Архипелаг Исчезающих Островов
Шрифт:
– Правильно, Лизочка, правильно! – рассеянно сказал Петр Арианович. – А то нам от мамаши попадет. Мамаша, знаешь, Ладыгин, строгая у меня!
Он придвинул ко мне стул.
– Ну, а все-таки, каким же ветром кинуло вас к моему окну?
Я подождал, пока девчонка ушла.
– Не верим взрослым, что они про вас говорят!
– А что взрослые говорят?
– Что вы не бывали нигде… На Севере не бывали, и вообще…
Петр Арианович стал серьезным. Помолчал.
– Правду говорят, – кивнул он. – На Севере не бывал.
Наверное,
– Но острова есть. Я нашел эти острова!
– А как же… – начал я.
Однако Петр Арианович поднялся со стула и положил мне руку на плечо:
– Вот и все на этом!.. Теперь домой, Ладыгин Алексей. Попадет тебе за синяк? Очень хорошо! Не будешь в окна подглядывать… Да, чтобы не забыть. В будущее воскресенье опять приходи. С верным товарищем со своим. Расскажу, как нашел острова…
И уже вдогонку сказал с крыльца:
– Только без шума и драки, пожалуйста!
Глава седьмая
ЗИГЗАГ НА КАРТЕ
Как странно все устроено на свете! Почему-то обязательно перед воскресеньем должны быть суббота, пятница, четверг, среда (мое вторжение к Петру Ариановичу состоялось во вторник). Хорошо бы перескочить через эти дни, чтобы воскресенье было завтра!
Но чудес, увы, не бывает. Проходит положенный срок, и вот, в праздничных гимнастерках, с обильно смоченными волосами – чтобы не торчали на макушке – мы с Андреем присаживаемся на краешек дивана, робко осматриваясь.
Вокруг – карты, множество карт: свернутые в трубку, развешанные на стенах, брошенные на стульях. В шкафах поблескивают красивыми переплетами книги – конечно, описания путешествий, и, наверное, с картинками.
А вот загадочный чан! В него налита вода, по краям закреплены какие-то маленькие вентиляторы. Вблизи он еще более непонятен, чем издали.
Заметив, что мы украдкой поглядываем на него, Петр Арианович делает гостеприимный приглашающий жест.
Оказывается, в чане можно воссоздать любое из морских течений. И это совсем не трудно.
Учитель географии кладет на воду вырезанные из фанеры листы. Что-то знакомое угадывается в их угловатых очертаниях. Ага! Это восточный берег Северной Америки, а это – западный берег Европы. Между ними – Атлантический океан.
Бойко затрещали вентиляторы, приводимые в движение рукой. Вода завертелась в миниатюрном “Мексиканском заливе”, потом веселая рябь побежала вдоль берегов “Америки” и быстро пересекла “океан”, ширина которого не более аршина.
– Гольфстрим, – пояснил Петр Арианович. – Модель зарождения Гольфстрима… Постоянно дующие от берегов Африки ветры пассаты нагоняют в залив нагретую воду, а отсюда она поднимается на северо-восток, к Баренцеву морю и к полюсу… Помните, я рассказывал на уроке? Да, водяное отопление Европы.
Он положил на воду листы, вырезанные уже иначе, и пустил в ход другую группу вентиляторов.
– Узнаете? Правильно! Тихий океан, течение Куросиво…
Но это было только вступлением. С особой тщательностью учитель расположил в чане новые игрушечные материки и острова. Мы вслух называли их, радуясь им, как старым знакомым. Вот легла на воду крошечная Гренландия. На противоположной стороне чана появились знакомые берега Сибири, а рядом выгнутая, как лук, Новая Земля, несколько скрепленных проволокой Новосибирских островов и одинокий остров Врангеля.
– Я покажу вам удивительный, продолжающийся круглый год ледоход, – сказал Петр Арианович, – иначе говоря – ледяную реку, которая пересекает Полярный бассейн.
Он бросил на воду мелко нарезанные клочки бумаги.
– Истоки этой реки, – продолжал он, – здесь, у берегов Сибири. Устье – там, между Норвегией и Гренландией…
Покачиваясь на волнах, бумажные “льдинки” тронулись в путь через чан.
Мы заметили, что, повинуясь скрытому внутри механизму, чан очень медленно вращается вокруг своей оси. Ну конечно, надо соблюсти и это условие: Земля ведь вращается!..
Вскоре поверхность воды побелела. По мере приближения к узким выходным воротам, к “устью” реки, движение клочков бумаги ускорялось. “Атлантический океан”, куда впадала река, находился уже за пределами чана.
– Купель, – усмехнулся Петр Арианович. – Ледяная арктическая купель…
Он облокотился на край чана, задумчиво провожая глазами игрушечные “льдинки”, которые, кружась и сталкиваясь, плыли по воде.
– Еще в университете заинтересовал меня Север России, – начал он негромко и медленно, как начинают обычно рассказ о собственной жизни…
Это и был рассказ о его жизни.
Итак, еще в университете заинтересовал его таинственный Крайний Север России, “где всякая география кончается”. Там еще оставались “белые пятна”. Там были реки, истоки которых терялись в непроходимой тайге, горные кряжи, очертания которых обводились пунктиром, моря, скрытые за сплошной завесой тумана.
А в самом центре Арктики находился полюс – заповедная точка, к которой стремилось изо всех сил и которой никак не могло достигнуть человечество.
То было время, когда адмирал Макаров выдвинул лозунг: “К Северному полюсу напролом!”, когда по чертежам его строили первый в мире мощный ледокол “Ермак”, а семидесятилетний Менделеев писал: “Завоевав себе научное имя, на старости лет я не страшусь его посрамить, пускаясь в страны Северного полюса”.
Мечтал о полюсе и молодой студент Ветлугин. Исследования Арктики были его призванием. Он знал это и чувствовал в себе достаточно сил, чтобы горы своротить на пути к Северному полюсу. Его географические открытия в Арктике со временем должны были прославить Россию!