Архимаг в матроске. Трилогия
Шрифт:
Поняв, что голой силой магов не одолеть, реставраторы решили задушить мятежную Академию голодом. Для чего перешли к тактике выжженной земли. Разделившись на небольшие отряды, они стали выжигать селения вокруг столицы. Все дороги были перекрыты войсками реставраторов. Столица попала в блокаду.
И боевые маги вышли на охоту. Они уничтожали отряды реставраторов там, где находили. Нападали на войсковые склады. Громили штабы. Но и реставраторам иногда удавалось убивать магов. Всё же, маги тоже были людьми. Они могли устать, могли заснуть.
И в самый критический момент магам на помощь неожиданно пришло… крестьянство. Которое однозначно выразилось в поддержку новой власти. У нас в гражданскую ведь как было? Несчастных зашуганных землепашцев увлечённо трясли все стороны. И белые и красные и зелёные. Помните, как в фильме: «Белые придут – грабють, красные придут – грабють». Причём селянам, зачастую, не оставляли зерна не то что на посев, а даже и на пожрать вечером. Да плюс ещё продразвёрстка. Отсюда голодные бунты. Эсеровские мятежи.
В этом же мире получилось по-другому. Здесь грабила только одна сторона. Реставраторы. И вовсе не потому, что маги были такие хорошие и человеколюбивые. Им просто было нужно гораздо меньше продуктов. Самый прожорливый в мире маг, даже если будет жрать в три горла, всё равно съест много меньше, чем когорта легионеров. Тем более, что маги, не испытывая недостатка в средствах, имели обыкновение платить за всё съеденное. И очень щедро платить. Видя такое дело, крестьяне стали… стучать магам на реставраторов. И помогать усталым или раненым магам уйти от погони. Реставраторы в ответ стали проводить карательные операции. Если деревня давала приют магу, то такую деревню каратели реставраторов вырезали под корень. Это стало последней каплей. Крестьянство окончательно перешло на сторону Академии.
Ну, а дальше была уже просто агония реставраторов. Маги гоняли тех и в хвост и в гриву. Чуть ли не два года продолжалась охота на разрозненные отряды реставрационных войск. Впрочем, единое командование они утратили очень быстро, и к концу этого срока представляли собой уже просто откровенные банды. Заодно люлей получили и интервенты, решившие половить рыбку в мутной воде. Пара сопредельных королевств вообще перестала существовать. Потому что маги, преследуя драпающие от них вражеские подразделения, очень редко обращали внимание на такие пустяки, как государственная граница. Они били врагов там, где им было удобно и так, как им хотелось.
Ой, Бенка проснулась! А я так и не уснул. Не привык организм спать днём. Нужно будет тренироваться.
Бенка перевернулась на живот, потянулась, как кошка, и спросила, давно ли я проснулся. Узнав, что я так и не заснул, сказала, что это не страшно. Она тоже не сразу привыкла. Два месяца училась спать днём. Зато теперь у неё это хорошо получается.
– Леона, а ты петь умеешь? – спросила меня Бенка за ужином.
Хороший вопрос. В прежнем теле точно не умел. Разве что по пьяни мог затянуть что-либо типа: «ходил молодец на Пресню». А сейчас…
– Эээ… Как-то не доводилось. А что?
– Ну спой сейчас что-нибудь?
Хмм… Что, интересно? Я местных песен не знаю.
– Да ну. Не хочу.
– Ну спой. Пожалуйста. Хоть чуть-чуть.
Ладно. Кое-как перевёл на местный язык «В траве сидел кузнечик» и спел. Вроде, получилось неплохо. Насколько я себя слышал, голос у меня красивый. Мне даже понравилось.
– Здорово. Леона, ты замечательно поёшь.
– Да ладно. Подумаешь.
– Леона, тебе обязательно нужно будет спеть на балу в честь Испытания.
– Спеть на балу? Это ещё зачем?
– Традиция. Тебя что, Агильери не предупредил?
– Нет. Он ничего такого не говорил.
– Новый неофит на первом балу должен спеть песню. Это традиция Академии. Все поют. Я тоже в прошлом году пела.
– А без этого никак?
– Ну, иногда некоторые не поют. Но редко. Это только если у кого уж совсем слуха нет. Но у тебя есть. И голос у тебя очень красивый.
– А музыка? Спеть я, может, и смогу, а вот сыграть точно не сумею.
– Музыка – не проблема. Гремлины сыграют.
– Гремлины?
– Ну да. Они здорово умеют играть.
– А что они могут играть?
– Да что угодно. Ты им просто напоёшь голосом – они подхватят.
– Хмм… А что петь? Какую песню?
– Любую. Лучше, если твоего собственного сочинения. Но если сочинить сама не можешь – возьми готовую песню.
– Про что хоть песня должна быть?
– Я же говорю: любая песня подходит. Только не слишком длинную. На полчаса не нужно.
– Только петь? Танцевать не нужно, надеюсь?
– Танцы потом будут. После песни. Но если ты сможешь одновременно петь и танцевать – это будет здорово.
Что же мне спеть им? Обычно попаданцы поют Высоцкого. Но Высоцкий в исполнении тринадцатилетней девчонки… Не, не пойдёт. А что может исполнить девчонка? Ммм… О! Идея появилась. Хулиганская. А что если мне?..
– Точно любая песня подходит?
– Конечно. Хоть пиратскую пой. Это твоё дело.
– А если песня будет немножечко… необычной?
– Так даже лучше. А что значит: «необычной»?
– Но ты должна будешь мне помочь. Понимаешь, это такая песня… Словом, её обязательно нужно петь вдвоём. Я одна никак не смогу.
– А что за песня-то? Я её знаю?
– Вряд ли. Я её сама сочинила. То есть почти сочинила. Она ещё не готова. Но до бала я успею её окончить.
– И её нужно петь обязательно вдвоём?
– Ага.
– Спой мне. Я послушаю.
Пою пару куплетов, которые смог быстро перевести и рассказываю, что на самом деле песня длиннее, но другие куплеты ещё сырые. А потом объясняю, как я себе представляю наше с Бенкой выступление.