Архив комиссара Каина
Шрифт:
— Не по своей воле, поверьте, — сказал я. — Я только защищал коллегу-офицера, у которого недостало самообладания не отреагировать на вопиющее подстрекательство к мятежу.
— Понятно. — Узколицый кинул на меня пристальный, оценивающий взгляд. Моя физиономия сохраняла нейтралитет. — Ваше самообладание, я вижу, гораздо крепче.
— По крайней мере, пока, — сказал я, осторожно подбирая слова, — мы все еще в мире с тау. Внутренняя ситуация здесь, я должен признать, несколько тревожащая, но пока Гвардии не прикажут вмешаться, это дело исключительно Арбитрес, СПО и его превосходительства. — Я кивнул на Гриса, который внимал Кастин, объясняющей наилучший
— Ясно, — кивнул он и протянул мне руку. Немножко поколебавшись, единственно из намерения смутить его, я переложил бокал в раненую руку, а здоровой ответил на его пожатие. — Эразм Донали, имперский посол, к вашим услугам.
— Я догадался, — улыбнулся я в ответ. — Ваша внешность выдает дипломата.
— А вот вы довольно необычны для солдата. — Донали отпил из своего бокала, и я последовал его примеру, находя напиток весьма хорошим. — Большинство из них ждет не дождется, когда начнется пальба.
— Они — Имперская Гвардия, — сказал я. — Они живут, чтобы сражаться за Императора. Я же комиссар и должен смотреть шире.
— Включая то, как избежать сражения? Вы меня удивляете.
— Как я упомянул раньше, — пояснил я, — это не мне решать. Но если такие люди, как вы, смогут разрешить конфликт с помощью переговоров и сберегут тех солдат, которые иначе погибли бы здесь вместо того чтобы сразиться с другим противником и, возможно, переломить ход более важного сражения, это сослужит Империуму хорошую службу. А также сохранит мою собственную шкуру в целости, что для меня гораздо важнее.
Донали выглядел изумленным, а также слегка польщенным.
— Я вижу, ваша репутация ничуть не преувеличена, — сказал он. — И я надеюсь, что смогу соответствовать вашим ожиданиям. Но это будет нелегко.
Не совсем то, что мне хотелось бы услышать, будьте уверены. Но я кивнул и пригубил из своего бокала.
— Все в воле Императора! — заключил я фразой, подцепленной от Юргена. Конечно, когда ее произносил он, то верил каждому слову, для меня же это был просто словесный эквивалент пожатия плечами. Я никогда по-настоящему не верил, что Его Священное Величество способно прервать дело спасения Галактики от впадения в вечное проклятие, чтобы позаботится о моих или чьих-либо еще интересах, поэтому прилежно заботился о них сам. — Сложность, я так понимаю, заключается в народной поддержке, оказываемой тау в определенных кварталах.
— Именно. — Мой новый знакомец мрачно кивнул. — И за это мы можем поблагодарить вон того имбецила, разговаривающего с вашим полковником. — Он указал подбородком на Гриса. — Который так увлекся подсчетом взяток от таких же, как он… — дипломат дернул подбородком в направлении дальнего конца зала, — что не заметил, как планету стащили прямо из-под его носа.
Я повернулся туда, куда он указывал. Похожий на стервятника, длинноносый субъект в безумной ярко-красной мантии беседовал там с местными аристократами. По обеим сторонам от него возвышались двое слуг в ливреях, сидевших на них так же элегантно, как вечерние платья на орках. Если я хоть что-то в этом понимаю, они были наемниками. Рядом порхал, что-то записывая, секретарь.
— Один из тех каперов, о которых так много говорят, — сказал я.
Донали пожал плечами:
— По крайней мере, он так представляется. Но здесь никто не является на сто процентов тем, кем кажется, комиссар. В этом вы можете быть уверены.
Относительно меня он мог бы смело спорить на деньги, что это так. Я обменялся с ним еще парой ничего не значащих фраз и продолжил кружение по залу.
После пары разговоров с представителями местной знати, чьих имен я толком не разобрал, мне потребовалось вновь наполнить бокал. Я направился к столу, где был выставлен соблазнительный ряд деликатесов. По пути я заметил, что Кастин удалось отвязаться от губернатора, и теперь она шествовала так, будто была завсегдатаем высоких приемов с тех пор, как научилась ходить. То впечатление уверенности в себе, которое она теперь излучала, было поразительно, особенно по сравнению с предшествовавшей нервозностью. Впрочем, умение казаться спокойным и сдержанным в любой ситуации жизненно важно для командира, и, насколько я мог судить, Кастин подделывала это впечатление столь же беспардонно, как и я. Я играючи отсалютовал ей, когда наши взгляды на мгновение встретились. Она ответила ослепительной улыбкой и унеслась к танцевальной площадке, увлекая за собой несколько франтоватых аристократов.
— Похоже, вы упустили вашу даму, — послышался голос за моей спиной.
Я обернулся и замер, пришпиленный к месту взглядом огромных синих глаз. Певица. Все слова мгновенно выветрились у меня из головы, чего со мной обычно не случается. Она улыбалась, держа в руке тарелочку с закусками.
— Ну что вы, это просто коллега, — вымолвил, наконец, я. — Товарищ по оружию. Ничего такого. Во-первых, это категорически против Устава. И потом, в любом случае мы не…
Она рассмеялась хрипловатым, мягким смехом, который согрел мое сердце не хуже амасека, и я сообразил, что она просто подтрунивает надо мной.
— Понимаю, — сказала она. — У вас в Имперской Гвардии нет времени на романтические отношения. Должно быть, это нелегко.
— У нас есть наш долг перед Императором, — ответил я. — Солдату большего и не нужно.
Это были дежурные слова, и большинство гражданских принимали их за чистую монету, но моя прекрасная певица смотрела на меня, скрывая в уголках рта намек на улыбку, и я внезапно почувствовал, что она видит меня насквозь до самой сердцевины, состоящей из лжи и эгоизма, которые я обычно скрывал от всего мира. Это было весьма пугающее ощущение.
— Некоторым, может быть, и не нужно. Но, я полагаю, в вас кроется нечто большее, чем видно с первого взгляда.
Свободной рукой она взяла со стола бутылку и наполнила мой бокал.
— В каждом есть что-то скрытое от первого взгляда, — сказал я, в основном чтобы перевести разговор на другие рельсы.
Певица снова улыбнулась:
— Мудро подмечено, комиссар. — Она протянула мне руку, оказавшуюся тоненькой и прохладной. Средний палец украшало крупное, великолепной работы кольцо. Видимо, она весьма преуспевала в своей профессии или у нее был, по меньшей мере, один богатый почитатель. Я бы побился об заклад, что верно и то и другое.
Я запечатлел церемонный поцелуй, как того требовал этикет, и, к моему изумлению, она хихикнула:
— Офицер, да еще и джентльмен. Вы полны сюрпризов. — Тут она снова удивила меня, присев в изящном реверансе, который был не под силу большинству присутствующих здесь псевдоаристократических коров. — К слову, меня зовут Эмберли Вейл. Я немного пою.
— Знаю, — ответил я. — И весьма неплохо.
Она приняла комплимент с легким поклоном.
Я ответил более глубоким, официальным, принимая ее игру.