Апрельское зеркало

Энн Костэ

Девушке явно понадобится время, чтобы всё обдумать, ведь сейчас в её голове совершенно странные и неясные мысли.

Анфиса не выспалась.

Глава 1: Полумрак. Здравствуй, мир томления в мирской тиши

Целый день Сергеевна ходила по дому, словно ударенная пыльным мешком по голове. Она всё думала, не мог ли её сон быть и не сном. Маленькая ранка на пальчике её очень сильно напрягала. Да и всё, что привиделось в этом так называемом сне, было реалистично. Вечером её настигла Маргарита. Вновь придя в комнату Сергеевны, она уставилась на неё своими прекрасными глазками.

– Дорогая, ты меня сегодня очень беспокоишь.

– Поверь мне, я сама себя беспокою, – Сергеевна обняла одеяло, – Я так устала, мне кажется, что вскоре умру.

Кто бы мог знать, как ей тяжело, хочется кричать из-за всех сил и прижаться к родной душе, которая своими мощными пальчиками погладит по голове и скажет: «Всё, хватит быть сильной, теперь моя очередь». Только вот в чём абсурдность всей этой ситуации – ей никто не нужен, и все принцы, увы, вымерли ещё давным-давно. Возможно, дело было в том, что полгода тому назад она рассталась с парнем, в целом, там была её вина, чем его. Ведь он был не виноват в том, что маленький маменькин щенок. Звучит более чем грубо, без сомнения, но из-за того, что Анфиса старалась спасти то, что у неё

есть, действовала напрямую; она переломалась пополам, подобно палке, её крепкий металл дал скол. Чередой всему этому пришли и смена работы, грандиозные планы. И, о да, появилась надежда, скорее всего, последняя, которой было под силу вытащить её. То, что она любит, влетело во все топы, чарты. Её завалили волной неистового восхищения договоры с зарубежной компанией, и вот – своя маленькая квартирка, любимый питомец, подружка по страданиям, всё очень гладко. Кажется, и печали. Скоро поездка в Сеул, её пригласили на киноплощадку. Неожиданный скачок для обычной девушки. Можно решить, что всё гладко, и ей выпал счастливый билет, но никто даже не спросил, какой ценой, что ей пришлось пережить? Все видят только обложку, маску, которую она надевает день ото дня, и никто так и не задал ей тот самый нужный вопрос: «Как ты, Анфиса Сергеевна?»

– Блин, ты многого добилась. К чему все эти негативные мысли, – Маргарита, недоумевая, смотрела на подругу, её периодически раздражало, что Сергеевна склонна к депрессии и очень часто ноет без причины. Вот самый натуральный что ни наесть пессимист с очень низкой самооценкой. Девушка всё могла понять, но ведь её подруга живёт довольно неплохо. Пусть и без счастья, но она ведь успешна в узких кругах.

– Да всё к тому, что я несчастна, – попыталась объяснить своей подруге Анфиса. Маргарита стукнула ногой в пол, гневно крича, это было так громко, что сложилось впечатление о том, что в квартире Сергеевны поселилось стадо слонов, и они пришли на водопой:

– Как же ты достала меня! Лежишь и ноешь, что всё плохо! – Маргарита стукнула ещё раз ногой, – Ты можешь спокойно пойти и найти то, что тебе нужно!

– Ещё раз стукнешь своей ногой об пол, я её вырву! – Сергеевна поднялась на локотки, её лицо исказилось в мерзкой злой гримасе, – Поняла меня?

Маргарита в ужасе отошла назад, она прекрасно знала это выражение лица, так как между ними уже была похожая ситуация, тогда Анфиса без каких видимых причин влепила ей смачную затрещину, что девушка просто согнулась пополам от дикой боли. А Сергеевна просто всего забыла задать вопрос и ни за что подняла руку. Это то же самое– сначала стрелять, а потом спрашивать. В ней жил маленький тиран, хотя если так подумать, то она именно таким незамысловатым способом пыталась скрыться от внешнего мира. Скрыть ту боль, которая сожгла её изнутри.

– Я поняла.

– Вот и хорошо.

– Ты очень злая.

– Нет, я добрая, и поэтому мне так паршиво.

– Время всё расставит по своим местам, тебе стоит подготовиться, ты скоро улетаешь.

– Ага, через месяц.

Накал страстей стал равен нулю. Им было нечего делить или же злиться друг на друга, ведь у всех бывают и белые полосы, и чёрные, иногда даже кровавые. Тяжело оставаться собой, когда неоднократно жизнь окунала тебя в дерьмо, и ты кое-как выбирался оттуда, а из всех орудий у тебя была лишь детская лопаточка. Но ты не сломался, снаружи укрепил дух, который изрядно изрешетила судьбинушка. Роптать на жизнь можно было сколько угодно. Может, в жизни Сергеевны ничего и не произошло из ряда вон убийственного, но ведь многие же выгорают эмоционально; и как бы ты ни хотел отрицать, что всё не так, ты не знаешь, что это такое. Но эта эмоциональная боль сжигает тебя изнутри, подобно маленькому огоньку, с каждым разом разгораясь всё дальше и дальше. Овладевая тобой и твоей душой, пока ты не сгоришь в агонии своей смертной печали и тоски. Многие тушат этот пожар по-своему. Алкоголь, телесная близость, подобная танцу, один, второй и третий, и так в топку могло попасть неограниченное количество чисто экологического антидепрессивного сырья. Анфиса выбрала для себя один из логичных антидепрессантов – работу, а в выходные – отдых, сериалы и вкусное кофе. Маргарита же справлялась со своими переживаниями человеческим фактором, брала холод мужчин за основу своего пожара. Выходило неплохо, плюсом, несомненно, шло и то, что она их не приводила домой, чисто справлялась на известных платформах взрослых тайных развлечений.

Как бы девушки ни жили, они ссорились и мирились, это для них было привычным делом; а в определенные дни и лунную фазу они друг друга оставляли, иначе всё могло закончиться плохо.

Как оказалось, Анфиса и сегодня тоже будет одна. Новый кавалер Маргариты позвал её на ужин, плавно перетекающий в завтрак. Видимо, у этого кавалера были серьёзные виды на девушку. Как ни крути, но это жизнь. Кому как везёт, зачастую не всем.

Попрощавшись трепетно и нежно, Анфиса Сергеевна покачнулась, странное чувство овладело её телом. Жутко захотелось лечь. Она, повинуясь инстинктам, пошла в комнату, глаза закрывались просто невероятно, с этим бороться было совершенно бессмысленно. Добравшись кое-как до своей постели, девушка легла.

Снова это странное неистовое чувство тревоги, которое вновь овладело телом девушки, словно ярусный водоворот, она ощутила, как её кровать медленно поплыла в сторону выхода. Появилось желание открыть глаза, но нет, не получилось, она словно оцепенела. Это ведь уже было сегодня ночью, и вот опять. Вот уже поспел и шорох, проносящийся подле уха, все так же, как в прошлый раз, сменился яркой, ослепляющей вспышкой света, похожей на раскаты молнии. И вот наконец-то получилось, удалось открыть глаза.

– Что за… – проговорила Унхе Гю, она опять здесь. В комнате, где её оставил Ха Сок. Но ведь этого не может быть, она только что уснула там, в Москве, в 2022 году. Это место было из сна, которое ей приснилось ночью. Такие сны не снятся дважды и не имеют продолжения. И где же логика? Здравый смысл, когда он так нужен?

Кажется, это все взаправду, иначе ведь быть не может, всё тоже чувство реалистичности. Вкус, запах, осязание. Если это и на самом деле является реальностью, то что это за шутки.

«Как же это всё странно, этого не может быть, я не могу быть здесь по-настоящему. А если это и так? Я нахожусь просто в большой огромной дырке из-под бублика, – мысли блуждали в подсознании, – Я совсем ничего не знаю о Корее во времена Чосон. Да, хоть я еду в Корею; но я еду в наше время, где уже люди современные, толерантные и не отрубают головы налево и направо. Я еду как желанный гость для того, чтобы получить свой гонорар и посмотреть, как будут проходить кастинги,.. – страх становился всё сильнее, словно на неё набросили металлические цепи, – Японский городовой… – уместный мат… Весьма культурный без мата, тактичный, – Съёмки фильма. Я всего лишь написала сценарий. По какой-то дораме 10 , которую посмотрела чисто случайно. Она была про это время. И сильно не затрагивала ничего

мистического. И вот теперь я здесь. Точнее, где-то в далёком, далёком прошлом, в стране, куда я поеду… О культуре которой я даже ещё не читала, вот блин блинский, душа поэта за гранью логики и чувств, – глубокий вздох понёсся в голове, словно бушующий торнадо. Тело было тяжёлое, двигаться девушка не хотела, она пыталась мыслить логически. Из всех мыслей, что приходили в голову, на тот момент, это был только лишь ненормативный, нецензурный лексикон на русском языке, – странно, конечно, это всё, и что же мне теперь делать? Эта Унхе Гю так похожа на меня. Хотя, что я несу, она и есть я. Всё, что с ней происходит, здесь отображается эхом на мне. Если по какой-то видимой и необъяснимой причине меня убьют здесь, я умру и там, – сама для себя уже сделала вывод Унхе Гю, – Почему она так решила, было туманным и размытым, но эта мысль была яснее многих. Так она решила, – Вот блин, Маргарита удивится, когда найдёт мой труп, что с ней будет… Она же просто сойдёт с ума. Просто по каким-то неведомым причинам я загублю свою жизнь и чужую. Я не готова пойти на такой шаг и погубить невинную жизнь, – более или менее железные оковы стали легче, если осознать, что на кону не только твоя жизнь, но и ещё чья-то, это делает ситуацию более чем безвыходной и как можно проще. Девушка поднялась к косметическому столику. На мгновение пришло осознание всей реальности; она будто успокоилась, но это был всего лишь миг, который был похож на глоток свежего воздуха под палящим солнцем пустых и необъяснимых обстоятельств, – Странно. Здесь я чувствую себя бодрой и отдохнувшей, но как только я просыпаюсь у себя, в своём времени, я бессильна, как измученный бездомный котик. Так было в первый раз, что будет сейчас непонятно. Что мне делать с родственниками? Я их совершенно не знаю? – Пришло невольное принятие происходящего. Некое душевное спокойствие, словно церковный звон. Наконец-таки в голове пронеслась определённо здравая идея; наверное, это мысль была одной из тех, которая выглядела более логично на фоне остальных мыслей бушующего потока подсознания. Больше походила как на план действия, – Стоп, если всё складывается таким образом, что я как-то связана с убийствами в доме кисэн, значит, я должна выяснить, кто же настоящий убийца и постараться не умереть? Может, как раз это является ключом моего возвращения обратно домой. Такой трюк я видела часто в кино. И в книгах, – руки задрожали, дыхание стало учащаться. Чувства, мысли, они, словно калейдоскоп, одно сменяется другим. Принятие, отрицание, спокойствие и так, словно карусель, то вниз, то вверх по извилистому потоку разума. Унхе Гю не могла толком сориентироваться и ухватиться за что-то. – Вот же, ёперный театр, я просто гений, – доли секунд чувства вновь взаимозаменяют себя. Разум становится более чем ясный, появились весьма знакомые мысли. Паника, скрытая под сарказмом. Чувство, которое пронзает мимолетно, словно расщепляя тебя и твою личность на мелкие частицы. Вот это именно то блюдо, которое подают в горячем виде под острым соусом «Табаско», что сносит крышу моментально и заставляет свою жертву кричать в неистовом предвкушении конца, – Ах да, Анфиса или же, как я тут именуюсь, Унхе Гю, ты ничего не знаешь, где находишься. Кто эти все люди, которые окружают тебя? Куда идти и что делать? Как правильно вести беседу? Ты только с одним своим «привет» вызовешь у них неистовую панику, и они вызовут монаха, чтоб он изгнал из тебя демона. Ты, блин, даже о себе ничего не знаешь. Вот, блин, и как ты будешь из этого выкручиваться? Тебе надо найти убийцу. Пока не стало слишком поздно. Единственный, кто может что-то знать обо мне и людях вокруг, это моя Ин Мин, вот она как раз мне всё и расскажет, и я смогу найти убийцу. Ага, блин, а ты у нас сыщик, ага, ага, – истерический смех пронёсся в голове девушки. Унхе Гю прекрасно знала, что она была бы тем ещё горе-детективом, к чему пришла эта мысль, тоже оставалось только гадать. Ведь когда она думала, что это сон, а сейчас она больше склоняется к реалистичности происходящего. Движение и действия девушки были более уверенные, а теперь, если же допустить, что всё это взаправду, она существует в двух мирах одновременно. Опасность для неё составляет буквально все и вся. Ей нужно быть более осторожной. И вот как вычислить убийцу, когда ты совершенно ничего не знаешь, в какой семье ты живёшь, в каком веке, какие правила, и, в целом, это не твой мир? Тебе надо играть роль, уже существующий девушки, которая была уникальна по-своему, ты же совершенно другая, хоть и делите с ней одну внешность на двоих. Что, в принципе, является феноменом. Ты из другой эпохи, времени, страны, где совершенно уже другие нравы и форма восприятия мира, любое твоё движение выдаст тебя. Тебе сделают больно, и ты умрёшь. Нет, тебя не потреплют за румяные щёчки, не отстегают палками у всех на виду, тебе как минимум отрубят голову за какую-нибудь государственную измену. Судя по всему, здесь такое могут придумать с лёгкостью. Или же тебя поймают разъярённые мужчины и изнасилуют. Таких мужчин везде хватает. Но суть в другом: из-за того, что она из знатного рода, то есть уже ты в опасности. И эти опасности могут поджидать совершенно с любой стороны, даже сам дядюшка может её отравить, или один из любимых старших двоюродных братьев покусится на её голову. А, может, Унхе Гю уже давно была отравлена кем-то и умерла, поэтому Сергеевна запросто заняла её тело. Иначе, следуя какой-нибудь сверхчеловеческой теории, две души не смогли бы ужиться в одном разуме. А, может, дело обстоит и по-другому: переносится сознание из одного тела в другое, и настоящая Унхе Гю просто сладко, ни о чём не подозревая, спит в Москве, пока Анфиса решает её проблемы. Это, конечно, было бы свинством, у неё и своих проблем хватает, по большей части бытовых, в современном мире. Так ещё решать чьи-то в чужом времени. Однозначно, стоит раскрыть убийство, при этом нужно сделать это настолько изящно и ювелирно, чтоб никто ничего не заподозрил и не усомнился в твоём здравом уме. Только вот есть одна незначительная загвоздка, которая может поставить под удар всё. Девушка ничего не знает о людях, которые встречаются ей на пути, и совершают странные телодвижения…»

10

Дорама представляет собой фильм или сериал, снятый в любой азиатской стране, в котором присутствуют корейцы, китайцы, японцы, тайваньцы, таиландцы и др. Название жанра произошло от японского , что дословно переводится, как «телевизионная драма», а произносится как «тэрэби дорама». Среди стран Европы и США наиболее популярны именно корейские дорамы. Это связано с полюбившейся многим культурой этой страны.

Унхе Гю села на кровать, внимательно озираясь по сторонам, хоть сама для себя девушка и приняла непонятную ситуацию и решила, что если умрет тут, то и там тоже. Что естественно это не сон, а реальность. Её душа, так же как и мысли, была всё равно не на месте, и они не до конца подчинялись ей. Она противилась сама себе и принятию неизбежной для себя реальности.

Да, здесь всё, что её окружает, более чем реалистично, для неё здесь всё ново, но, а если задуматься, как же её жизнь, та, которая осталась по ту сторону. Жизнь, которую разделяет всего-то на всего сон.