфе, у меня много верующих в этом городе». Некоторые — в Коринфе и на корабле — действительно были предостерегающими. Павел воспринимал их как сны-повеления, передающие приказания Всевышнего: «Иди в Македонию», «Продолжай свидетельствовать», «Тебе нужно идти в Рим», «Нужно, чтобы ты предстал перед Цезарем». Эта тайная связь, основанная на принятии данного положения вещей, встречается, конечно, чаще всего в грекоримском мире. Но Павел также находит в своих снах выражение личной верности, подтверждающейся постоянно: «Не бойся», — говорит Христос. — Будь мужествен! Я с тобой». В Коринфе, в Иерусалиме и, конечно, на борту корабля, когда Павел был в смятении, то есть в особенно критические моменты, приходили видения; в момент перед путешествием в Македонию сновидение дало ответ на жизненно важный вопрос, так как Павел видел, что перед ним закрываются все области, намеченные
337
Смотри главу 7 об истинных обстоятельствах, в которых было принято решение.
По свидетельству автора «Деяний», сновидения были одним из сокровенных сверхъестественных переживаний, которые давались Павлу после его обращения. В этих откровениях вера была на первом месте. Не сны придавали веры Павлу, но вера в Христа, которая направляла его в толковании этих снов и которая внушала ему принимать эти сны за наитие Духа.
Павел всегда был убежден, что он стал апостолом благодаря божественному откровению. Он усмотрел прямую связь между полученным мистическим переживанием, когда Бог открыл ему своего Сына, и апостольским призванием к обращению язычников [338] . Он как бы получил евангелие (благую весть) непосредственно от Христа, без людей-посредников [339] , и считал себя человеком, «разделяющим тайны Божии», которому были открыты «невыразимые слова» [340] .
338
Гал., 1, 1 и 16.
339
Гал., 1, 11, и Рим., 1, 1 (намек на обращение).
340
Тайны, открытые в видении, становятся лейтмотивом в Посланиях: 1 Кор., 2, 9; 2 Кор., 12, 1–4, и Рим., 8.
Таким образом, он считал, что его призвание имело харизматический характер, и всегда утверждал: оно ничем не отличается от призвания Двенадцати и других апостолов, которые знали Иисуса в жизни и которые удостоились видеть его явления после смерти; все те, которые критиковали эту позицию Павла, задевали его в самом сокровенном познании, которое он получил. «Увидеть» воскресшего Христа было исключительным правом апостола и основанием его миссии; Павел видел Христа воскресшим, он был таким же апостолом, как и другие, даже если он был призван последним; он был совершенно свободен и не должен был перед кем бы то ни было отчитываться [341] . Павел рассматривал явление ему Христа, которого он удостоился, как последнее пасхальное явление, но его точка зрения была принята далеко не единогласно: даже автор «Деяний» не дает своему герою титул «апостол», который он оставляет за теми, кто следовал за Иисусом во время его земной жизни, за теми, кто мог поручиться в его историческом существовании и подтвердить связь Иисуса с Церковью. Даже если Иисус установил такую же связь с Павлом в момент между данным ему откровением и его обращением, то все равно эта связь проходит через посредников: он получил свое первое наставление через Ананию, и только в Иерусалиме сформировался, как миссионер [342] . С точки зрения «Деяний», евангелие Павла не является единоличным евангелием и не имеет черт откровения. Но поручение проповедовать язычникам Павел получил непосредственно от Христа.
341
1 Кор., 9, 1 и 15, 5–7. Смотри Евсевий. «Церковная история», 1, 12, 4–5. Тема «последнего из апостолов» раскрыта в Гал., 1, 17; 2 Кор., 11,5. Смотри также Ефес., 3, 8.
342
Противоположную точку зрения раскрывает Г. Лофинк. «Обращение святого Павла».
Предчувствовал ли Павел, что на пути в Дамаск с ним произойдут эти события? Сам он начнет убеждать в этом позднее, во время бурной полемики против христиан, ранее придерживающихся иудейской веры, и после того как опишет свои трудности, связанные с поисками области, которая подходила бы ему для его миссии [343] , но, разумеется, раскрытая им в Послании к Галатам тема взаимно дополняющих друг друга призваний — его, который был послан к язычникам, и Петра, посланного к иудеям [344] , — это ретроспектива, не подтверждающая те данные, которые мы имеем о деяниях Петра; к тому же идея о том, что его миссия никак не ограничивалась, тоже, кажется, появилась позднее [345] : нужно отметить, что мы не способны с точностью определить, как события, случившиеся на пути в Дамаск, повлияли на жизнь Павла и его миссию, поскольку сам он никогда не писал об этом мистическом переживании, чтобы просто рассказать о нем, но всегда включал его в свое богословское учение.
343
Смотри главу II.
344
Гал., 2, 8. Смотри главу 9.
345
Появляется только в 54–55 годы: 2 Кор., 10, 13 и 16, Рим., 15, 19 и 28. Тема Апостола народов появляется в Ps., 2, 8, а тема Света язычникам в Ис., 49, 6.
В действительности богословское учение Павла строится на описании того преображения, которое происходит с человеком на пути к Богу через Христа.
Восприятие Воскресения, как главного события в его мистическом опыте, служит основанием его богословия [346] . Он «единится» с Иисусом Христом — это выражение, в котором он всегда гак именовал Божьего Сына, было близко ему в то время, поскольку он сразу же воспринял Христа Спасителя в Иисусе. Личность Иисуса никогда не интересовала Павла, в своих посланиях он никогда не пытался постичь его личность и не изображал его Сыном Человеческим, как это делается в Евангелии от Матфея; его земная жизнь оставила Павла равнодушным, в противоположность евангелисту Луке, который старался подчеркнуть связь исторического Иисуса с начальной Церковью [347] .
346
1 Кор., 15, 14–17.
347
2 Кор., 5, 16.
Откровение Иисуса, Сына Божьего, было для Павла откровением искупления и спасения через распятие [348] . Получив мистический опыт от продолжавшего жить Иисуса, того, о котором Павел знал, что Он умер на кресте, Павел постиг, что Иисус был Избранником Божиим. Поэтому в своем богословском учении Павел более, чем кто-либо из его современников, настаивает на искупительной ценности страданий. «Чтобы получить возможность Воскресения, — писал Павел, — нужно участвовать в страданиях Христовых и быть подобным ему в его смерти» [349] . Обращение не должно быть только единением со страдающим Христом — это сораспятие с ним, и оно служит началом медленного процесса, когда человек желает принимать на себя божественную волю, где смерть является последним этапом [350] . Таким образом, апостол идет гораздо дальше, чем его учителя-фарисеи, для которых смерть и есть переход к Воскресению.
348
Лучше всего это фундаментальное убеждение выражено в Послании к Филиппийцам 2, 6-11. Смотри также Рим., 5, 6–8.
349
Фил., 3, 11–13. Смотри 2 Кор., 4, 8-10.
350
В своем Послании к Галатам (2, 19) Павел употребляет выражение «сораспятие», очень выразительное для определения этого присоединения-участия к Христовым страданиям, которое он испытывал. Тема умерщвления «похотения», внушаемая в 1 Фесс., 4, 5, будет очень ярко раскрыта в Кол., 3, 5-11, что относится, возможно, к Тимофею: речь идет об умерщвлении всего того, что навлекает гнев Божий.
Как и христология, богословие Павла — это антропология: оно одновременно свидетельствует о спасении через крест и говорит о преображении человека с помощью Бога [351] . Реальное спасение в понимании Павла — это преображение тела и самой земной жизни человека, которое началось с исторического события Воскресения из мертвых Сына Божьего и окончится однажды окончательным Воскресением всех верующих [352] . Как все христиане его поколения, Павел постоянно ожидал Дня Господа, и его писания о человеческой судьбе призывают к тому, чтобы жить этим ожиданием, рассматривая его, как скорбное и необходимое усилие среди «терзаний» современного мира — результата грехов своих личных и грехов других людей — и с надеждой, что Бог скоро завершит свой труд [353] . Вера полностью вошла в мир, и Павел призван бороться со всякими соблазнами мистических учений и пассивным ожиданием Воскресения среди своей паствы [354] .
351
1 Фесс., 5, 24: Рим., 6, 12–13; Фил., 1, 6, и главное, 1 Кор., 15, 49–57, и 2 Кор., 5, 17.
352
Фесс., 5, 2; 1 Кор., 7, 29; Рим., 13, 11–12; Фил., 4, 5.
353
Это определение жизни верующего появилось уже в более ранних Посланиях Павла, 1 Фесс., 4, 14–17.
354
В основе Первого послания к Фессалоникийцам. Напомним, что аутентичность Второго послания к Фессалоникийцам, в котором говорится о той же проблеме в апокалиптическом контексте, весьма спорна.
Всю жизнь Павел осмысливал убеждение о новом сотворении человека Иисусом Христом [355] . Человек, «уловленный» Христом, преображается благодаря богатой внутренней силе Воскресшего [356] . Его сердце «расширяется», чувствуя всеобъемлющую любовь. Он обретает свободу [357] . Он движется вперед и идет прямой дорогой, забывая пройденный путь [358] . Потому что вера действенна: вера — это любовь, и она претерпевает страдания за других [359] ; она есть надежда и сохраняется в горестях и страданиях. Выполнение миссии зависит от действенности веры, как утверждал Павел, приводя слова псалмопевца: «Я веровал и потому говорил» [360] .
355
Уже в 1 Фесс., 5, 24 (написанном около 50 г.), затем в Гал., 3, 27–28, повторяется в Кол., 3, 10–11; Фил., 3, 21.
356
Фил., 3, 12.
357
2 Кор., 6, 11–13.
358
Фил., 3, 14.
359
1 Фесс., 1, 3.
360
2 Кор., 4, 13, ссылка на Псалом 116, 10.
Своему восприятию Церкви Павел также обязан этому преобразующему единению с Христом. Все святые — святые во Христе Иисусе, и именно во Христе их возлюбил апостол [361] . Верующие составляют единое тело, так как при крещении все «облеклись во Христа» [362] , и евхаристия (причащение) — это таинство единения всех верующих в Теле Христовом [363] . Позже паулинизм еще более непреклонно будет трактовать Церковь, как Тело Христово, но Павел со времени своего обращения далеко ушел от точки зрения сектантов, весьма распространенной тогда в его среде, где призыв личного характера к обращению обязывал ученика подчиниться учителю, хотя и с риском создать у того неправильное понимание [364] . Посредством Христа Павел очень рано и, несомненно, первый получил понятие о Церкви.
361
Фил., 1, 1 и 8.
362
Гал., 3, 26–27, и Рим., 6, 3–4.
363
1 Кор., 10, 17.
364
Эта тема намечена в 1 Кор., 6, 15, и Рим., 6, 1–5 и 12, 5; она будет широко раскрыта в Кол., 2, 19 и 3, 15, и в Ефес., 1, 22 и 5, 32. Об изобличении сектантского духа среди христиан смотри 1 Кор., 1, 10–13 и 3, 3–9.
Верующий входит в мир Господа, становясь причастным Христу; апостол — свидетель и гарант окончательного преображения, которое верующему было обещано. Однако все пути индивидуальны, и верующие не могут пройти путем апостола. Каждый обращен к собственной внутренней жизни, чтобы пережить свой личный путь веры и стать, в свою очередь, образцом [365] . Можно определить учение Павла как учение-подражание в смысле очевидного сокровенного единения с Христом, а не в смысле поверхностного подражания.
365
1 Фесс., 1, 7.