Аргументы в обойме
Шрифт:
– В прямом, Борис Борисович. Мы с сыном переедем к маме. Если я и загляну в дом покойного мужа, то лишь затем, чтобы забрать личные вещи.
– Дело ваше, конечно, но…
– До свидания, господа сыщики, – сказала женщина и быстро пошла в обход памятника и трибуны.
Гарин взглянул на Уланова и осведомился:
– И что все это значит, Рома?
– Ты хотел, чтобы я помог тебе?
– Да, я и сейчас прошу тебя об этом.
– Вот я и помогаю. Да ты присядь, в ногах правды нет.
Начальник РОВД устроился рядом с Улановым.
– Ну и?..
– Что?
– О чем ты так мило беседовал с вдовой Абрамова, как вообще вошел в контакт с ней?
– Обещай, что не будешь перебивать и задавать глупых вопросов.
– Ну, конечно, это только ты задаешь умные вопросы, но… обещаю. И слушаю тебя очень внимательно.
Уланов чуть помолчал и спросил:
– План «Перехват», как я понимаю, не дал результатов?
– «Сирена», – машинально ответил подполковник.
– Что, «Сирена»?
– Был введен план «Сирена». Он, как ты правильно понял, пока не дал никаких результатов.
– Еще есть надежда?
Гарин махнул рукой и заявил:
– Какая надежда? Глухо все, как в танке!
– Труп парня?
Гарин вздохнул.
– Рома, я, по-моему, сказал, что готов слушать твой рассказ о беседе с вдовой, а получается что? Я должен отвечать на твои вопросы?
– Это ненадолго. Мне надо знать обстановку.
– Хреновая обстановка. По убитому парню. Он не местный, никогда не проживал в Балаеве. Я сделал запрос в Переславль. Оттуда тоже ничего. И будь добр, расскажи о беседе с Абрамовой.
– Конечно, Боря.
Уланов передал начальнику РОВД суть разговора с Абрамовой.
Гарин выслушал его и не без удивления спросил:
– А что это она открылась тебе? Надежда Алексеевна ведет замкнутый образ жизни. У нее по сути и подруг нет. Дом, сын, иногда мать. На различных публичных мероприятиях не появляется, хотя дала бы фору многим женам местных чиновников. А тут вдруг такая откровенность?
– Ей надо было выговориться. А тут я под рукой оказался, тот человек, которого она считает спасителем себя самой и своего сына. Ведь я уложил их на пол, когда снайпер вбил пулю в голову ее мужа. А на местной тусовке она, наверное, не показывается как раз потому, что даст фору многим женам из здешней верхушки. А они этого очень не любят.
Гарин кивнул.
– Скорее всего так.
– А что за дела были у Абрамова и Огурцова? – спросил Уланов.
– Я в это не влезал. Теперь придется.
– Чтобы с этим разобраться, следует поговорить с любовницами Абрамова. Кстати, а сколько ему было лет?
– Пятьдесят восемь.
– Пора бы и угомониться.
– Ну это кому как. Да, помощницу и секретаршу допрашивать придется, хотя сомневаюсь, что они расскажут что-нибудь важное для следствия, даже если и знают. Зачем им лишние проблемы?
– Тут ты прав. Я, наверное, домой поеду. Сегодня моя помощь здесь не потребуется. Понаедет областное начальство, тебе не до того будет. Как ситуация успокоится, позвони, подскачу.
– Может, у меня остановишься? Начальство, понятно, скоро заявится, но что ему тут делать? На похоронах, это да, а сегодня?
– Нет уж, спасибо. К тебе не поеду. Я домой. Вот после похорон и позвони. Может, что и прояснится.
– Ладно, но погоди. Город оцеплен постами. Ты прямиком на Переславль?
– А куда еще?
– Сейчас! – Гарин достал радиостанцию, вызвал кого-то из своих подчиненных, сообщил ему марку и номер машины Уланова и приказал пропустить ее беспрепятственно. – После этого он пожал руку Романа и заявил: – Ну, давай, езжай к молодой жене. А мне тут… Но ладно. Работа есть работа.
– Вот тебе и тихий Балаев.
– Был тихим.
– А в тихом омуте, Боря, как известно, черти водятся. Не зря народ так говорит.
– Езжай! До связи!
– До связи!
Уланов без проблем выехал из районного центра и к вечеру воскресенья, 4 сентября, был уже в Переславле. Машину он оставил у торговой палатки, принадлежащей кавказцам, которые с готовностью «приняли» ее под охрану. Роман прошел домой, где тут же попал в объятия Людмилы.
Глава третья
Вечером того же дня в уютной, дорого обставленной гостиной, расположенной на втором этаже коттеджа, смахивавшего на дворец, собрались хозяин этого дома Алексей Михайлович Огурцов, его ближайший помощник Юрий Григорьевич Моренко, начальник охраны Ринат Фатихович Басалай и генеральный директор строительной компании «Бритис» Родион Петрович Буханов.
Огурцов пригласил гостей за стол, на котором стояли коньяк, виски, водка, бокалы, фужеры, закуска.
– Давайте, друзья, помянем Леонида Абрамова, безвременно и трагически ушедшего в мир иной, – проговорил Огурцов и усмехнулся.
Он разлил спиртное, каждому то, которое предпочитал именно этот человек. Алексей Михайлович прекрасно знал их вкусы. Все выпили молча, не чокаясь, присели на деревянные стулья с подлокотниками и высокими спинками.
– Теперь будут назначены новые выборы. Интересно, на кого поставит губернатор. Ему тут, как и везде, нужен свой человек, – проговорил Буханов.
– Кого бы ни предлагал и ни продвигал губернатор, а главой района должен стать я. Так оно и будет. Я верну себе то, что отнял у меня Абрамов, – заявил Огурцов.
– За это следует выпить, – сказал Басалай и поднял полный фужер.
– Не гони, Ринат, – сказал хозяин дома. – Сначала о деле поговорим. Мне после обеда звонил господин Радонский. Нашел-таки время депутат Государственной думы.
Буханов рассмеялся и произнес:
– Конечно, они же, эти самые депутаты, жутко занятые. Особенно Радонский. Я трижды договаривался с ним о встрече, ездил к нему, и каждый раз его не было на месте. Помощница объясняла, что барин по делам государственным отъехал. А он в это время ездил решать вопрос, касающийся его приятеля, ректора университета, расположенного где-то в Кузбассе. Тамошняя власть решила забрать у него участок земли, а он уже решил строить там собственный дом. На месте разрулить эту проблему не удалось. Ректор обратился к нашему дорогому Максиму Ильичу, потом…