Arena
Шрифт:
— Потому, что у тебя перебит позвоночник. Кусочек свинца застрял в нем, вот ноги и отнялись. — Услышал он ответ, но кто ему ответил?!
Ле Руа развернулся, чтобы посмотреть, кто с ним говорил только что. Было ужасно неловко поворачиваться, одновременно держа туловище над землей. Из-за спины появился Инферно. Он обошел Ле Руа вокруг и остановился перед ним. В руке он держал древний револьвер (Кольт М 1909, который купил у одного торговца раритетным оружием за очень приличные деньги — табельное оружие американских полицейских 20-го — 21-го веков). Несмотря на свою старость, стрелял револьвер очень даже исправно, Инферно
Это была жестокая схватка — самая короткая и самая жестокая. Теперь Ле Руа беспомощно лежал на земле, а Инферно стоял возле него с оружием в руках. Добить парня — раз плюнуть.
Ле Руа повернул голову к небу, чтобы увидеть лицо победителя, но в его взгляде Инферно прочитал лишь мольбу о пощаде.
— Держу пари, ты вернулся, чтобы посмотреть, жива ли она. Наверное, испугался чего-то. — Задал вопросы Инферно. — С ней все в порядке, я оттащил ее подальше отсюда и обработал рану. Жить она будет. Признаться честно, убить такую красивую женщину я не сумел. Да и было бы нечестно присвоить себе эту победу, ведь она принадлежит тебе? Я прав? — Инферно заломил бровь, в его словах было слишком много сарказма, но Ле Руа это сейчас не волновало, он хотел лишь одного, чтобы Инферно оставил ему жизнь. Парню уже было все равно, что будет с его репутацией, он хотел только одного — жить.
— Ты хочешь, чтобы я оставил тебя в живых? — Спросил Инферно. Он задал этот вопрос просто так, потому, что и без того было понятно, что этот парень хочет жить больше всего на свете.
Ле Руа утвердительно покивал головой. Инферно сделал вид, что раздумывает над мольбами поверженного гладиатора.
— Ты знаешь, чем отличались гладиаторские бои древности от современных? Я отвечу тебе. Тем, что толпа решала, что сделать с побежденным, а победитель обязан был подчиниться воле толпы, потому что был рабом. Мы с тобой не рабы. Мы добровольно пришли сюда играть со смертью. А твоя судьба сейчас целиком и полностью зависит только от меня. Даже не знаю… — протянул Инферно, потом его лицо резко изменилось, — Нет, ты умрешь сейчас. Ты слишком некрасиво поступи с девочкой, не нужно было так трусливо себя вести. Так что считай свою смерть карой небесной.
Последнее, что успел сделать Ле Руа, это зажмуриться, а за мгновение до этого его надежда выжить окончательно умерла.
Пуля пробила шлем и прошла насквозь. Инферно поморщился. Эта маленькая победа еще раз доказала ему самому, что сегодня он играет честно. Такое решение он принял еще на земле, до того, как телепортировался в зону сражения. И этой честной игры он боялся.
Месть.
Инферно окинул взглядом высотку. Он знал, что туда следует подняться, ведь там, наверху, все должно определиться. Так решил он сам, но прежде, чем пройти полторы тысячи ступеней, нужно было завершить еще одно дело.
— Ты слышишь меня? — Обратился Инферно в эфир. Он задал этот вопрос своему бывшему партнеру по команде Вельзевулу. Тот понял и ответил.
— Слышу.
— Приходи к черной высотке. Здесь у тебя будет шанс отомстить. Ты ведь этого хочешь?
— Я скоро буду, — пообещал Вельзевул.
Инферно посмотрел на мертвого Ле Руа, задумался о чем-то, потом слегка улыбнулся и проговорил:
— Короли не всегда умирают по-королевски.
Затем он отключил свою рацию, скинул лишнюю экипировку, оставшись налегке — только оружие и броня. Он не спешил, не придумывал план действий, не прятался, потому что устал. Пусть все будет так, как должно быть.
Вельзевул не понимает одной простой вещи — на Арене правила есть лишь для тех, кто сам хочет в это верить. Конечно, честность и благородство не самые плохие качества, но когда ты играешь на деньги, не слишком то хочется потерять голову. Нет смысла стараться как можно больше заработать, если вероятность того, что не успеешь воспользоваться своим богатством гораздо выше. Тактика, которую выбрал Инферно, для него лично всего лишь сводила к минимуму этот риск. Таксист слышал эфир, значит, мешать не станет, в конце концов, у него шанс тоже будет, но чуть позже.
Обработать рану нормально, не было времени, ее запекло, но пока Вельзевул добирался до черной высотки, кровь пошла снова. Не было средств перебинтовать, боль отвлекала. Чем ближе он подбирался к высотке, тем призрачнее становилась надежда на победу, воевать в таком состоянии, значило рисковать, да и вообще, идея мести теперь ему казалась более чем глупостью, но отступать он уже не собирался.
Таксист направлялся к той же высотке, только параллельной улицей, нужно было спешить, Вельзевул должен был там оказаться первым, Инферно сейчас принадлежал только ему и он ждал.
Пока Вельзевул оказался на месте, времени прошло, как ему показалось, не так уж много — приличное расстояние он практически преодолел бегом. Дыхание сбивалось, рана мешала сосредоточиться. Двигаясь к высотке, Вельзевул оказался возле забора, или вернее, возле того, что когда-то им было. Один из фрагментов стены был обстрелян совсем недавно, в кирпичах застряли пули, а, немного не доходя до стены, взорвалась противопехотная граната, на месте взрыва образовалась приличная воронка. Кто-то попал здесь в заварушку, очевидно, — подумал про себя Вельзевул и заметил Елену, лежащую чуть поодаль на земле.
Он подошел к женщине. Издалека она была похожа на мертвую, но, подойдя ближе, Вельзевул заметил, что она еще жива. Броня с нее была снята, и в области живота имелось добротно обработанное пластическим бинтом пулевое ранение. Такое ранение могло бы быть смертельным, если бы этот кто-то чуть-чуть позже нашел ее в таком состоянии. Во всяком случае, сейчас женщина была без сознания — один из тех немногих счастливых случаев, когда в финальном поединке побежденные остаются в живых. Благородно было с чьей-то стороны оставить ее здесь. Наверное, сегодня и впрямь собрались исключительно благородные люди — сегодня никто не посмеет добить девушку.
Зато вот молодому французскому пижону совсем не повезло. Его тело Вельзевул обнаружил еще чуть дальше. Он лежал на животе лицом вниз, броня была пробита в самом слабом месте обычной свинцовой пулей — аккуратное отверстие располагалось точно по линии позвоночника, вторая пуля насквозь пробила голову. Инферно любил такие изощренные методы убийства. Вельзевулу приходилось видеть на Арене смерти и пострашнее этой, но Инферно очень часто предпочитал убивать максимально аккуратно и от этого Вельзевула все время тошнило в прямом смысле слова. Вот и сейчас, глядя на покойного Ле Руа, к горлу подступила тошнота, но Вельзевул сдержал себя и отвернулся от неприятного зрелища.