Архив Троцкого (Том 2)
Шрифт:
И точно так же он поэтому не видит, что после взятия власти, даже после конца гражданской войны, история вовсе не кончилась. Равным образом не кончилась и история нашей партии, история, которая тоже есть «проверка линии», ибо она включает в себя не только разговоры о той или другой точке зрения, но и опыт практической политики.
«Дрейфить» нельзя было в Октябре. Но «дрейфить» нельзя было и во время Бреста (где дело, по признанию тов. Троцкого, шло о «голове», т. е. о жизни или смерти советской власти). «Дрейфить» нельзя было и в дискуссии 1921 г., ибо без ленинской линии мы и здесь рисковали почти всем. «Дрейфить» не годилось и в прошлом году, ибо без денежной реформы, без проводимой партией экономической политики и т. д., мы тоже были бы в отчаянном положении. А во всех
«Традиция революционной партии,— пишет тов. Троцкий, — создается не из недомолвок, а из критической ясности». Очень хорошо. Но требование «критической ясности» должно быть полностью сохранено не только по отношению к действиям, разыгравшимся в Октябре, но и к предыдущему, и к последующему периоду развития. Только так можно дать «действительную проверку», ибо партия пролетариата постоянно действует, и «критический» период у нее не один.
Нужно ли замалчивать Октябрь и его пролог — февральскую революцию? Отнюдь нет. Это было бы или недобросовестно, или глупо. Но совершенно напрасно тов. Троцкий намеками, полунамеками, а также и открытыми возгласами хочет создать такое впечатление, что истории Октября «не повезло», ибо тут был какой-то умысел (неверная «полусознательная оценка»). Вряд ли уместны такие, например, сентенции, что «еще недопустимее... было бы из-за третьестепенных соображений персонального характера молчать о важнейших проблемах октябрьского переворота, имеющих международное значение» (XII).
Конечно.
Но, во-первых, тов. Троцкий скрывает, что об Октябре было написано никак не меньше, чем о всяком другом периоде; в сочинениях Ленина этот период получил блестящую оценку, из которой все действительные уроки Октября партия может черпать еще долгое время.
Во-вторых, тов. Троцкий замалчивает, что означенные «персоны» неоднократно признавали свою ошибку, и она (эта ошибка) известна всей партии.
В своей «Истории РКП» и в более ранних выступлениях об этом совершенно открыто говорил тов. Зиновьев, который не раз и перед партией, и перед Коминтерном заявлял о том же; об этом говорил тов. Ленин, который, однако, никогда и нигде не ставил этой ошибки в связь с текущей послеоктябрьской работой ошибавшихся в Октябре товарищей [Кстати, необходимо упомянуть о некоторых фактах. Несмотря на разногласия, Каменев был по предложению Ленина выбран на апрельской конференции в ЦК партии и председательствовал по поручению ЦК на II съезде советов в момент восстания; уже в ноябре 1917 г. Зиновьев, который расходился с ЦК вообще лишь на несколько дней, по поручению ЦК партии выступал во ВЦИК с докладом за разгон учредилки; на VII съезде (начало марта 1918 г.) Зиновьев выступал по поручению ЦК с защитой ленинской линии против Троцкого и «левых». Следовательно, вся партия отнюдь не рассматривала октябрьской ошибки названных товарищей иначе, как преходящее разногласие; наоборот, она поручала им ответственнейшие роли, несмотря на то, что она ни на одну минуту не оправдывала ошибок этих товарищей.].
Теперь же тов. Троцкий, используя эти ошибки, хочет ревизовать всю партийную линию и «исправлять» всю партийную историю. В этом гвоздь рассуждений тов. Троцкого.
Весь анализ событий от апреля по октябрь ведется так, будто разногласия, «раздиравшие» партию, все обострялись, пока не разразились конфликтом, чуть было не приведшим к краху. И только благодаря усилиям тов. Ленина, имевшего смелость идти против ЦК и поддержанного тов. Троцким, «предвосхитившим» основные идеи Ленина, революция была спасена.
В этом анализе вряд ли есть что-либо, что соответствовало бы действительности.
Прежде всего у тов. Троцкого исчезает партия. Ее нет, ее настроения не чувствуется, она исчезла. Есть Троцкий, издали виден Ленин, есть какой-то непонятливый анонимный Цека. Отсутствует целиком петроградская организация, действительный коллективный организатор рабочего восстания. Вся историография тов. Троцкого скользит исключительно по «верхнему верху» партийного здания. Что же касается всего партийного костяка, то напрасно мы стали бы рассматривать эту загадочную картинку: «Где партия?», нарисованную искусной кистью товарища Троцкого. Разве марксисты могут так писать историю? Это карикатура на марксизм. Писать историю Октября и проглядеть партию — это значит обеими ногами стоять на индивидуалистической точке зрения, на точке зрения «героев и толпы». На ней воспитывать членов партии нельзя.
Но и с точки зрения анализа только руководящей верхушки летопись тов. Троцкого не заслуживает одобрения, ибо она искажает действительность. Посмотрите, как изображает тов. Троцкий ход событий:
«Решения апрельской конференции дали партии принципиально правильную установку, но разногласия наверху партии не были ими ликвидированы. Наоборот, им еще только предстояло вместе с ходом событий принять более конкретные формы и достигнуть величайшей остроты в наиболее решающий момент революции — в дни Октября» (XXXI).
После июльских дней:
«Мобилизация правых элементов партии усилилась: критика их стала решительнее» (XXXII).
Наконец — перед Октябрем:
«Надобности в экстренном съезде не оказалось. Давление Ленина обеспечило необходимую передвижку сил влево как в Центральном Комитете, так и во фракции предпарламента» (XXXVI).
Все это крайне... «неточно». Ибо уже ко времени VI съезда партии произошла полная идейная консолидация партии. Выбранный на VI съезде Центральный Комитет безусловно стоял на платформе восстания. Колоссальное влияние Ленина на Цека имело место, ибо сам Ленин был руководящим цекистом, как это известно всем и каждому. Но изображать дело так, будто бы большинство Цека было чуть ли не против восстания,— это значит не знать ни партии, ни ее тогдашнего Цека, это значит грешить против истины. Разве 10 октября восстание не было решено подавляющим большинством Цека? При чем же тут необходимость в особой роли тов. Троцкого? Величайшая энергия, поистине неистовая революционная страсть, гениальный анализ событий и громадная гипнотизирующая сила писем тов. Ленина оформляли то, что было и мнением подавляющего большинства самого Центрального Комитета. Но тов. Троцкому обязательно хочется отодрать Ленина от Цека, противопоставить их, разорвать между ними ту неразрывную связь, которая на самом деле ни на минуту не прерывалась. Искажать историю нельзя.
Если бы это было не так, если бы верно было то, что говорит тов. Троцкий, то тогда было бы совершенно непонятно: 1) каким образом при конфликте партия не раскололась; 2) каким образом она могла победить; 3) каким образом конфликт (выход из Цека нескольких его видных членов) мог быть ликвидирован буквально в несколько дней возвращением этих товарищей на свои посты.
А это «чудо» (чудо с точки зрения предпосылок тов. Троцкого), как известно, совершилось и притом без особенного труда. Можно, конечно, сделать здесь намек на то, что после победы есть много охотников примкнуть к победителям, ибо оных «победителей не судят».
Однако не следует забывать, что победа в Петербурге и в Москве означала лишь начало борьбы, начало громаднейших трудностей, что понимал решительно всякий член партии. Так что эти соображения нисколько не помогут объяснить то, что подлежит объяснению.
А между тем все это становится весьма понятным, если только взглянуть на события не с такого эгоцентрического угла, с какого их рассматривает тов. Троцкий. Тогда получилась бы примерно такая картина: с апреля по октябрь остатки шатаний внутри партии все время исчезают. К октябрю они становятся минимальными; партия целиком, сомкнутым строем, идет в бой; наверху остается всего несколько несогласных с общей линией товарищей. Но именно потому, что партия (это очень немало, тов. Троцкий!) была едина, именно потому, что подавляющее большинство ЦК шло вместе с Лениным, и эти товарищи были увлечены общим партийно-классовым потоком и немедленно стали на свои посты. Они были «проверены» гораздо более основательно, чем одними днями Октября...