АПРК «Курск». Послесловие к трагедии
Шрифт:
Из характеристики: «За время обучения зарекомендовал себя исполнительным и дисциплинированным курсантом. Являлся командиром отделения. Не всегда принципиален. Учится только на «отлично». Самостоятельно работает над повышением теоретических знаний. Имеет легкий характер. Вежлив. Общителен. В коллективе ровные отношения. Развито логическое мышление. Работоспособность и трудолюбие высокие».
Самым последним документом в тонком личном деле старшего лейтенанта Иванова-Павлова оказалось
Из представления на должность: «Грамотный, исполнительный, дисциплинированный и инициативный офицер с высоким чувством долга и ответственности. Требователен к себе и подчиненным. Является образцом выполнения воинского долга. К использованию оружия относится исключительно добросовестно. Хороший организатор. Способен мобилизовать личный состав. Имеет пять поощрений от командира части и одно— от командира соединения. Допущен к несению ходовой вахты».
О трагедии «Курска» родители Алексея узнали, наверное, позже всех. Дело в том, что в Килии российское телевидение почти не принимается, да и газеты приходят из центра только на вторые-третьи сутки.
Старший лейтенант Иванов-Павлов не успел многого: стать, как мечтал,
адмиралом, жениться, родить сына, прожить долгую жизнь. Однако он успел стать настоящим флотским офицером и остаться им до конца...
Инженер гидроакустической группы старший лейтенант Алексей Коробков.
Из служебной характеристики на А. В. Коробкова: «Командные навыки и воинские качества хорошие. Самостоятелен. Способен грамотно действовать в сложной обстановке. Имеет опыт практической работы. С обязанностями справляется успешно. В своей правильности выбора профессии офицера ВМФ уверен. Исполнителен. Точно и своевременно выполняет приказания. Скромен. Несколько малообщителен и замкнут. С товарищами по службе и старшими тактичен. Психологически устойчив. По характеру спокойный и уравновешенный. Хороший и заботливый семьянин...»
Ира Коробкова познакомилась со своим будущем мужем на вечеринке в общежитии, куда девчонки пригласили мальчишек — курсантов училища радиоэлектроники. Наверное, так было и будет всегда в офицерских семьях — любовь рождается внезапно на свадьбах однокашников и училищных вечерах отдыха, в увольнениях и отпусках. Так было и у Коробковых.
Алексей вырос в забытой богом и продуваемой насквозь ветрами Гремихе. Отец, прослуживший всю жизнь на подводных лодках, видимо, передал сыну свою преданность подплаву.
Я тоже вырос в Гремихе, и весь мир для меня также сосредоточивался в стоящих у причалов атомоходах. Я просто не понимал, кем вообще может быть взрослый мужчина, если не военным моряком. В своих суждениях я был не одинок, а потому из нашего небольшого класса пятеро ребят ушли в военно-морские училища и один стал инженером-кораблестроителем. Так происходило раньше и происходит сегодня во всех военно-морских гарнизонах, где мальчишки привыкли просыпаться под туманные ревуны, а запах корабельного сурика ассоциируется у них с запахом детства.
Все детство Алексея рядом с ним были подводные лодки. Может быть, именно поэтому повсюду в его квартире самодельные модели кораблей, любительские картины, на которых он изображал мечту всей своей жизни — пронзающие толщу вод подводные атомоходы.
—Это все Леша делал и рисовал! — перехватывает мой взгляд Ира. — Леша был вообще по своей натуре не очень общительный, любой компании всегда предпочитал семью. И очень любил дом и уют. Курсантом говорил мне, что рассчитывает стать адмиралом. Затем, когда немного послужил, говорил:
«Нет, до адмирала я, пожалуй, не дотяну, а вот до капитана 3-го ранга уж точно!» Да вот все сложилось совсем по-иному...
Среди работ Алексея есть и картина, изображающая гибель нашей первой атомной подводной лодки К-8.
Мы некоторое время молчим. В книжном шкафу под стеклом отливает золотом кортик. Рядом с ним свадебное фото, на котором молодой курсант бережно обнимает задорную хохотушку.
—На четвертом курсе и поженились, — кивнув на фотографию, говорит
Ира, — затем в девяносто седьмом Леночка родилась. После выпуска приехали в Видяево. Здесь с работой неважно, поэтому долго не могла устроиться, а потом ничего. Получили квартиру. Потихоньку стала налаживаться жизнь.
Леша был настоящий, «пробитый» военный. Очень мечтал о предстоящей «автономке». Он вообще очень любил флот. Даже свою форму гладить и чистить никогда мне не доверял. Все всегда делал сам. Меня вообще Леша всегда берег. Уходя на службу утром, старался не будить. Я провожала его до дверей только тогда, когда он уходил в море. В последний раз сказал, что уходит всего на три дня. Когда собирал вещи, положил себе в портфель фотографии — мою и дочки. Сказал: «Буду в перерыве между вахтами на вас любоваться!» Так что и там мы вместе с ним.
Когда пришла страшная весть, Ира, как и все остальные жены ребят с «Курска», день и ночь проводила у телевизора, слушая новости о «своей» лодке.
— В какой-то момент я отошла на кухню, а дочь бежит ко мне и кричит: «А где сейчас мой папа?» — рассказывает Ирина Коробкова. — Я ей отвечаю: «Папа на работе!» А она мне: «А вот и нет, мой папа в телевизоре!» Я смотрю, и точно — по телевизору показывают видеосьемку нашего экипажа, и она Лешу узнала. А когда шли титры с фамилиями наших ребят, мы все сидели у телевизора и как увидим «своего», сразу в плач. Дочка рядом и тоже плачет вместе с нами, хотя никто ничего ей не говорил.