Апсу
Шрифт:
— Да, конечно. Спасибо.
— Мирегал останется тебе помогать. Ну, до встречи. Бхарг, съездишь со мной в горы? Нужно отвезти туда одну вещь.
Приехав с Бхаргом в Желтый Ручей, они сняли с крыши кузницы большой ящик из черного материала, похожего на непрозрачное стекло, и погрузили его на телегу. На одной из боковых граней ящика было несколько небольших отверстий.
— Надо затащить эту штуку на вершину горы, — сказал Ки-Энду.
— А что это такое?
— Ки-Энду мрачно усмехнулся.
— Труба Хейм-Риэла. Настоящая. Одна из семи. До вашего прихода она стояла в горах, нужно вернуть ее на место.
На следующий день в Желтый Ручей съехался почти весь Ио-Син-а-Хут. В доме не нашлось места всем, поэтому расположились на лужайке возле кузницы, Среди собравшихся выделялась фигура Бхарга: после долгих уговоров он позволил Мирегал подстричь себя и причесать. На груди у него блестела медная пластинка, сделанная Ки-Энду специально по его просьбе, чтобы никто не принимал его за простого нидхага. На пластинке была выгравирована надпись: «Ио-Син-а-Хут».
Гил тоже пришел на совет. После принятых снадобий он воспрянул духом и сейчас выглядел отдохнувшим и бодрым. Только глаза смотрели тверже и решительнее. Мирегал сидела рядом с ним притихшая и грустная — она только сегодня утром узнала от Эалин о тунах и Гарме, и еще не успела прийти в себя.
Увидев, что все в сборе, Ки-Энду взял слово.
— Насколько я понимаю, всем уже известно, почему нидхаги так испугались труб и обвала, — Ки-Энду с усмешкой посмотрел на Бхарга. Тот стал смущенно оправдываться:
— Я удивлялся: почему люди ничего не знат? Как слепой котенок. Зачем ваши туны — шрак! — дэвы делат из всего тайна? Меня спрашиват: почему так боитесь труб? Я и сказал: харек, говорю, Хейм-Риэл, Гарм элуз — на свободе, то есть. Я думаю, правильно сказал. Нельзя воевать и ничего не знат.
— Ясно. Что ж, спасибо, ты взял на себя самое неприятное. Я и сам собирался все объяснить. Я рад, что почти никто из вас не пал духом, узнав о Гарме.
— Да уж! Все бодры, веселы и беззаботны, как никогда, — заметил Ган-а-Ру, оглядывая мрачные, осунувшиеся лица собравшихся.
— Не все еще знают, как завершилась переправа, — продолжал Ки-Энду. Пусть кто-нибудь, кто там был, расскажет, только покороче, у нас мало времени.
— Все прошло гладко, — начал Энар, — правда, нидхаги были недовольны, что мы отправляем их в Ахел — в лапы к гу…
— Но они не пытались сопротивляться? — спросил Ки-Энду.
— Нет. Мы предложили им подождать, пока будут доставлены их лошади и имущество, но они отказались. Как только всех переправили, они тут же двинулись на север, прямо по берегу, не отходя от реки даже на сотню шагов. Они шли очень быстро. И женщины с грудными детьми на руках, и маленькие ребятишки — никто не отставал. Пятеро наших пошли за ними следом, чтобы узнать, где они свернут. Пока никто не вернулся.
— В лес они идут, — уверенно заявил Бхарг, — в Хумба-Гир.
— Спасибо, Энар, — сказал Ки-Энду. — Теперь надо решить, что делать дальше. Нидхаги могут вернуться. Мы должны встать на охрану границ. Кого-то нужно немедленно послать в Элор — сообщить о случившемся королю и просить его прислать людей нам на помощь. Еще кто-то должен поехать в Эллигат. Бхарг сказал, что эта крепость, скорее всего, первой подвергнется нападению нидхагов, если они решат мстить — ведь она стоит как раз между нами и Великим лесом.
— В Эллигат поеду я, — встал Гил.
— Ты ранен, тебе лучше остаться здесь, — возразил Ки-Энду.
— Нет. Я твердо решил ехать. Из Эллигата я отправлюсь в Асгард и буду говорить с дэвами. Я не хочу, чтобы наш мир погиб. Дэвам должен быть известен секрет вечной жизни — ведь сами они бессмертны. Я выведаю у них эту тайну. Я добуду миру бессмертие.
— Ты говоришь глупости, Гил, прости меня. Дэвы не знают никакого секрета, и они смертны — просто живут очень долго, несколько тысяч лет. Но поехать в Асгард действительно нужно. Во-первых, сообщить об изгнании нидхагов и спросить совета. Во-вторых, рассказать, что мы видели в Тетагире. И, наконец, нужно узнать у них то, о чем все мы, наверное, много раз задумывались и не находили ответа: почему дэвы не защищают нас? Но и это еще не самое главное — возможно, они просто не в состоянии этого сделать. Меня больше удивляет, почему при полной нашей беззащитности нидхаги до сих пор не стерли нас с лица земли? Очевидно, существует какая-то неведомая нам сила, которая их одерживает? Это и нужно узнать в первую очередь — что это за сила и можно ли ее использовать в нашей борьбе.
— Вот-вот, — сказал Гил, — это я и имел в виду. Я уверен, что такая сила существует. И если мы сумеем направить ее против нидхагов и тунов, зло будет уничтожено, мир обретет бессмертие, и тогда сбудется великая мечта дэвов За этим я и еду в Асгард!
— Что ж, хорошо. Теперь мы поняли друг друга, — сказал Ки-Энду. Осталось решить, кто поедет к королю.
Через два часа после окончания совета Беллан и Хайр выехали на дорогу и двинулись на восток, в сторону Элора. Они гнали перед собой около сотни отборных овец — обычная ежегодная подать, отправляемая жителями западных долин Эн-Гел-а-Сина в столицу. Стадо было бы гораздо больше, если бы так много людей не уехало из этих мест в последние дни. Король расплачивался за овец золотом, часть их шла на нужды города, большинство же перевозилось по Энсингелу в Асор-Гир и Асгард.
Гил отправился в Белые Камни, и Мирегал поехала с ним.
— Возьми меня с собой, — попросила она, когда они после ужина остались наедине в гостиной. — Я не хочу оставаться здесь. Я чувствую, что мы больше никогда не встретимся, если ты уедешь без меня.
— Нет, Ми. Путь неблизкий, тебе будет трудно. Я обязательно вернусь…
— Ты не вернешься! Я знаю! Ну, пожалуйста, пожалуйста, не бросай меня, не оставляй меня здесь одну!
— Что ты… не плачь, глупенькая! Ну хорошо, поедем вместе.
Мирегал немного успокоилась.
— Ты так изменилась за эти дни, — сказал Гил.
— Ты тоже, — всхлипнула Мирегал.
— Ты раньше никогда не плакала. Наверное, это из-за того, что ты узнала про все эти злые силы?
— Не знаю… Наверное… Но это не главное. Просто я сердцем чувствую беду и боюсь тебя отпускать. Я… я люблю тебя!..
И на следующее утро Гил и Мирегал — он на серой лошади, она на белой отправились в путь. Когда они проезжали через Желтый Ручей, Ки-Энду вышел попрощаться с ними.