Арена: Дорога смертников
Шрифт:
– У тебя есть люди и все необходимые ресурсы для работы. Ты постоянно говоришь о протоколах и алгоритмах. Так создай же их. Внедри в нейроинтерфейс и принеси его мне.
– Я работаю над этим, – кивнул нейроконструктор, а сам подумал: «Как же для тебя все просто! Возьми и создай!»
Кронос
– Если ты не поторопишься и не выдашь к концу недели хоть какой-то результат, я буду вынужден принять соответствующие меры, – уже совершенно спокойно произнес распорядитель игр, отчего нейроконструктор внутренне содрогнулся. Он знал по опыту, что Кронос никогда не раздает угрозы для острастки. – У тебя для опытов почти полсотни альрийских хорьков, а ты все тянешь.
– Я работаю над этим, – повторил Зокх-Ли.
Кронос покачал головой, сморщился и махнул рукой, давая понять подчиненному, что не желает его больше видеть.
Нейроконструктор встал со стула и быстрым спотыкающимся шагом направился к выходу. Дверь отъехала, он медленно выдохнул, остановился и повернулся к распорядителю игр. Поступить так ему стоило тяжелейшего труда, но интерес все же перевесил страх.
– Разрешите спросить, как вы собираетесь поступить с тем альрийцем, который… – он замялся, дальше слова застопорились.
Кронос поглядел на него с легким недоумением. Видимо, «наглость» нейроконструктора его удивила.
– Если твои нейроинтерфейсы не способны с ним разобраться, то придется прибегнуть к классическим способам. А впрочем, это уже не твое дело. Иди, работай.
Зокх-Ли кивнул и поспешно покинул помещение.
Охранники меня не скрутили и не вжали мордой в пол по возвращении в жилой блок, хотя подобное предвещал чуть ли не каждый второй из заключенных. Не пришли за мной и спустя время. С момента окончания раунда прошло уже три часа, а я так и не получил никакого наказания за свой проступок.
Однако радости мне это не доставляло, потому что беда пришла с другой стороны – заражение крови проявилось во всей свое красе. Рана на бедре воспалилась, и обеззараживающий спрей больше не помогал. Инфекция попала в кровь, и чтобы ее нейтрализовать, требовалось что-то посильнее. Вдобавок закончилось действие болеутоляющего, и страдания мои возобновились. Нейроинтерфейс показывал, что температура тела повысилась до 38,1 градуса по Цельсию, а состояние здоровья упало до 63 %. При этом еще два часа назад оно составляло 65 %. Получается, что я медленно умирал?
Я аккуратно соскреб засохшие остатки кровеостанавливающей пасты и смочил почти затянувшуюся рану мокрой тряпицей. Сжал зубы от пронзившей бедро боли. Как же быстро заражение перешло в активную фазу. Неужели в жвалах сфирей содержался какой-то яд? Черт, с этим надо что-то делать. Причем срочно. Нейроинтерфейс сообщал, что у меня сильное заражение и недвусмысленно намекал, что иммунитет с ним справиться не может. Советовал обратиться к врачу. Признаться, у меня была такая мысль – попробовать достучаться до администрации и попросить помощи, но в свете произошедших событий ситуация складывалась не в мою пользу.
Конец ознакомительного фрагмента.