Апостолы Революции. Книга первая. Лицедеи
Шрифт:
Сен-Жюст слегка улыбнулся и еле заметно кивнул.
– Барер прав, – откликнулся Амар. – План хорош, во всяком случае, ничего другого у нас нет.
– Нас будут судить не только по нашим делам, но и по нашим принципам, – проговорил сидевший рядом с Карно член Комитета общественного спасения Робер Ленде, за этот вечер еще не проронивший ни слова. – Эти декреты покажут другой образ революции, и этот образ испугает наших друзей и обрадует наших врагов, ибо он отвратителен. Я не стану голосовать за это предложение.
– Я
– К счастью, среди нас еще остались благоразумные люди, – с облегчением выдохнул Карно.
– Что скажешь ты, Робеспьер? – спросил Барер, чувствуя, что выиграть эту партию им будет куда сложнее, чем представлялось вначале.
– Идея мне нравится, – холодно заметил тот. – Только вот представлять эти два декрета надо не в один день. Пусть депутаты свыкнутся сначала с мыслью о конфискации имущества, и тогда, декады через две, мы представим декрет о его перераспределении.
– У нас нет времени, – в тон ему, таким же спокойно-ледяным голосом возразил Сен-Жюст. – Я согласен разделить декреты не более, чем декадой. Через пару декад с фракциями должно быть покончено.
– Ты что, в самом деле, надеешься свалить таких титанов, как Дантон и Эбер, за две декады?! – хихикнул Вадье. – Ну-ну…
– Чем раньше это случится, тем меньше вреда они принесут республике, – парировал оскорбленный его насмешкой Сен-Жюст.
– Предлагаю перейти к голосованию! – возвысил голос Колло, желая положить конец опасным прениям. – Кто из членов Комитетов высказывается за предложение Сен-Жюста?
Десяток рук взлетели вверх.
– Против?
Карно, Клод Приер, Робер Ленде, отвечающий в Комитете общественного спасения за снабжение страны продовольствием, а также Лавиконтери и Гуффруа из Комитета общей безопасности подняли руки и тут же опустили их, осознав свое поражение. Вадье нахмурился: эти двое видели его позицию и осмелились открыто пойти против него.
– Прекрасно! – Барер не скрывал торжества. – Осталось лишь назначить дату двух речей Сен-Жюста об имуществе заключенных.
– Я готов выступить на следующий день после Дюбаррана, – отозвался Сен-Жюст.
– Итак, 8 вантоза, – поставил точку в дискуссии Барер.
– Что до твоего второго выступления, – заметил Бийо-Варенн, – то мне кажется, что оно должно быть сделано до 16 вантоза, пока ты еще занимаешь кресло председателя Конвента. Это избавит нас от лишних дискуссий.
– Здравая мысль, – поддержал его Колло.
Робеспьер с сомнением покачал головой:
– Слишком рано.
– Я сделаю второй доклад через несколько дней после первого, – заверил Сен-Жюст, не обращая внимания на слабый протест Неподкупного.
– Что ж, – Вадье поднялся со своего места. – Похоже, мы обо всем договорились. Покойной ночи.
И не произнеся больше ни слова, он покинул Зеленую комнату. Члены Комитета общей безопасности последовали его примеру.
Уход полицейского Комитета несколько разрядил обстановку. Восемь членов Комитета спасения почувствовали себя среди своих.
– Ты был очень неосторожен с Вадье, – с укором сказал Барер Сен-Жюсту, сказал громко, чтобы слышали все.
– Он тянет одеяло на себя, – покачал головой молодой человек. – Мы не должны этого допустить.
– И все же вы одобрили представление его Комитетом доклада Конвенту, – осуждающе возвысил голос Робеспьер, поднимаясь со своего места и подходя к Бареру, Колло, Сен-Жюсту и Бийо-Варенну, все еще сидевшим за столом.
– А что нам оставалось? – развел руками Бийо. – Будь его воля, он немедленно отрубил бы Дантону голову. Только так можно было получить его согласие на борьбу с эбертистами.
– Ошибаешься, Бийо, – вступил Карно. – Вадье – умный политик. Он не хуже нас понимает, что за Дантона браться не время, если за него вообще стоит браться.
Колло и Сен-Жюст хмуро переглянулись.
– Он бы и так согласился, – продолжал Карно. – Он блефовал, и мы поддались на его блеф.
– И все-таки ты сказал слишком много, Сен-Жюст, – повторил Барер свой укор. – С Вадье надо быть осторожным. Вы видели, кто заправляет в Комитете безопасности. Без его согласия там не принимается ни одно более или менее важное решение.
– Однако Гуффруа и Лавиконтери проголосовали против, – заметил Ленде.
– Гуффруа не задержится в Комитете, – заверил его Барер. – Мы как раз сегодня вечером говорили об этом с Вадье. Старик хочет вышвырнуть его, и что-то мне подсказывает, что он этого добьется.
– Главное, что победа осталась за нами! – сообщил Бийо-Варенн, довольно потирая руки. – Мы получили от старого лиса все, что хотели.
– Вы торопитесь, – повторил Робеспьер, переводя взгляд с Бийо на Сен-Жюста, – вы оба очень торопитесь.
– Мы слишком долго оставались в стороне, – возразил Сен-Жюст. – Необходимо наверстать упущенное. Борясь друг с другом, экстремисты и снисходительные ослабляют Комитеты. Победившая фракция принялась бы затем за нас.
– Покажешь мне свой доклад? – спросил Робеспьер.
– Ты услышишь его в Конвенте, если, конечно, соблаговолишь явиться на заседание, – резко ответил Сен-Жюст. – Уже две декады ты носа из дома не показываешь.
– Я неважно себя чувствовал.
– Однако сейчас ты в прекрасном здравии, – заметил Барер.
– Моя поддержка в борьбе с Эбером вам не нужна. А больше в Конвенте на данный момент ничего не происходит. Но вот с твоей речью, Антуан, я хотел бы ознакомиться заранее…
– Не доверяешь мне? – подозрительно спросил Сен-Жюст. – Опасаешься, что достанется дантонистам?