Архипелаг чудовищ
Шрифт:
Такая гонка в лесу, у самой линии экватора, измотала бы и выносливых мужчин, даже идущих налегке. Но тут и девушки несли не менее двенадцати килограммов, если вспомнить о карабинах, патронах и револьверах. Но ни единая жалоба не вырвалась из их уст!
Тотор и Меринос не могли помочь им. Еще бы! Они продели ствол винчестера через гроздь бананов, и, взявшись за ствол и приклад, тащили чудовищно тяжелый груз через препятствия.
К счастью, густой и неприветливый подрост занимал лишь край леса, где огонь когда-то изменил состав флоры. Пышная растительность понемногу редела и внезапно исчезала у берегов чистого ручья, текущего с востока на запад.
— Стой! —
Задыхающаяся, уставшая, потная армия остановилась как вкопанная и свалилась на толстый ковер мха, обрамлявший русло.
Однако муки жажды еще более невыносимы, чем усталость, по крайней мере для девушек, не обладавших выносливостью своих спутников.
О, эта жажда, которая здесь, в прокаленных солнцем местах, валит с ног и сводит с ума!
Девушки склонились над ручьем и принялись жадно пить из пригоршни.
— Пожалуйста, будьте благоразумны, — мягко посоветовал Тотор, — прошу вас, только несколько глотков. Видите, мы с Мериносом воздерживаемся, и не потому, что не хочется.
— Да-да, всего несколько капель, правда, Мэри?
— Но не стесняйтесь поесть вволю. Можете очистить сколько угодно бананов. Тем более что это порадует обозников.
Не мешкая армия начала подкрепляться, наслаждаясь передышкой. Но командующий, верный долгу, не тратил времени на отдых.
Он достал из кармана карту и принялся изучать местность. Искал, рассматривал, ориентируясь с помощью буссоли, и наконец воскликнул:
— Смотрите-ка, мне не померещилось! Если не ошибаюсь, мы всего в семидесяти километрах от Геельвинка note 146 .
Note146
Современные названия: Геельвинк — залив Чендравасих, Жоби — о. Япень, Схаутен — о. Биан в архипелаге Схаутен. (Примеч. перев.)
— Что это такое — Геельвинк? — спросил Гарри с набитым ртом.
— Большой залив, прорезающий северо-западное побережье Новой Гвинеи, он делит полуостров на две части.
Вершина полуострова подходит к экватору. Залив прикрыт островами Жоби и Схаутен, его ширина у входа сто лье, а в глубине — шестьдесят, и, заметьте, побережье залива населено людьми, не похожими на отвратительных каннибалов внутренней части острова. Это относительно цивилизованный и довольно многочисленный народ. Говорят, их тысяч двадцать, они торгуют со своими соседями-малайцами и, главное, с голландцами.
— Меринос, взгляни-ка на карту… И вы, мадемуазель, посмотрите. Всем нужно хорошо заучить эту местность, потому что неизвестно, что будет дальше. Кто знает, не придется ли одной из вас взять на себя командование и выбирать дорогу!
— О, мистер Тотор, вы все видите в черном цвете!
— Всего лишь простая предусмотрительность, мисс Нелли. Суровый опыт бродячей жизни приучил к ней вашего брата и меня. Так вот, вы видите залив Геельвинк, расположенный к северу от нас… Я говорю «к северу», потому что мы находимся у оконечности вот этой узкой глубокой бухты с поворотом направо, которая вдается в сушу с запада на восток. Бухта называется Киуру-Бей или Этна-Бей. Значит, нам нужно неуклонно идти на север, потому что мы находимся строго на юг от Геельвинка, около сто тридцать пятого меридиана к востоку от Гринвича. Итак, от пятнадцати до восемнадцати лье по прямой, ну, значит, двадцать со всеми поворотами, это не так уж страшно. А прибыв туда, мы сможем, надеюсь, выбраться домой без особых затруднений.
При этих словах Нелли вскочила со всей живостью своих пятнадцати лет.
— Но это же всего три перехода! Просто прогулка по лесу!
— Сестренка моя дорогая, ты не знаешь, что говоришь. По девственному лесу не погуляешь, особенно когда по пятам за тобой идут головорезы Дика Сеймура, а может быть, и сам Дик Сеймур.
В эту минуту легкая дрожь пробежала по раскаленным листьям. Оба молодых человека бросились к оружию, а генерал Тотор, выставив отсутствующий штык, закричал, как простой солдат на посту:
— Стой! Кто идет?
Ответа не последовало, но шелест листьев стал сильней.
Внезапно над ручьем возникла изящная и ловкая фигурка. Несколько быстрых ее прыжков, и уже можно было разглядеть, что к группе беглецов приближалась молодая женщина.
— Смотрите, это Дженни! — воскликнула Нелли. — Так вы нас не покинули! Как хорошо!
В самом деле, это была туземка. Но как она изменилась за несколько часов! На плече кровоточила глубокая рана, тонкая кожа из бронзовой стала совсем серой, горькие рыдания, которые она тщательно пыталась сдержать, вздымали грудь, а слезы ручьем текли из больших, как у газели, глаз.
— Дженни! Бедная Дженни! Боже! Что с тобой случилось? — с состраданием спросила Нелли.
Очаровательная девочка, до глубины души потрясенная чужим горем, как сестра протянула руки юной туземке. Отчаявшаяся бедняжка бросилась к ней.
У этой горлинки note 147 , которая не могла издать четко ни одного звука, вырывались рвущие душу стенания, крики, от которых бросало в дрожь.
— В чем дело? Вы одна? — спрашивала Нелли. — Где те люди, которые вместе с вами спасли нас? Один — ваш брат, а второй — муж, не так ли, добрая моя Дженни?
Note147
Горлинка — небольшая изящная птица семейства голубей.
Несчастная сокрушенно кивала головой, била кулаком по своему исстрадавшемуся сердцу, потом закрыла глаза и упала навзничь, рассказывая в выразительной и трагической пантомиме, что обоих только что убили на ее глазах.
— О, я уже все понял, мисс Нелли, — дрожащим голосом произнес Тотор. Глаза его наполнились слезами. — Негодяи! Дорогую же они взяли плату за нашу свободу. Девушка сама чудом спаслась от убийц. Посмотрите, сколько на ней крови!
Да, Тотор был прав. Добрые туземцы еще раз доказали, что благодарность — опасная добродетель. Они на собственный страх и риск открыли дверь тюрьмы белым, которые спасли жену, сестру, — и гнусные бандиты подло убили их! А обезумевшей от горя свидетельнице кровавой драмы удалось бежать. Теперь, когда ее гнездо разорено и ее подстерегала смерть, она укрылась у белых, доверилась им.
В благородном порыве она пришла, чтобы поделиться опытом дикарки, предложить свою преданность, спасти еще раз или погибнуть вместе с ними!
Преисполненные благодарности и жалости, Мэри, Тотор и Гарри подошли, протянув навстречу ей руки. Растроганные, умиленные друзья окружили несчастную; парижанин принялся перевязывать ей рану.
На минуту маленькая армия забыла о необходимом благоразумии. Волнение, вполне естественное, но очень несвоевременное, заставило их пренебречь мудрыми предписаниями устава полевой службы.