Архитектор снов
Шрифт:
Катерина Сергеевна Меньшикова собиралась выходить из дома. Она в полном облачении стояла под сводами холла и никак не могла понять, что же ей мешает взять, наконец, ключи и выйти за порог. То ли она забыла что-то, то ли…
От резкого звука разбившегося где-то в глубине дома стекла она вздрогнула.
– Фаина, – проворчала она. – Фаина!
Второй раз ее голос должен был прозвучать раздраженно и громко. Но – Меньшикова с удивлением прислушалась – он не раскатился мощным эхом по всем коридорам, а беспомощно затих у самого рта, лишенный силы. Никто не отозвался на этот окрик. В доме не было эха. В доме было тихо.
Меньшикова
– Фаина? – уже не вполне уверенная в том, что надо звать домработницу, произнесла она.
Она обернулась. Никого. Прислушалась. Странная тишина. Не слышно ничего. Вообще ничего. Ни единого звука. Меньшикова попятилась.
И вдруг с тугим, мощным стоном взорвались все стекла в доме. Искрящаяся взвесь повисла в воздухе. Лопнула барабанная перепонка и алым змеиным языком выползла из ушной раковины кровь. Густая капля упала на белую блузку. Впиталась. С ужасом Катерина смотрела на внезапно вспыхнувший перед нею сияющий прекрасный мир. Переливающиеся потоки стеклянного песка отражали свет, и она стояла в самом центре этой многогранной радужной призмы…
Меньшикова судорожно вздохнула. Ее легкие мгновенно наполнились острыми кристаллами. Опережая кровь, они понеслись вперед. Она не успела поднять руку, позвать, подумать о помощи, а стекло уже проникло в пульсирующие влажные ткани сердца, наполнило их и застыло. Один за другим пропуская положенные удары, прекрасный плод в ее груди набухал под прозрачной прочной оболочкой. Тонкие стенки покрывались сетью мелких трещин, дрожали, крошились… и, наконец, лопнули. Сердце встало.
Катерина рухнула на пол.
Наступило утро. Машина Зиса огибала большое нескошенное пшеничное поле. Майя со стоном потянулась. После ночи, проведенной на жестких досках у воды, у нее болело все тело. И – она потрогала языком надувшуюся десну – чего-то заныл зуб… Только этого не хватало!
Зис тоже молчал, стараясь отвлечься от шума в голове. Сон, навалившийся этой ночью, утомил его, как длинный день тяжелой физической работы. Едва закрыв накануне глаза, Зис увидел озеро, грязный джип, приткнувшийся у мостков, себя, Майю, удочки, полупустую бутылку виски… И этот отвратительный туман, который наползал от воды. Непонятно почему, но он вызывал тревогу и ненависть. Вскоре все стало ясно – туман вовсе не был таким невинным. Он был плотным, хищным, ледяным и опасным. Постепенно он заглотил мостки, и Зис почувствовал, что стало трудно дышать, холод сковал тело и испарина выступила на лбу. Он понял, что туман душит их. Заметался, пытаясь разогнать убийственное облако, но было поздно. Воздух покинул легкие и, еще раз дернувшись, Зис замертво упал на доски причала.
Однако смерть оказалась совсем не страшной. Уже через мгновение, закрыв глаза в одной жизни, он открыл их в другой. Сел на мостках. Ничего особенного не произошло. Ни боли, ни страха, ни исполинского космического гула, сотрясающего бесконечность. То же озеро, тот же причал, тот же джип, выглядывавший из-за камышей. Зис осмотрелся. Беспокойство пульсировало где-то в глубине солнечного сплетения. Что-то здесь было не так… Тревога сменилась страхом, страх паникой, и внезапно он понял, что произошло. Он был один на краю этого озера. Майи с ним не было. Мостки опустели. Зис закричал и с этим криком очнулся.
Майи и правда не было рядом. Она стояла у машины и жадно пила воду из пластиковой бутылки. Несмотря на облегчение, которое испытал Зис, проснувшись, странный сон испортил ему настроение. Хотя, возможно, его раздражал не сон, а шум в голове. Но с этим ничего нельзя было поделать, это было похмелье. В последний раз он так напился, когда… впрочем, нет, сил вспоминать сейчас не было. Вскоре они погрузились в машину и джип, взметнув землю из-под колес, выбрался на дорогу из прибрежных камышей.
Они уже приближались к лесу, когда что-то заинтересовало Зиса в тихом шелесте приемника, и он сделал звук погромче. Майя продолжала стонать и вертеться на сидении, тщетно стараясь устроиться поудобнее. Неожиданно Зис схватил ее за плечо.
– Эй, мне же больно! – вскрикнула она.
– Слушай, только что передали… – Зис запнулся. Он резко затормозил и встал на краю поля.
– Да что случилось-то?
Зис кивнул в сторону приемника, еще прибавил звука.
«…никаких следов насилия. Женщину нашли в ее доме в Савельеве. Судя по всему, ни взлома, ни грабежа не было. Эксперты пока затрудняются указать причину смерти…» – звучал тревожный и озабоченный голос диктора.
– О ком это он? – тихо спросила Майя.
Она уже все поняла, но еще надеялась, что ошибается.
– О Меньшиковой, – пробормотал Зис. Диктор эхом подхватил его слова:
– Меньшикова, Катерина Сергеевна, была влиятельной фигурой…
Майя замерла.
– Нет, этого не может быть. Мы же ей фотографии не показали, – вырвалось у нее.
– Да при чем тут фотографии,– Зис по всем карманам искал свой телефон.
Майя молчала. Внезапно справа от машины раздался какой-то шум. Она обернулась. Из глубины пшеничного поля с тревожными криками вырвалась стая птиц. Их было так много, что казалось, в небо вскинули пригоршню черного риса.
Если бы сейчас Зис взглянул на Майю, он не узнал бы ее – ее глаза на миг стали совершенно темными и пустыми. Но Зис возился со своим телефоном и ничего не видел. Наконец, он включил его и чуть не выронил от неожиданности – телефон зазвонил прямо в его руках. Звонки были на обеих линиях.
– Да, я слушаю! – подошел Зис. – Слушаю вас. Говорите! В трубке был тихо.
– Молчат, – Зис с досадой переключился. – Да, я. Карина, привет, да, мы вместе. С ней все в порядке. Да, уже слышали. Понятно. Позвоню, когда подъедем.
Он выключил телефон и посмотрел на Майю. Она тихо сидела рядом, разглядывая пшеничное поле. Зис завел машину, резко тронулся, вырулил на дорогу и вскоре джип въехал в густой лес. Майя отвернулась от окна. В этот момент в глубине густых зарослей промелькнул фасад большого темного дома. Но ни Зис, ни Майя этого не заметили. Машина, огибая Саве-льево, мчалась по направлению к городу.
Солнечный свет проникал в фотостудию через неплотно задернутые шторы. Накануне, уборщица Валя наводила здесь порядок. По обыкновению ворча, она выкинула переполненные импровизированные пепельницы, которые Майя устраивала изо всего на свете. У нее даже пустые пластиковые коробки из-под пленки шли в дело, маленькие цилиндры ощетинивались окурками и превращались в вонючих никотиновых ежей. Сейчас Валиными усилиями все эти ежи были выброшены, разбросанные вещи сложены, стаканы и чашки прибраны и кофеварка выключена из розетки. И только на рабочем столе оставался полнейший беспорядок.