Арбалетчик с Тверской 2
Шрифт:
Как все военные планы и этот план пошел не так. Один из стрелков засады не выдержал и выстрелил раньше времени, колонна не вошла в теснину и потому часть колонны оказалась вне сектора обстрела. Старейшина «черных» не раздумывал ни мгновения и бросив обоз и головную заставу, прикрывшись отрядом мушкетёров, собрал своих ближних и личную охрану и рванул обратно в город. Преследовать его не получилось. Отсутствие резерва не позволило преследовать Старейшину «черных», и сатанисты ускользнули. Остальные приняли бой. Ландскнехты сражались отчаянно и даже дважды атаковали вверх по склону, но это были отчаянные попытки, не приведшие к положительному результату. Ополченцы не впечатлились этой яростью и просто стреляли в медленно идущих вверх по склону мушкетеров и пикинеров. В плен солдаты «черных» не сдались и были перебиты все. Нам досталось всё и обоз и измученные пленники. Десяток наших погибших и три десятка раненных на боевой дух ополченцев не повлияли. Мы победили, поле боя осталось за нами и нам достались огромные трофеи. Среди прочего нам достались и триста комплектов мушкетеров / мушкет, порох свинец на сто выстрелов к каждому мушкету и броня/ и теперь этим арсеналом можно было вооружить ещё одну роту мушкетеров. Тем более добровольцы в ополчение имелись — не хватало только оружия. Отбитые пленники попали в руки врача и только коварную Паулину связали и в лагерь она прибыла под конвоем. Суд был скорым и жестким. Паулину повесили на скрещенных оглоблях повозок. Её муж, который был тоже в застенках был в числе обвинителей. Для остальных эта казнь подтвердила одну истину- предатель будет наказан и наказан максимально жестоко. Магда хлопотала у постели мужа и теперь не участвовала в обсуждении дальнейших решений. Бургомистр и городской совет были не готовы к работе из-за тяжелых ран после пыток и потому дальнейшие действия я предпринимал уже по собственному разумению. Сатанисты в городе проводили мобилизацию среди горожан и обещали сладкие пряники для тех, кто пойдет в их армию и кнут тем, кто откажется. Ценность такому войску было совсем небольшая. До первого ночного привала в лесу. Там все и разбегутся. Сатанисты не были идиотами и понимали это. Вот поэтому держали вновь мобилизованное войско в пределах видимости на городской стене.
Самым стойким и мужественным среди членов городского совета оказался казначей. Несмотря на то, что руками он нечего делать не мог, при допросах у него сдернули ногтевые пластины и иголками пытали оголенные нервы, тем не менее на подсчет ценностей он приполз и руководил инвентаризацией трофеев. Вот так самые стойкие оказались финансисты. Я же занялся формированием второй роты и опять-таки строевыми учениями. Но опять вмешались непредвиденные обстоятельства. К нам направился имперский полк рейтар. Голодно было в округе, и рейтары решили поживиться у нас в городе и провиантом и деньгами. Откровенно говоря, ограбить и сжечь наш мирный городок. Отсутствие снабжения и отсутствие оплаты и просто желание убивать. Нравы ожесточились и более моральных границ не было. Полк рейтар это два эскадрона. В эскадроне четыреста человек. Вот где-то восемьсот всадников и направились в нашу сторону, считая нас легкой добычей. Кавалерия в эти времена легко побеждала пехоту и особо при этом не напрягалась. Рейтары строились особым образом и подъезжая шеренгой за шеренгой к пехотному строю расстреливали мушкетеров и пикинеров из пистолетов. Затем, когда строй пехоты разбивался и пехота бежала добивали своими палашами и саблями. Шансов у нас не было — чистая пехота не выдерживала кавалерийской атаки. Терцию мы построить не могли, у нас не хватало личного состава и потому я решил встретить кавалерию в чистом поле и заманить рейтар в ловушку. После взятия всех этих трофеев у меня образовался запас пороха и можно было устроить несколько мин-ловушек на кавалерийский строй. Хитрость была в том. Что бы подобрать правильное поле для боя. Атака рейтар должна была быть строго в определенном месте. Но такое поле имелось и лежало это поле прямо по пути рейтар к нашему лагерю. Дорогу мы перекрыли строем мушкетеров и оставили для кавалерии прекрасное место — к нашей позиции лежало поле, которое было выше нас и можно было устроить атаку под горку. Очень удобно для кавалерии — лошади устают меньше, и лава набирает скорость быстрее и сама скорость больше. Если не знать о минах — ловушках, то пехота сваляла дурака и построилась под удар, смертельный удар. Но что взять с тупой ополченской толпы. Вот только на флангах у краёв этого удобного поля были устроены мины-ловушки. Всего шесть мин по три с каждой стороны. Взрыв мин давал удар гранитными осколками по всей ширине поля и расстояние между минами как раз позволяла накрыть гранитными осколками весь строй полка рейтар. Главное было инициировать подрыв мин-ловушек примерно в одно время. Ни раньше, но и не позже. Взрывать надо было тогда, когда полк втянется в эту ловушку.
События летели просто вскачь, всё приходилось делать быстро и на ходу принимать решения. На всё про всё пришлось двое суток — от момента как я узнал о марше полка рейтар на нас и до момента сражения на этом поле. Всё зависело от подрывников. Если они налажают, с поля мы уже не уйдем. И вот настал момент истины — две роты ополчения стоит в три линии, флаги рот развевает легкий ветерок. И мушкетеры стоят в строю. Руки у всех в мозолях. Всё это время все ополченцы тяжело трудились, часть в каменоломне собирала и грузила на повозке гранитные осколки, часть копала ямы для мин. И копали, и таскали камни всё время закончили меньше часа назад. Но успели и вот только мы построились, на пригорке появились черные ряды имперских рейтар. Цветные знамена и пение серебряных сигнальных труб. Рейтары рисуются друг перед другом. Им повезло они поймали пехоту в неудачном положении и теперь легкая прогулка и смерть этим скотам ополченцам и затем грабеж и сексуальные утехи с захваченным населением. Всё, как всегда, никто не может остановить атаку имперских рейтар. Судя по всему — рейтары не будут строить свою улитку и караколь они будут атаковать сплошной лавой. Рейтары ставят на то, что снесут наш строй ударом массы своих коней и затем будут резвиться и рубить бегущих. И вот кони пошли. Земля дрожит и страшно до потери сознания. Кажется, ничто не может остановить эту несущеюся конную лаву и вот уже строй рейтар входит в установленные границы для подрыва мин. Секунды застыли, взрыва нет и нет. Нам пиз…ц. Но люди стоят, и мне надо успокоится и вот грохот взрывов начинает накрывать поле. Гранитная картечь накрывает строй рейтар. Облака дыма от сгоревшего пороха закрывает нам видимость поля и теперь мы не видим, что происходит на поле. Нам остается только стоять и молить Бога, чтобы всё получилось, как задумано. Командую — целиться и мушкеты понялись к горизонту. Ждем, когда рейтары выскочат из дымного облака. Идут минуты, но никого нет. Проходит уже пять, десять минут, но никого нет. Ветер уже потянул дым в сторону и наконец мы начинаем видеть поле перед нами. Мы знаем, что на поле был имперский полк рейтар минимум восемьсот человек. И мы видим только груды убитых лошадей и разорванные клочья рейтар. Полк погиб, он весь лежит перед нами. Мины сработали и принесли нам жизнь и победу, и смерть имперским рейтарам. Командую — залп. Мушкеты гремят, шеренга за шеренгой грохочет залп по тем, кто на поле ещё полает признаки жизни. Мушкеты иначе не разрядить только выстрелом. Затем уже привычное — сбор трофеев и уборка трупов. Уборка трупов обычно ложиться на жителей окрестных деревень, но уже не осталось целых деревень в округе. Села вокруг либо уничтожили имперские войска, либо ландскнехты, либо банды дезертиров. Нет больше сел, нет и жителей, некому убирать трупы. Потому и трофеи собираем сами и трупы врагов закапываем тоже сами. Трофеи — это оружие и броня рейтар. Не выдержала броня удара гранитной картечи. Но это металл и из этого металла оружейники изготовят новые доспехи и новую броню. Мясо убитых лошадей тоже пойдет в дело. Конина пойдет в котел к ополченцам. Продовольствия и нам не хватает. Возвращение нас в лагерь превращается в парад. Нас встречает бургомистр. Стоять он не может его держат под руки, но он стоит и приветствует наше возвращение с победой. Собственно, в округе закончились враги. Остались уж совсем мелкие шайки в три-пять голов. Нам они не страшны. Теперь можно заняться и освобождением родного города. Никто не собирается прощать или давать сатанистам спокойно уйти. Общее мнение только на костер и всех поголовно кто перешел в услужение к «черным».
Теперь идеологическую атаку готовлю я. Рупора собраны и самые громкоголосые доводят до сведения осажденных. «Черные» будут сожжены безо всякого снисхождения. Те из горожан кто не замарал себя убийствами и пытками имеют возможность бросить службу у сатанистов и бежать к нам. Те, кто не покинет город к моменту штурма будет сожжен на кострах вместе с «черными». Время на размышления только сутки, затем штурм и смерть. Жители города бежали сразу и изо всех мест — по городской стене и через городские ворота. Бросали всё имущество и только с детьми на руках бежали без оглядки в лес к нам.
Их встречали и опрашивали, и сразу сортировали. Те, кто вступил в городскую стражу под командованием «черных» тех собирали в отдельные отряды. Они пойдут на штурм первыми, чтобы искупить свою вину. Тех, кто не замарал себя сотрудничеством с сатанистами тех отправляли в лагерь и устраивали в шалашах и сразу же кормили. У «черных» остались только самые доверенные — личный конвой и сами «черные» это примерно полсотни солдат. Городскую стену они уже оборонять не могли и бросив городскую стену ушли в арсенал. Арсенал это две башни и только один очень узкий вход. Продовольствия они туда запасли много и в Арсенале был колодец с водой. Осаду можно выдерживать месяцами. Штурмовые отряды пошли к стенам и без сопротивления ворвались в город. Затем пошли уже и мои ополченцы. Городские постройки прочесали к вечеру. Все «черные» были в арсенале. Люди стали возвращаться в город в свои дома. Городская стена полностью перешла под наш контроль. Арсенал был блокирован со всех сторон и улизнуть могли только крысы и мыши. Арсенал был отдельно стоящим комплексом из двух башен и небольшого дворика внутри. Вокруг на расстоянии ста метров никаких строений не было. Вокруг арсенала стояли двух- трехэтажные дома и из окон этих домов все пространство вокруг арсенала простреливалось. Все дома были заняты ополченцами, и малейшая попытка высунуть нос из башен каралась смертью. Городской Совет и бургомистр вернулись в ратушу и теперь снова руководили городом. Теперь оставалось только выковырять «черных» из арсенала и после суда сжечь на кострах. Приговор был уже вынесен. Оставалось дело за малым. Надо было взять «черных». Но они не сдавались, они уже знали, что приговор им вынесен и их ждет костер. Костер ждал каждого без исключения и город не собирался передавать «черных» куда-либо для следствия и суда. Всё случиться здесь и сейчас. Имели ли мы такое право, да такое право у городского совета имелось. В случае обнаружения случаев ереси либо поклонения дьяволу или ещё чего-либо подобного городской совет назначал следствие и затем выносил приговор и исполнял наказание самостоятельно. Никаких кассаций и апелляций предусмотрено не было. Можно было пообещать личному конвою из числа ландскнехтов снисхождение если они сдадут «черных», но бургомистр оказался против. Пытками занимались именно ландскнехты из личного конвоя, и теперь бывшие пленники жаждали мести…
Глава 6
Долго почивать на лаврах нам не пришлось. Хотя город был нами освобожден и по периметру городской стены стояли ополченцы, но городской арсенал до сих пор удерживали «черные». И как вишенки на торте город был блокирован стразу с трех сторон. Имелось городских ворот — три штуки. Первый выход из города блокировал отряд во главе с имперскими чиновниками — эти прибыли проводить следствие по факту уничтожения полка имперских рейтар отряд состоял из эскадрона рейтар и двух рот наемников из состава ЧВК Валленштейна при четырёх орудиях, вторые ворота блокировал отряд ' черных' прибывших на помощь «черным» блокированным в арсенале и состоял из четырех плутонгов ландскнехтов и пяти «черных» в качестве психологического оружия. С третьего входа в город расположились шведы и там их было не много не мало примерно полк с полковой батарей /калибр орудий был совсем небольшой и не позволял разбивать крепостную стену/. Все три отряда были самостоятельными и никому не подчинялись. И все три отряда прибыли с одной целью — ограбить город и его жителей. Да, еще сидели остатки первого отряда «черных» в городском арсенале.
Городской гарнизон состоял из трех рот по триста человек сформированных по одному образцу — восемь плутонгов мушкетеров / двести человек/ и четыре плутонга пикинёров / сто человек/. Мушкетов на всех не хватило, и третья рота вместо мушкетов получила арбалеты и так вступила в бой. Ещё в городском гарнизоне было десять пушек шведские трофеи. Пороха было немного, но пока хватало. Вот такая была диспозиция. Все три осадных отряда подчинялись своему командованию и координировать свои действия с другими осадными группами не собирались.
Поступило нам и три ультиматума.
Имперские — требовали открыть ворота и сдать оружие и выдать головой меня и бургомистра. Остальные виновные будут выявлены во время следствия и наказаны. Никакого сочувствия у горожан такие требования не вызвали — воевать против власти империи горожане не хотели, но вот слова о наказании других виновных после следствия объективно напоминали о следствии «чёрных» и о кострах, потому ультиматум был отвергнут.
«Черные» требовали покорности и сдачи всех, кто силой оружия напал на тех' черных' которые проводили следствие по делу ереси и колдовства. Тут вообще обсуждения не было — на костер никто не собирался и этот ультиматум был отвергнут.
Шведские войска требовали сдачи города и выдачи для наказания всех, кто участвовал в нападении на шведские обозы. В нападении на шведские обозы участвовали многие и потому в петлю никто не хотел. Да и крепостная стена добавляла уверенности в своих силах.
Воевать сразу с четырьмя отрядами тремя ротами городского ополчения было и неправильно, и бесперспективно.
На городской стене остались две роты одна из которых была вооружена арбалетами, третью роту пришлось раздробить на две части. Два плутонга мушкетеров и один плутонг пикинёров я отобрал для действий в первой фазе операции остальная рота осталась на позициях вокруг арсенала.
Настала ночь и началась вылазка за городскую стену. Первыми под удар попали «черные» — они были самые слабые по количеству солдат и вызывали наибольшую ненависть. Весь город помнил то чувство бессилия и страха перед костром. В ереси и колдовстве обвиняли всех более или менее состоятельных граждан. У «черных» оказалось не было даже караула. Очень они были уверены в том. Что раз они отправляют людей на костер, то никто и не посмеет дать им отпор. Ландскнехты, может быть, и дали нам отпор, но вино и бабы и в другие времена не приводили к хорошему. Итог вылазки был предопределен — «черные» в количестве трех голов были взяты в плен. Двое «черных» попытались сопротивляться и были мгновенно зарезаны. Ландскнехтов перебили двумя залпами мушкетов и остальных дорезали пикинёры. В плен наемников не брали, зачем они в плену. Женщин отпустили. Вино прибрали в трофеи и забрав оружие и порох ушли обратно к городским стенам. Перед городскими воротами соорудили полевое укрепление редут — из подручных средств бочки, сплетенные из ивовых прутьев и наполненные землей. К утру всё было закончено. Одним осадным отрядом стало меньше. У нас же стало гораздо больше уверенности и что ещё более немаловажно появилось два десятка бочек с порохом и теперь появился резерв для изготовления гранат. Технология изготовления гранат проста и доступна, потому городской цех кузнецов и оружейников приступил к массовому производству гранат. Массовое производство в местных реалиях — это тысяча гранат за день. И на этой тысяче всё — порох закончился и запас металла тоже. Такие они реалии семнадцатого века в условиях осады. Пока наши оружейники изготавливали гранаты и подавали готовые гранаты на стены, бургомистр устроил суд для плененных «черных». Суд был почти как настоящий с адвокатами и даже присяжными заседателями. Но была одна тонкость все участники процесса совсем недавно сами на своей шкуре испытали судопроизводство по выявлению ереси и колдовства. Решение было принято быстро и без проволочек. Перед арсеналом поставили три перекладины и стащили хворост и связки дров и на этих перекладинах повисли «черные» которые пришли на помощь загнанным в арсенал своим коллегам. Затем хворост зажгли и всех троих пленников сожгли заживо. Загнанные в арсенал сидели тихо и помощи своим товарищам не оказывали. На что они надеялись было непонятно.