Аргонавты Вселенной (с иллюстрациями)
Шрифт:
Галя понемногу отходила.
— Птеродактили и рамфоринхи, — буркнула она, все еще уставившись в стол.
— Так, — подтвердил Сокол. — Следовательно, я заканчиваю. Мы, очевидно, столкнемся на Венере еще с ихтиозавром — рептилией, приспособившейся к жизни в воде, этакой забавной полурыбиной. И, наконец, я уверен, что мы найдем там и живых археоптериксов — этих удивительных полупресмыкающихся, полуптиц. У меня, каюсь, есть даже своя мечта…
Он остановился на мгновение, словно обдумывая.
— Какая мечта?
— Привезти обратно на Землю как образчик одного живого археоптерикса. Ведь он, ей-богу, очень маленький, и весит немножко, и места почти не займет. Николай Петрович, да
— Вероятно, но пока что об этом говорить рановато, — ответил тот, улыбаясь. — Сначала отыщите вашего археоптерикса, а тогда уж обсудим, как с ним быть.
— Беру смелость возразить, — вступил в разговор Ван Лун, сохраняя все такой же невозмутимый, серьезный вид. — Зачем, полагаю, везти на Землю такую мелочь? Это не фауна Венеры, это просто как ворона… как это?.. да, общипанная ворона! Нет, нет, — решительно продолжал он, словно не замечая того, что Сокол вот-вот готов был вспыхнуть от возмущения, — предлагаю лучше нечто более убедительное. — Он выразительно щелкнул пальцами. — Например, можно бронтозаврика… очень поменьше размером выбрать, чтобы поместился. Думаю, можно держать его на цепочке для безопасности. И приучить даже есть из рук. Совсем интересно будет, а?
Дружный смех встретил оригинальное предложение Ван Луна. Действительно, это была презабавная мысль: везти в астроплане на Землю, да еще приучать есть из рук, «небольшое» животное — метров этак восемнадцати длиной!
— Мне кажется, вы забываете, Ван, что у нас всего-навсего астроплан, а не океанский пароход, — заметил, смеясь, Рындин.
— Позволю себе ответить: не забыл. Предлагаю не много разных образцов, — настаивал Ван Лун, не меняя тона. — Только один бронтозаврик, Николай Петрович! Самый маленький… как это?.. детка бронтозавра. Он, наверное, немножко подрастет в дороге. Прилетит на Землю очень-очень симпатичный!
Конечно, Ван Лун откровенно шутил. Но человек, не знакомый с его манерой шутить, например Галя Рыжко, легко мог бы решить, что он говорит совершенно серьезно. Ни один мускул не дрогнул на его невозмутимом скуластом лице, не приподнялись даже уголки его полных губ. Только больше прищурились острые серые глаза.
— Ладно, ладно, Ван. — ответил наконец Рындин. — Посмотрим, выберем там. У нас впереди еще много времени для размышлений. В крайнем случае, каждый возьмет то, что придется ему по вкусу. Вам, Ван Лун, — младенца-бронтозаврика. Соколу — археоптерикса. Ну, а мы с Галей на месте присмотримся. Жизнь на Венере, как мне думается, настолько разнообразна и причудлива, что…
Он не закончил. Его голос вдруг потонул в гуле и грохоте. Звонко загудел металл, астроплан содрогнулся от сильного удара.
И сразу после этого стало слышно, как что-то напряженно и пронзительно засвистело. Свист был однотонный, он не прекращался ни на секунду, он доносился как будто откуда-то снизу. Что же это такое? Что случилось?..
Побледневшая Галя Рыжко вопросительно посмотрела на ученых. Почему они молчат? Почему Ван Лун стиснул в кулаке свою трубку, а у Сокола такое встревоженное лицо и тонкие пальцы перебирают край пиджака? Почему Рындин нахмурился так, что его лохматые брови почти сошлись на переносице?..
А свист не умолкал. Галя глубоко вздохнула, ей показалось, что стало трудно дышать. И тут же она заметила, что и Сокол дышит так же затрудненно. Что же это?..
Рындин бросился к панели с кнопками и рукоятками, управлявшими аппаратами для очистки воздуха. Он повернул одну рукоятку, другую, присмотрелся к циферблатам. Свист не умолкал. Николай Петрович обернулся к товарищам. Его слова звучали как решительный приказ:
— Немедленно
Монотонный, однообразный свист не стихал. Рындип, быстро перебирая петли на стене, передвигался к навигаторской рубке. Но еще перед тем как закрыть за собою наглухо дверь, он на секунду остановился и добавил:
— Я думаю, это — метеорит. Будем надеяться, что один. За работу, Ван!
Дверь глухо закрылась за ним. Метеорит?.. Метеорит пробил корпус астроплана?.. Но ведь это значит, что весь воздух из межпланетного корабля уйдет в пространство, а затем… Галя Рыжко нервно стиснула кулаки. На минуту она совсем растерялась, мысли не слушались ее, она перестала владеть собою. Что может сделать Ван Лун?
Астроплан снова содрогнулся. Это был еще один удар, не такой сильный, как первый, но все же ощутимый. Второй удар будто послужил сигналом: по металлической оболочке астроплана забарабанил град мелких отрывистых ударов. Все они шли с одной стороны — слева и сверху.
Метеорит был не один!..
ГЛАВА ВОСЬМАЯ,
Стыдно было сознаться, но Галя Рыжко ощутила неприятную слабость в ногах. Она в замешательстве закусила губу и посмотрела в сторону Ван Луна и Сокола. Они были уже в скафандрах и надевали шлемы. Скорее, скорее!
— Галя, вам не надо помочь? — услышала она глухой голос Сокола.
— Нет, нет, я сама справлюсь, — крикнула она в ответ.
Как странно: стоит человеку, как бы он ни растерялся, начать что-нибудь делать, и сразу он приходит в себя! Галя Рыжко быстро влезла в скафандр. Пальцы в плотных перчатках делали сначала какие-то неуклюжие движения, но все же без особых затруднений отстегнули пряжки ремней, прикреплявших скафандр к нише. Теперь — шлем! Галя опустила на голову прозрачный, закругленный сверху цилиндр, который сам плотно лег своим основанием на наплечное изогнутое кольцо. Девушка изнутри защелкнула замки. Защелкнувшиеся замки сами привели в действие воздушный аппарат. Потом надо было только повернуть изнутри вот эту рукоятку, как учил ее Ван Лун, отрегулировать приток воздуха. Есть! В цилиндр шлема начал поступать кислород из резервуаров на спине скафандра, заряженных оксилитом. Так называлось чудесное химическое вещество, разработанное в Индийском институте подводных исследований. Оно погло щало из воздуха в шлеме углекислоту и вредные продукты дыхания человека и вместо них подавало свежий кислород.
Сквозь прочное и идеально прозрачное органическое стекло шлема-цилиндра было хорошо видно, как Ван Лун подошел к панели управления воздушными приборами и выключил их один за другим. С удивлением Галя услышала его спокойный голос; он казался сейчас даже более четким, чем минуту назад. Разве шлем пропускает звуки?.. Ван Лун говорил как бы про себя:
— Зачем зря тратить воздух? Все равно его высасывает из каюты! Давление очень-очень упало.
Галя подошла к барометру-анероиду, прикрепленному к стене. Его маленькая вздрагивающая стрелка, показывающая давление воздуха в каюте, медленно передвигалась влево… Она уже давно оставила позади красную черту с цифрой 760 и сейчас подходила к 740. Вот уже 739… 736… 735… 734… 720. В каюте все время уменьшалось давление воздуха! Он выходил в пространство сквозь пробоину в корпусе астроплана.