Архивы Дрездена: Доказательства вины. Белая ночь
Шрифт:
– Повежливее, – строго сказал я ему. – Это друг.
Мыш покосился на меня и снова замолчал.
Он терпеливо позволил Молли почесать себя за ушами, но его напряженная поза не изменилась.
– Когда вы завели собаку? – поинтересовалась Молли.
Мыш выказывал беспокойство, но не так, как в случаях, когда рядом находились по-настоящему серьезные нехорошие парни. Занятно. Я старался говорить как можно нейтральнее.
– Пару лет назад. Его зовут Мыш.
– Что это за порода такая?
– Вестхайленд-собакопотам, – ответил я.
– Ну
Я промолчал, и девица покраснела еще сильнее.
– Простите меня, – выдавила она наконец. – Я вам соврала, чтобы вы приехали.
– Правда?
Она скривилась:
– Извините. Мне… мне правда очень нужна ваша помощь. Я просто подумала, если я поговорю с вами об этом лично, вы, может… То есть…
Я вздохнул. Какой бы интригующей ни представлялась ее футболка, Молли оставалась еще совсем ребенком.
– Будем называть вещи своими именами, Молли, – сказал я. – Ты решила, что, если тебе удастся выманить меня сюда, у тебя появится возможность пострелять глазками и заставить меня плясать под свою дудку, так?
Она отвела взгляд:
– Вовсе нет.
– Вовсе да.
– Нет, – начала она. – Я не хотела ничего дурного…
– Ты мной манипулировала. Ты злоупотребила моей дружбой. Это как, «ничего дурного»?
– Но мой друг попал в беду, – взмолилась она. – Я не могу помочь ему, а вы можете.
– Какой еще друг?
– Его зовут Нельсон.
– Он попал в тюрьму?
– Он не виноват, – заверила она меня.
Ну да. Все они не виноваты.
– Он твой ровесник? – спросил я.
– Почти.
Я поднял бровь.
– На два года старше, – призналась она.
– Тогда посоветуй взрослому гражданину Нельсону: пусть позвонит своему адвокату.
– Мы пробовали. Они не могут приехать до завтра.
– Тогда скажи ему, пусть потерпит и переночует в кутузке. Или позвонит родителям. – Я повернулся, чтобы уходить.
Молли схватила меня за запястье.
– Но он не может! – с отчаянием взмолилась она. – Ему некому звонить. Он сирота, Гарри.
Я застыл.
Черт возьми!
Я тоже сирота. Не могу сказать, чтобы это было приятно. Я многое мог бы рассказать, но взял себе за правило не слишком распространяться на этот счет. Коротко говоря, это был кошмар, который начался со смерти моего отца, а потом продолжился долгими годами беспросветного одиночества. Конечно, существует система, которая занимается сиротами, но она далека от совершенства, и потом, это всего лишь система, а не живой человек, который о вас заботится. Это анкеты, их копии и люди, имена которых ты очень быстро забываешь. Тех ребят, кому повезет, берут приемные родители, о них заботятся. По-настоящему заботятся. Но те, кого не выбрали, – они как брошенные в пруд щенята: вся жизнь превращается для них в бесконечную школу выживания, потому что никто больше на этом белом свете не будет заботиться о них.
Жуткое это ощущение. Я стараюсь не вспоминать и даже не думать об этом – но стоит кому-нибудь произнести при мне вслух слово «сирота»,
Или к вызволению тебя из тюрьмы.
– За что забрали твоего друга Нельсона?
– Угроза безопасности окружающих и нападение при отягчающих обстоятельствах. – Она набралась духу. – Это долго рассказывать. Но он хороший парень, Гарри. И вовсе не склонен к насилию.
Сказанное лишний раз убедило меня в том, что Молли совсем маленькая. Покопаться, так в каждом можно найти склонность к насилию. Да еще в каком количестве…
– А твой папа? Он всегда приходит на выручку людям.
Молли поколебалась секунду-другую, и щеки ее порозовели еще сильнее.
– Э… моим родителям Нельсон не очень нравится. Особенно папе.
– Ага, – кивнул я. – Вот, значит, какой друг этот Нельсон. – Все начинало складываться в цельную картину. – Так почему ему так важно выбраться из кутузки сегодня?
Так, посмотрим.
Молли выпустила мое запястье:
– Потому что ему, возможно, грозит опасность. Такая… страшная. Ему нужна ваша помощь.
Вот оно что.
Порой мне кажется, что быть психом гораздо комфортнее.
Бойфренда Молли арестовали пару часов назад. Залог за него назначили такой, что я порадовался появившейся у меня за последний год привычке не выходить из дома без некоторой суммы наличными – так, на всякий случай. Под хмурым взглядом дежурной по участку я отсчитал требуемое количество двадцаток. Она взяла у меня стопку и пересчитала их еще раз.
– Спасибо, – сказал я. – Приятно все-таки, когда тебе доверяют.
Она не улыбнулась и придвинула ко мне несколько бумажек:
– Подпишите, пожалуйста, здесь. И здесь.
Я вздохнул. Молли беспокойно переминалась с ноги на ногу, держа на поводке Мыша. Покончив с формальностями, мы уселись и принялись ждать. Молли ерзала на месте до тех пор, пока ее ненаглядного не вывели, чтобы тот подписал последнюю пару необходимых для освобождения бумажек.
Бойфренд Нельсон оказался совсем не таким, каким я ожидал его увидеть. Он был на дюйм или два выше Молли, с длинным узким лицом – я бы не стал трогать его пальцем за скулу из опасения уколоться. Еще его отличала худоба, но не хрупкая, болезненная, а упругая, как у ивового прута. Двигался он легко – я решил, что он фехтует или занимается какими-нибудь другими боевыми единоборствами. Темные волосы лежали ровной копной. На носу – очки в прямоугольной серебряной оправе; наряд его составляли хлопчатобумажные брюки и черная футболка с таким же, как у Молли, значком «СПЛЕТТЕРКОН!!!». Вид он имел усталый, и ему не мешало бы побриться.