Арбалетчики в Вест-Индии
Шрифт:
— Юля, кто из нас закоренелый рабовладелец — ты или я? Можно подумать, я ему из твоего кармана жалованье платить собираюсь. Рам тоже ведь, считай, всем моим текстилем командует, а они с Мунни евонной, хоть и греки косские, но ведь в натуре от индусов происходят, и менталитетец у них ещё тот, с индийской кастовой придурью. Да плюс ещё этот греческий снобизм презрения к рабам. Ты у нас историчка или куда? Сама же лучше меня эти моменты понимать должна бы.
— А при чём тут греческий снобизм? По индийским меркам они одной касты, по греческим — раб и рабыня — тоже одного достоинства.
— Вот именно. А любой свободный — на голову выше, если
— Ну, допустим, не ко всякому свободному, а к одному и вполне конкретному. И я даже знаю, к кому именно, но как воспитанная женщина не буду тыкать пальцем, хи-хи!
— И пусть только попробует прыгнуть к кому-нибудь другому, — заметила как раз закончившая кормить Волния кашей Софониба.
— И тебя это устраивает? — прихренела эта оторва.
— А почему нет? Вот будут у госпожи Велии месячные, а кто её подменит? Я не могу, — бастулонка красноречиво огладила рукой свой уже хорошо выпирающий живот.
Юлька взглянула на неё, потом на её живот, потом на свой, куда меньший, неопровержимо доказывающий моё полное алиби, потом на моего спиногрыза, которого Софониба как раз передала мне, и тихонько проговорила:
— Сволочь ты, Макс! Сволочь и эгоист!
— Ага, он самый, — подтвердил я, размещая мелкого поудобнее на колене. Пока доспевал над углями шашлык, я подобрал с песка камешек, положил перед Волнием, и мы с ним поиграли в телекинезбол. Причём, помогать-то ему мне уже почти и не пришлось.
— Своей законной вон какого сделал, стерве этой из Утики тоже, скорее всего, не хуже, наложнице — и той сделал, а мне? Сволочь ты самая натуральная!
— Это не я, это судьба. Я тебе впендюрил, шанс залететь у тебя был, и если он не реализовался — при чём тут я? Фактор-то — вероятностный.
— Когда ТЕБЕ надо — вероятности у тебя сразу же сами в нужную тебе сторону выстраиваются. Ты просто не захотел! А я из-за тебя своему стала давать без предохранения — уверена ж была, что от тебя уже заряжена. А потом продолжать пришлось, чтоб ничего не заподозрил, а когда спохватилась и предохраняться начала — поздно уж, от него залетела. Сперва аборт хотела делать, да сначала твоя отсоветовала, потом Наташка, а потом и сама передумала — и в наше-то время рискованно, а уж в этом диком мире — тем более. Теперь вот от своего рохли такого же рохлю рожать буду, а всё из-за тебя!
— Это — судьба, — повторил я ей, — И как правило, что бы она ни выдала — всё обычно к лучшему оказывается.
— К лучшему? У тебя РАБЫНЯ скоро уникума-вундеркинда родит, а Я кого? И это — к лучшему? Или ты и её тоже освободишь?
— Спасибо, кстати, что напомнила — надо бы, и не слишком мешкая.
— А что так?
— Греческие и римские законы о таких делах помнишь? Финикийские сильно либеральнее?
— Вы о чём? — не въехала Софониба.
— Тебе рожать через три месяца, — разжевал я ей, — Ребёнок кем будет?
— Ну, как ты решишь, тем и будет. Ты же его, я надеюсь, не обидишь?
— Я-то не обижу, а окружающие? Они его кем считать будут? Освобождать тебя надо в натуре, да побыстрее. Ещё тогда, перед отъездом надо было, вслед за Укруфом, если по хорошему, да у меня тогда с этими сборами из башки вылетело…
— Так, а меня тогда кто подменит, когда я второго вынашивать буду? — спросила успевшая уже обсохнуть и одеться и подошедшая к нам Велия, — Надо же замену
— Не надо, госпожа, — возразила бастулонка, — Как подменяла тебя, так и буду подменять. Тем более, что и мне одного ребёнка мало. По очереди вынашивать и рожать будем.
— А я? — попыталась качнуть выторгованные ранее, но не реализованные права Юлька, — Мой первый — ладно, что вышло, то вышло, но второй — за Максом!
— Поздно, — вмешалась Наташка, — Второй должен быть похожим на первого, если не хочешь неприятностей. И потише, кстати — слугам незачем обо всём слыхать.
— Сволочь ты, Макс! Если девчонку рожу — вашего на ней жените?
— Если окажется подходящей. И если он сам именно её выберет. В моей семье будет так, — постановил я сходу, — Мы будем советовать и предостерегать от ошибок, но выбор и окончательное решение — за ним самим.
— Эгоист! Социал-дарвинист! Фашист!
— Ага, он самый. А ты рожай и воспитывай толковую, а не… гм…
— От кого?
— Не так уж твой и плох, — заметила Софониба, — Здоров, неглуп, усидчив. Не всем же воинами и вождями быть. И девочка от него очень даже неплохой может получиться. А от Максима — мы уж с Велией как-нибудь и сами…
— Типа, каждому — своё? Макс вам не рассказывал, где это было написано?
— Тихо ты! — одёрнула её Наташка, — мой и твой возвращаются, — Володя с Серёгой отходили к камням на берегу, где спецназер пытался тряхнуть стариной и загарпунить какую-нибудь рыбёшку из своего подводного ружья.
— И завязывай с демагогией. Хорошая попытка, но тут тебе не зомбики нашей полувековой давности, — прикололся я, — А вы две уже прямо и сами за меня всё решили?
— А у тебя есть лучшее решение? — ехидно поинтересовалась моя законная, и обе расхохотались, — Так и будем — по очереди.
— И тебя, Велия, это устроит? — опешила Юлька, — Одно дело наложница, это у вас принято, но тут-то будет уже свободная любовница! И ты это потерпишь?
— Ну, наложницей же я её терпела? А любовницей она же и будет — что при этом меняется? Мириам по-твоему кто?
— Так тогда ж дети бывшей рабыни, получается, будут равны твоим?
— Ну, не совсем. Мои — как вы это называете? Равнее? Этого вполне достаточно.
— Ну, ты даёшь! Офигеть!
— Ты, Юля, не о том думаешь, — моя благоверная как раз забрала у меня Волния покачать на руках, — Сколько нас всего? Десяти не наберётся. А сколько нужно, чтобы сохранялся ваш язык, на котором написаны все ваши мудрёные книги? Один — вот, у меня на руках. Вторая — на руках у Наташи, третий — у Васькиной, у тебя — четвёртый намечается. Ну, пятого ещё Велтур с Милькатой, надеюсь, тоже скоро добавят. Вот и всё, если по-твоему рассуждать. Ну, ещё по одному через пару-тройку лет родим, потом ещё. Но по десять детей мы уж точно не потянем — этих ведь учить надо, и кроме нас это делать некому. А нужно больше. Кого ты той же истории вашего мира учить собралась, по которой вы и знаете заранее, что когда и где произойдёт? Вот, одного нам Софониба скоро добавит. Потом — Укруф со своей. Кого-то — Рам с Мунни, кого-то — наши солдаты-охранники и другие вольноотпущенники, которых надо для этого приучить к нашему образу жизни и языку и отпустить на свободу. Но ты же понимаешь, что лучше всех будут обучены наши, родившиеся в наших домах и воспитанные вместе с нашими законными детьми? Да вам всем нужно хороших наложниц для своих мужей искать, и пускай они тоже детей им рожают, вместе с вами…