Архив Троцкого (Том 2)
Шрифт:
Вместе с тем следует обратиться к содержанию самого Трудового кодекса, чтобы уяснить себе, в какой степени он обеспечивает благоприятные условия труда рабочего.
В главе о нормах выработки мы читаем: «Нормы выработки устанавливаются по соглашению между администрацией предприятия и профсоюзами» (ст. 56). Это положение фактически означает, что каждый новый кол [лективный] договор по соглашению между администрацией и профсоюзами сможет ухудшать материальное положение рабочего. Что это так, видно по результатам последней колдоговорной кампании.
Вместо категорических положений о том, что нормы выработки могут повышаться только в тех случаях, когда заработная плата предварительно повысилась, обеспечив таким образом твердо материальное положение рабочего,— мы имеем свободное соглашение сторон. В результате: вместо повышения материального благосостояния рабочих масс мы имеем наряду с ростом народного хозяйства тенденцию зарплаты к понижению. По вопросу о нормах выработки следует еще остановиться на положении несовершеннолетних рабочих. Трудовой кодекс устанавливает для несовершеннолетних, работающих неполный рабочий день, те же нормы, что и для взрослых рабочих (ст. 57). Здесь налицо прежде всего преступное отношение к здоровью молодежи, так как ясно, что подросток нагрузку взрослого рабочего, хотя и уменьшенного рабочего дня, может выполнить лишь с ущербом для себя. Если еще вспомнить, что 57-я статья предусматривает в случаях систематической недовыработки нормы рабочим увольнение его, а из этого правила исключение для несовершеннолетних не делается, это, понятно, вызывает нарушение наиболее слабого участка рабочего класса[297]. Следующим существенным моментом, определяющим материальный уровень рабочего класса, является система вознаграждения за труд. По этому вопросу трудовое законодательство гласит: «Размер вознаграждения нанявшемуся за его труд определяется коллективными и трудовыми договорами», и здесь нет никаких ограничений администраторского произвола, нет никаких указаний в Трудовом кодексе, каково должно быть содержание нового кол-договора по основным вопросам. Должна ли зарплата повышаться, понижаться или оставаться на том же уровне, какое мнение законодательства, а значит, и высших органов власти по этим вопросам? В Трудовом Кодексе ответа найти нельзя. А это и значит передать рабочий вопрос на разрешение кого угодно, не указывая общего пути развития.
Оплата труда за праздничные дни, дни отдыха и льготные часы устанавливается Трудовым Кодексом только для рабочих, получающих
Недавно опубликованный производственно-финансовый план промышленности на 1927/28 год дает окончательную картину предполагаемого развития промышленности в текущем году и этим самым дает возможность проверить степень и темп индустриализации нашей страны. При рассмотрении этих вопросов следует исходить из следующего понимания индустриализации и задач экономической политики в СССР. 1. «Так называемая «тяжелая индустрия» есть основная база социализма» (Ленин, том XVTII, ч. 2, с. 76). 2. Необходимо «держать курс на индустриализацию страны, развитие производства средств производства» (XTV съезд). 3. Что под индустриализацией следует понимать: а) Увеличение удельного веса промышленности в общей продукции страны; б) Увеличение удельного веса индустриального населения в общей массе населения и в) Увеличение удельного веса тяжелой индустрии в промышленности в целом. Как видно, понятие индустриализации включает в себя два момента: материальный, заключающийся в увеличении доли продукции промышленности, социальный, заключающийся в изменении классовых соотношений в стране в сторону увеличения удельного веса пролетариата. В условиях СССР, где пролетарская прослойка че-резвычайно тонка, последний — социальный — момент играет значительную роль.
Общепризнанным стал факт товарного голода. Теория «сезонности» этого явления уже почти не появляется на страницах печати. Все замалчивают «славные» страницы микояновского «творчества» по поводу определения размеров товарного голода т. Смилгой в 500 млн. Ведь, по официальным данным, дефицитность изделий тяжелой индустрии ориентировочно равна: по металлотоварам— 20 — 25%; по сортовому железу— 18%; по катанке— 30%; по кровельному железу— 40%; по оцинкованному— 30%; гвоздям— 14%; по цементу— 16%; по кирпичу— 15 — 20% (см. «Экономическая жизнь» от 18 мая 1928 года, статья Сокольникова и «Большевик» No 5, статья Розенталя). Дефицитность значительна и по легкой индустрии — текстиль, кожевенное производство. В этих условиях — общего товарного голода — вопрос о темпе и соотношении развития тяжелой и легкой индустрии является барометром правильности проводимой промышленной политики. Напор мелкобуржуазной стихии идет по линии увеличения удельного веса и форсирования темпа развития легкой индустрии; ей (мелкой буржуазии) нужна в первую очередь «ситцевая» индустриализация. Интересы пролетариата прямо противоположны и заключаются в том, чтобы создать такое соотношение в развитии легкой и тяжелой индустрии, при котором тяжелая индустрия будет обгонять в своем темпе развитие легкой, так как «так называемая тяжелая индустрия есть основная база социализма» (Ленин, том XVIII, ч. 2, с. 76). Какова же действительность по данным производ[ственно-]финансового плана промышленности на 1927/28 год? Данные весьма красноречивы: при общем подъеме валовой продукции промышленности на 25,2% и легкой на 27,0%, тяжелая индустрия повышает свою продукцию всего на 22,7%, т. е. на 4,3% меньше легкой. Тяжелая индустрия дает, таким образом, понижающуюся кривую роста в 1927/28 г. в сравнении с прошлым годом, когда прирост был равен 26,3%. Легкая индустрия обгоняет в своем темпе развитие тяжелой и повышает свой удельный вес в валовой промышленной продукции с 59,5% в 1926/27 г. до 60,4% в 1927/28 г. Наоборот, удельный вес тяжелой падает с 40,5% до 39,6%. Таким образом, промплан на 1927/28 год дает линию, явно противоречащую взглядам Ленина, постановлениям XIV съезда и отбрасывает нас назад даже в сравнении с 1926/27 годом. Здесь мы видим отступление и от той проектировки, которая давалась в контрольных цифрах на 1927/28 год, которые составлялись под действием оппозиционного кнута. Замедленный темп роста тяжелой индустрии ставит под угрозу выполнение даже того минимального плана капитальных работ, который намечен был промпланом. На рынке строительных материалов чувствуется чрезвычайно острый дефицит, особенно в металлоизделиях. Поэтому, как значится в конъюктурном обзоре Совета съездов промышленности и торговли, «рост требования на металл со стороны широкого рынка, строительных организаций... вынудил регулирующие организации актуально подойти к вопросу о мерах покрытия обозначающего дефицита, в связи с чем поставлен вопрос о пересмотре намеченных импортных контингентов по металлу» («Экономическая жизнь» от 18 апреля 1928 года, упом[янутая] статья). Таким образом, замедленный темп развития тяжелой индустрии уже сказался на своевременности начала строительных работ, ставит под угрозу их выполнение и требует изменения импортного плана в сторону усиления металла или увеличения и до того значительного отрицательного сальдо по внешнеторговому балансу. Таковы дела нынешнего руководства. Слова и дела у них — вещи разные. Это следует помнить. В резолюции 15-го съезда по вопросам промышленности мы читаем: «В соответствии с политикой индустриализации страны должно быть усилено производство средств производства» (Стенографический отчет XV съезда, с. 1295). В докладе Рыкова на съезде мы читаем: «Более быстрый темп развития тяжелой индустрии на протяжении ближайших лет является совершенно неизбежным. Индустриализация всей страны упирается в настоящее время в развитие тяжелой индустрии» (Стенографический отчет XV съезда, с. 774). Действительно, не только с точки зрения исторических задач коммунизма, но и проблемы смягчения товарного голода требуется более усиленный темп развития в целом, тяжелой индустрии в первую очередь. Произв[одственно]-финансовые планы на 1927/28 год показывают: 1) что ЦК своей промышленной] политикой задерживает процесс индустриализации; 2) что мелкобуржузное давление значительно усилилось (даже в сравнении с 1926/27 годом). Усилилось до той степени, при которой нынешнее руководство совершенно забыло об индустриализации страны. Некоторые представители большинства пытаются доказать, что вышеуказанное изменение в соотношении темпов развития тяжелой и легкой индустрии не противоречит линии на индустриализацию страны. Здесь, мол, не виновата политика ЦК; «значительную, если не решающую роль здесь сыграл имевшийся в этом году урожай по отдельным видам сырья, а также добавочная переработка хлопка и шерсти сверх плана» (в связи с увеличением сменности по ряду предприятий) («Большевик», No 5, статья Розенталя, с. 43). Оказывается, что в задержке темпа индустриализации виновата... природа. Но это ведь курам на смех! На каких читателей «Большевика» рассчитана эта «экономическая» мудрость? Всем ведь известно, что мы еще до сих пор и в ближайшие 5 и больше лет будем пользоваться ввозным хлопком, что ввозной хлопок в этом году составляет 50% всего перерабатываемого и что введение трех смен именно в текстильной, т. е. легкой индустрии, а не в металлургии зависит не от урожая внутреннего хлопка, а от политики ЦК. Политика развития легкой индустрии, в первую очередь текстильной, есть неотъемлемая составная часть общей кулацкой политики. Пасуя перед кулаком при заготовке хлеба, не желая повести принудительный хлебный заем (пред[ложение] оппозиции), ЦК пошел по линии ситцевой индустриализации, дабы в обмен на ее продукцию получить кулацкий хлеб. Таким образом, промышленная политика ЦК прямо определяется интересами чуждого пролетариату класса.
Кулак, как мы говорили, «регульнул».
Хотя Вы и чужой человек в ВКП(б) и в рабочем классе, это, надеюсь, не помешает Вам быть немножко разумным и не взыскивать с меня за то, что так поздно отвечаю. Благодаря большой дозе попавших (не будем разбирать, почему они попали) меньшевиков, с[оциалистов]-р[еволюционеров], кадетов, благодаря тому, что количество перешло в качество, сотни, а теперь уже и тысячи лучших большевиков находятся в тюрмах и ссылках. Не их вина, а их беда в том, что они не могут не только своевременно, но и вообще реагировать на выдумки, облекающиеся в кадетскую одежду меныневист-ско-кадетской псарни. Я один из ссыльных большевиков, нахожусь без работы на паях ГПУ, не имею возможности выписывать литературу и потому «Большевик» No 4 получил от товарищей с большим опозданием. Как видите, большая причина моего опоздания Вам не мог своевременно ответить[300].
Ваше раздражение и слюна, которой Вы брызгаетесь в своей статейке, вызвана тем, что Вы приписываете мне честь разоблачения того, что Вы принадлежали к милюковской партии. Смею Вас уверить, что эта честь мне не принадлежит. Впервые Вас разоблачили в дискуссии 1923 года, не помню, кто-то из красных профессоров. Я и многие большевики воспользовался этим материалом и выполнил долг пролетарского революционера — довел до сведения партии о том, что какой-то волчонок Слепков в ягнячьей овчине. Тогда Вы еще не набрались храбрости отрицать правду и привлечь кого-либо к партийной ответственности.
С тех пор считается доказанным Ваше милюковское прошлое. В конце 1925 года или в начале 1926 года товарищ Вардин, еще раз с документами в руках доказал, что Вы кадет. Он опубликовал Ваше собственноручное контрреволюционное письмо. В так называемой дискуссии 1927 года я на собрании рабочих Рязано-Уральской жел[езной] д[ороги] начал оглашать эти документы, но Замоскворецкий райком, присутствовавший на этом собрании во главе с секретарем, в полном составе устроил обструкцию — потушил в зале свет и пустил в ход кулаки. Конечно, кулаки — аргументы, вещь увесистая, но не убедительная. После этого меня судили за фракционную работу, но за клевету на казенного писаря и дьячка церкви Бухарина никто меня не привлекал, а лишь в частной беседе начальство меня журило: «зачем вспоминать грехи молодости Слепкова, ведь он их искупил». На что я ответил: «у Слепкова одна заслуга,— это по части травли оппозиции, но эта заслуга не перед рабочим классом, а перед буржуазией». Итак, после вторичного разоблачения Вашего кадетского происхождения прошло два года пребывания оппозиции в партии.
Два года ушаты грязи выливались на голову оппозиции. Ни одному ослу начальство не возбраняло, наоборот, поощряло, лягать оппозицию своими копытами. Сколько ослов за это время вышло в люди. Даже Моисеенко, воспитавший донецкую контрреволюцию, был «человеком». Эх, какое времячко Вы прозевали! А что же Вам стоило объявить разоблачителей клеветниками, запастись удостоверением от Ленина (ведь Ленина в то время не было, он бы не стал протестовать) о Ваших заслугах, о том, что Вы никогда кадетом не были, что Вы контрреволюционных писем не писали и пр. ... с Вашими «способностями» можно было бы доказать, что кадетов вообще никогда на свете не существовало, а потому Вы не могли к ним принадлежать. Вам легко было это сделать, но только тогда, а не теперь. И теперь аппарат и ячейка на Вашей стороне, но на сидящего в тюрьме валить все равно, что на мертвого. Всякий мало-мальски критически мыслящий рабочий знает то, что опровергнуть Вашу ложь мы лишены возможности и потому он Вашей лжи не поверит. Да и Вы сами теперь как господин положения неуверенно отрекаетесь от своего прошлого, утверждая то, что якобы Вы никогда не принадлежали к кадетам. Вы не смеете скрывать того, что «высказывал в ученических кругах сомнение по поводу совместительства социализма и свободы личности»[301]. Вы меня называете «незрелым политиком», допустим. Но, позвольте же, «зрелый плод с милюковской смоковницы» — Слепков, задать вопрос — что же это за школьные кружки, в которых Вы высказывали «сомнение»? В школах существовали кружки социалистические и черносотенные, кадетские. По Вашим же показаниям, Вы не были не только большевиком, но даже у меньшевиков и социалистов-революционеров. Позвольте же в таком случае спросить, в каком же Вы из двух кружков были? В кадетском или черносотенном? Ах, да, Вам ведь всего тогда было 17 лет, но, позвольте, во-первых, Вам в зубы не смотрели, когда Вы вышли из этих кружков, а, во-вторых, самое главное, пули 16 -17-летних гимназистов также простреливали груди рабочих, как и пули 20-ти и 25-ти летних юнкеров. Итак, Ваше милюковское прошлое доказано, и Вы не рыпайтесь. Ну, а теперь давайте поговорим о Вашей пошленькой статейке. На самом деле, возьмем хотя бы критику Троцкого. Я, конечно, ни в какой мере не уверен в правильности Ваших цитат, чтобы читать Вашу пошлятину, архибезграмотную. Невольно вспоминается поговорка: «Моська лает на слона». А к Вам скорее подходит: «Кадетская болонка лает на льва». По существу я с Вами спорить не собираюсь. Ведь, если из Вашей статейки отбросить ругань и подделанный Вами же документ, то Вам останется одна липкая слизь, грязь. Гигиены ради слизь выбрасывается в помойку. Вы называете меня неграмотным. С этим я частично согласен. Как видите, и это письмо написано с грубыми грамматическими ошибками. Сознаю свою вину в том, что я учился у дьячка, за меру картошки. Теперь, будучи в долгосрочной, слепковско-мартыновской ссылке, постараюсь заполнить некоторые пробелы. А вот в смысле большевизма, тут я себя безграмотным не считаю, так как я учился не у дьячка бухаринской церкви. Моя карьера — с 8 лет пастухом, затем — чернорабочим, грузчиком, маляром. Моя практическая школа: рабочий подвал, постройка, фабрика, завод. Теоретическая — Маркс, Ленин. Большевизм я познал не по молитвенникам вашей церкви, а в московском рабочем движении, на баррикадах. Зрелый плод Слепков, свалившийся с кадетской смоковницы прямо в Институт красной профессуры, не нюхавший рабочего подвала. И не случайно то, что он не воспринял учения Маркса и Ленина, а прилепился к школе, учителя которой Ленин в своем завещании харатеризовал: «хороший теоретик, но не марксист, не диалектик», а мелкобуржуазный «схоласт». Поэтому-то Вы и выбрали карьеру фальшивомонетчика, то бишь подделывателя документов. Неграмотность мою Вы выводите из «Рабочего пути к власти»[302], к которому ни я, ни мои товарищи никакого отношения не имеют,— это Вам известно. Если мы предположим, что «Рабочий путь к власти» выпустила какая-нибудь группа большевиков, то достаточно сравнить этот документ с платформой «15-ти», и разница даже для дьячка Вашей церкви станет очевидна. Если Вы даже после этого припишете этот документ нам, то я утверждаю, что это Вы с Мартыновым его сфабриковали. Лавры Ваших бывших коллег по партии за границей Вам не дают спать. Как это красиво. В английском парламенте запрос «о письме Зиновьева»[303], а Вы сфабриковали «письмо Сапронова». Но Вы оказались в лучшем условии, чем Болдуин. Сапронов и его товарищи в ссылке, лишены возможности вносить запросы. А как хорошо идет роль христианнейшего Макдональда, вечно кающейся Магдалины[304] и снова грешащей Магдалины, вечно,— а по речи на Ленинградском активе видно — и ныне и во веки веков. Буферному Бухарину. Аминь. Слепков и Мартынов, пописывая, улыбаются, как улыбался барский дворник, метя двор и рассуждая: «И так хорошо, и этак хорошо».— «Барин с женой живет, деньги дает, я с барыней живу — деньги беру». Мартынов и Слепков фабрикуют документы, если гонорар не получают, в «люди выходят». Критикуют сфабрикованные самими же документы, и в «люди выходят», и деньги получают. Я вижу притворный гнев Слепкова. «Как. Да в документе меня же, Слепкова, ругают». Но что Вы от этого теряете, ведь партия уже знает, что Вы кадет: а что приобретаете — получили повод опровергнуть правду. Вы не только группу «15-ти», но и Ленина подделываете. Вы ни к селу, ни к городу надергали из Ленина цитат, в контексте передернули их смысл и обратили против группы «15-ти», зная, что передавали не позицию «15», а сфабрикованный Вами же документ. «Правда» недавно сообщила, что сектанты подбирают цитаты из Ленина против большевиков, в защиту христианства. Ленин в Ваших устах против большевиков-оппозиционеров выглядит так же, как в устах евангелистов — против коммунистов. После этого Вы называете меня «ренегатом», т. е. изменником. Изменить я Слепкову не мог, так как никогда «милюковцем» не был. Рабочему же классу я никогда не изменял и не изменю, хотя бы пришлось умереть на сухой или мокрой гильотине. За дело рабочего класса — всегда готов. А вот Слепковых, Мартыновых и компанию, их изменниками нельзя назвать. Рабочему классу они изменить не могут, потому что они никогда ему не служили, а буржуазии Вы не изменяете и сейчас. Стоя во главе «Большевика», «Правды» и Коминтерна, вредительствуя на идеологическом фронте, Вы делаете верное буржуазное дело. За это они Вас не назовут предателями и изменниками, а в случае чего буржуазия Вас представит к ордену «святого Станислава». Виноват. Еще одно замечание. Вы утверждаете, что оппозиция вообще, а группа «15-ти», в частности,— ничтожная кучка... Во время недавно прошедших выборов в Франции буржуазия вопила, что коммунистов — ничтожная кучка. На эту клевету «Правда», возражая, вопрошает — «зачем же Вы в таком случае коммунистов преследуете и сажаете в тюрьмы?» Когда Вы, как Пуанкаре, утверждаете, что нас кучка, так позвольте спросить, как «Правда» спрашивала французскую буржуазию: «Зачем же Вы вот уже 5 месяцев вылавливаете оппозицию, бросая их в тюрьму и в ссылку?» Накануне 1 мая и приезда монарха Афганистана Вы пачками высылали оппозиционеров по знойным пустыням Туркестана и по дебрям Сибири. Зачем? Ведь их «ничтожная кучка»! Остаюсь в ожидании гнева за непочтительное отношение, а, следовательно, за оскорбления «его величества», кадетского человека в ВКП(б), подделывателя документов и зрелого плода с милюковской смоковницы — Слепкова.
Бывший пастух, он же грузчик, он же маляр, ныне ссыльный большевик за дело Ленина, за дело рабочего класса
Тимофей Сапронов. Шенкурск, 18 мая 1928 г.
Почему
«Брось свои иносказания и гипотезы пустые, на проклятые вопросы дай ответы мне прямые».
Гейне[305]
Вкусив 7-часовой рабочий рай (7-часовую ночь для беременных и кормящих женщин), текстили не обнаружили ни малейшего восторга. У них много недоуменного и они спрашивают у своих профсоюзных вождей разъяснений. На конференции Сосновской объединенной мануфактуры 4 марта в Иваново-Вознесенске рабочие спрашивали Мельничанского[306]: 1) Почему союз не защищает рабочих, которых посылают работать на три и четыре станка... На бывшей Дербеевской фабрике ежедневно работниц выносят на носилках с четырех станков. Буржуа и те не заставляли работать на трех и четырех станках и мануфактура стоила 8 коп., теперь же она стоит по 40 коп., работаем на четырех станках... 2) Почему взимают подоходный налог с рабочего... Доклад ЦК чересчур заучен, а главного не сказано. Работницы вынуждены из-за материальных условий переходить на четыре станка. Через 10 лет эти товарищи будут инвалидами. Повысился процент несчастных случаев среди них. По всей линии идет наступление на рабочий класс. Надо выбрать на съезд[307] товарищей, могущих защищать интересы наши. Соглашение по колдоговору на нашей фабрике прошло кабинетным порядком, а почему его не проработали на рабочих собраниях? 3) Наш лозунг — диктатура пролетариата. Значит, судьбы должен решать сам рабочий, а у нас что народ постановляет, то неприемлемо. Почему это? Все проводится в жизнь без нас, мы приходим на собрания только для мебели. 4) Почему у нас нет мануфактуры. За лоскутом простаиваем по 8 часов... 5) Почему не верят беспартийным, если говорим правду, а партийный хотя и вор -верят ему. Того же Мельничанского на Середской фабрике Иваново-Вознесенской губернии 10 июля рабочие спрашивали по отчету ЦК текстилей: 1) Для чего собственно парторганизация занимает место на фабриках, заводах и в хо-зорганах — для защиты рабочих или чтобы помогать хозяйственникам, чтобы те наседали больше на рабочих. 2) Для чего нам ходить на собрания... Вы говорите, мало рабочих ходит на собрания. Это верно — потому что решают без нас. Если на собраниях то или иное решение не удается провести, то они проводят самостоятельно, примерно переход на четыре станка. Работницы не соглашались, но наш защитник Ф[аб]з[ав]к[ом] провел это. А если не хочешь — пойдешь на биржу. (На Зарядьевской фабрике Иваново-Вознесенской губернии в начале марта 1928 года по отчету ЦК выборы на съезд не состоялись, так как к концу доклада не оказалось кворума.) На Тепковской фабрике Иваново-Вознесенской губернии спрашивали: 1) Почему у нас недостает продуктов питания и первой необходимости, как мыла и мануфактуры, а два-три года тому назад всего было достаточно. Нет у нас никакой муки, ни ржаной, ни белой. 2) Почему ЦК ничего не делает по повышению технической грамотности и борьбе с пьянством. 3) Почему ночная смена также работает семь часов. 4) Почему у нас нет ни чайной, ни столовой на 18 тысяч текстилей. 5) Почему в магазине ЦРК нет сукна, почему оно есть у частника. 6) Почему на работу последнее время берут богатых крестьян, а городской пролетариат мотается. 7) Почему хлеборобы без хлеба не сидят, а мы, производители мануфактуры, ходим раздетыми. 8) Почему работниц эксплуатируют. Мне 50 лет и меня ставят на четыре станка, а детей кормить ведь надо. На Глуховской мануфактуре рабочие спрашивали другого члена своего ЦК Брагинского: «Знают ли союзы, что с переходом на три-четыре станка упала заработная плата?» А на фабрике «Солидарность» Владимирской губернии его же спросили: Долго ли рабочие будут нуждаться в хлебе и стоять за ним в очередях? На Рудников-ской мануфактуре (фабрика «Большевик») Мельничанскому был задан вопрос: Почему это вы, профессиональные органы, довели рабочих до небывалой эксплуатации? Вы воротились к тому, что было 40 лет тому назад и ввели ночной труд для женщин, чего нет в капиталистических странах. 3 марта коференция текстилей в Павловском Посаде Московской губернии (Ленинская фабрика) грубо отменила пункт из резолюции, принятой рабочими фабрики на торжественном собрании, посвященном 10-летию Красной Армии, допустив следующую кощунственную мотивировку: «Конференция отменяет пункт резолюции, как антисоветский, предложенный т. Парфеньтьевым (приветствие Троцкому и вождям оппозиции) и ошибочно принятый большинством голосов на торжественном собрании незначительной частью рабочих фабрики 23 марта 1928 года, посвященном 10-летию Красной Армии». На той же конференции рабочие требовали у докладчика ответа: 1) Верит ли партия в правоту своего руководства? 2) Куда выслали Троцкого? 3) Почему оппозицию везде как будто похоронили, а у нас она живет и показывает свое лицо? 4) Почему не написали в газетах, за что Троцкого выслали из Москвы, а ведь когда исключали из партии, нас спрашивали? 5) Почему ЦК не напечатал полностью требование оппозиции от ЦК?308 6) Почему также не опубликованы все предложения оппозиции, чтобы их могли широко обсудить пролетариат и крестьянство? «Я требую ответа,— заявил оратор. — Если вы не ответите прямо на мой вопрос, то я считаю, что вы скрываете правду от рабочих». Что ж, уважаемые профворотилы, пожалуйте к ответу, расскажите -почему...