Архипов. Псионик
Шрифт:
– Андрей, ты меня слышишь вообще? Книги о разведчиках читал?
– Ну, бывало всякое, но я больше люблю про попаданцев читать, ну и фентези всякое…
– Попаданцы? Эх, в наше время о космосе читали, о путешествиях в другие миры… Ладно, сгодятся и твои попаданцы. Можешь считать, что ты стал попаданцем. Близко к сути, да и поможет тебе понять как быть дальше. Повторяю самое главное. Ты – Андрей Архипов из Царицына. Приехал сюда, чтобы поступить в Смоленскую академию. Мы были знакомы с твоим отцом, вот он и прислал тебя ко мне, когда занемог, ведь я обещал устроить тебя в академии.
–
– Не перебивай, у нас мало времени! Ты искал меня и пробрался на территорию ночью, потому как только приехал, и тебе не терпелось увидеть своими глазами место, о котором мечтал всю жизнь.
– Погодите, а разве называть свое настоящее имя и фамилию – хорошая идея?
– Ты не настолько силен в разведке, чтобы держать все в голове постоянно. Рано или поздно проколешься. Пусть лучше обращаются к тебе по настоящему имени.
– А Царицын – это вообще где?
– А историю вы в школе и университете учили, или только думали о том, как по заброшкам шататься? – Степаныч нахмурился, но быстро взял себя в руки и продолжил. – Старое название Волгограда, здесь оно сохранилось до нашего времени. В этом мире вообще многое пошло не так, но об этом позже. Скажи лучше вот что. Ты не замечал что-нибудь необыкновенное в своих чувствах и возможностях пока шел сюда? Может, стал сильнее, быстрее или появились какие-то другие возможности? Что-то такое, чего не чувствовал или не мог раньше…
Чувствовал… Вот, и Степаныч об этом. Я ведь ощущал волнение стражей, удивление того человека в клетчатом пиджаке. Нет, не стоит об этом говорить, а то еще запрячут в психушку или опыты начнут ставить. Нужно понимать, что этот Степаныч может оказаться совсем не таким безобидным стариком, которого мы знали раньше. Власть и сила еще не таких людей меняла в худшую сторону. И потом, он ведь профессор. Нет, не хочу на опыты.
– Нет, ничего такого, – не стал говорить о том, что чувствовал эмоции стражей. Слишком это странно. Сначала путешествие через чревобочину… в общем, через портал, Степаныч-профессор, а теперь еще и обострившаяся чувствительность. Не хватало, чтобы Драгунов усомнился в моей вменяемости.
– Очень жаль. В любом случае, внимательно следи за своим состоянием и замечай все странности. Не высовывайся, как следует осмотрись и пойми как устроен этот мир. Тебе повезло – послезавтра будут проводить дополнительные экзамены для безродных, и это твой шанс. Ты должен их удивить и продемонстрировать знания и силу!
Два дня до экзаменов? О, к таким передрягам мне не привыкать. На первом курсе мне уже приходилось за ночь и утро переписывать полностью все лекции по охране труда, так что работать в сжатые сроки я умею. Только понять бы где взять информацию. Судя по окружению, интернета у них нет, так что придется работать по старой схеме – идти в библиотеку.
– Кстати, ты не видел никого кроме бандитов?
– Нет, мы были одни в подвале.
– Очень странно. Кто-то активировал Арку на территории академии несколько дней назад. Мне пришлось пройти через нее, чтобы отключить проход и запечатать ее с этой стороны. К счастью, меня здесь все еще хорошо помнят, ия без труда добился демонтажа конструкции.
– Не понял. Я что, больше не попаду домой?
– Возможно, попадешь. Мне известна минимум еще одна действующая Арка, но об этом позже. Червоточина открывалась явно не зря, кто-то сделал это с определенной целью, и будет лучше, если эти люди как можно дольше не будут знать, что ты не из этого мира, понял?
В коридоре послышались быстрые шаги, и кто-то остановился возле двери.
– Держи язык за зубами и вливайся! Всеми силами ты должен получить место в академии, иначе о возвращении домой можешь забыть. Я сам найду тебя позднее, много не болтай! – Драгунов дал последнее наставление, а потом дверь рывком отворилась, и на пороге появился высокий худощавый мужчина средних лет с длинными темными волосами.
– Василий Степанович, извольте! Я же просил о всех происшествиях докладывать лично мне!
– Не хотел беспокоить вас в позднее время, – тут же отмахнулся Драгунов, но этот ответ явно не устроил незнакомца. Он повернулся ко мне и пару секунд сверлил взглядом.
– Хорошо, молодой человек. Мне уже рассказали о вашем появлении. Надеюсь, у вас есть рекомендательное письмо? Знаете ли, мы не тратим время на всех желающих с улицы. Или у вас есть рекомендация, или вы вылетите отсюда прямо сейчас.
– Господин Григорьев, если для допуска к экзаменам нужна рекомендация, я ручаюсь за парнишку, – вмешался Степаныч, и я почувствовал благодарность к старику. Понимаю, что он делает все, что в его силах. – Так сложилось, что я знал его отца. Именно поэтому Андрей приехал сюда и первым делом отправился искать меня и академию, о которой мечтал с детства. Мы немного пообщались, и я чувствую в нем талант к механике.
– Вы знали его отца? – Григорьев с подозрением посмотрел на Степаныча, но тот выглядел совершенно невозмутимым.
Мужчина скривился и бросил на меня презрительный взгляд. Уверен, в голове у этого мерзкого типа крутятся мысли, под каким бы предлогом выпереть меня отсюда. Видимо, он не нашел ничего подходящего, а потому кивнул и процедил сквозь зубы.
– Что же, экзамены покажут на что вы годитесь, юноша. Идите за мной, я покажу вам комнату отдыха для студентов. Хотя, стоит заметить, пока вы лишь претендент, и если продолжите в том же духе, никогда не станете студентом этой академии!
– Я обещаю проявить свои самые лучшие качества, чтобы пройти обучение в лучшей академии Смоленска, – заметил одобрение в глазах Драгунова и поспешил за незнакомцем.
– В единственной академии Смоленска, молодой человек!
Мы вышли из кабинета и направились в спальное крыло. За всю дорогу Григорьев не произнес ни слова, но я ощущал гнев и презрение, которыми так и фонило от него.
– Сюда!
Дверь распахнулась, и мы оказались в просторной гостиной. Несколько столов для шестерых человек, еще столько же на четверых и по паре столиков у каждого из окон по бокам комнаты. Здесь без труда могло поместиться с полсотни студентов. Мое внимание привлек камин, внутри которого огонь уже почти догорел. Точнее, не сам камин, а висевшие по обе стороны от него портреты студентов.