Архивы Дрездена: Летний Рыцарь. Лики смерти

Батчер Джим

– Хорошо, – сказал я. – Я слушаю.

– Три поручения, – мурлыкнула Мэб, для выразительности подняв перед собой три пальца. – Время от времени я буду обращаться к вам с просьбой. Стоит вам выполнить три из них, и ваши обязанности по отношению ко мне исчерпаны.

В комнате воцарилась напряженная тишина. Я моргнул:

– Что? И все?

Мэб кивнула.

– Три любых поручения? На мой выбор?

Мэб кивнула.

– Только и всего? Я имею в виду, послушать вас, так мне достаточно трижды передать вам за

столом солонку – и мы в расчете?

Ее глаза, зеленые с голубым, как арктический ледник, не мигая смотрели на меня.

– Вы принимаете эти условия?

Я задумчиво потеребил пальцем губу, пытаясь переварить это в голове. Пока что условия сделки выглядели предельно простыми. Впрочем, все еще могло запутаться. Мэб предлагала мне сверток, соблазнительный, как сласти в Хеллоуин.

Из этого следовало, что я буду последним кретином, если не проверю сверток на наличие опасных лезвий и цианистого калия.

– И я сам решаю, какие поручения принимать, а какие нет?

– Даже так.

– И если я отказываюсь, с вашей стороны не последует никаких санкций или наказаний.

Она склонила голову набок и медленно мигнула:

– Принимается. Вы, не я выбираете, какие из моих поручений выполнять.

Что ж, по крайней мере одну ловушку я нащупал.

– И никаких новых перепродаж моего заклада. Или каких угодно действий со стороны ваших лакеев. Это останется между нами двумя.

Она рассмеялась, и звук этот прозвучал так же весело, ясно и красиво, как колокольный звон – если бы кто-нибудь прижал еще резонирующий колокол к моим зубам.

– Как в случае с вашей крестной. Обманете меня дважды – и поделом мне, так, чародей? Принимается.

Я облизнул губы, лихорадочно размышляя. Оставил ли я ей какие-нибудь лазейки? Может ли она поймать меня на чем-нибудь другом?

– Ну, чародей? – спросила Мэб. – Мы договорились?

Я позволил себе секунду пожалеть о том, что я так устал. И что мне так больно. События этого дня и надвигающееся заседание Совета явно не способствовали тому, чтобы моя голова была готова к переговорам на высшем уровне. Впрочем, одно я знал наверняка: если я не освобожусь из-под власти Мэб, я умру или хуже чем умру, и очень скоро. Лучше действовать и ошибаться, чем бездействовать и ждать, пока тебя раздавят.

– Ладно, – сказал я. – Договорились.

Стоило мне произнести эти слова, как по спине моей пробежал легкий холодок, а раненая рука отозвалась резкой болью.

Мэб закрыла глаза, изогнула темные губы в кошачьей улыбке и наклонила голову:

– Отлично. Да.

Помните выражение морды Уайла Э. Койота из мультика, когда тот на всех парах прыгает вперед с края скалы и только тогда понимает, что сделал? Он еще не смотрит вниз, но пробует пространство под собой сначала одной лапой, потом другой, и в этот момент, прямо перед тем как устремиться вниз, его лицо искажает ужас.

Должно быть, вид у меня был примерно такой же. Во всяком случае, ощущал я себя именно таким образом. Впрочем, делать было уже нечего. Возможно, если бы я не остановился пощупать землю под собой, я так и летел бы вперед на всех парах. Отвернувшись от Мэб, я попробовал заняться раненой рукой. Рана продолжала болеть, а дезинфекция только добавила к этому новых острых ощущений. Правда, без швов, решил я, можно обойтись. Слабое, но все-таки утешение.

Что-то хлопнуло по крышке моего стола. Конверт из коричневой крафт-бумаги. Я поднял взгляд. Мэб натягивала на руки перчатки.

– Что это? – спросил я.

– Мое поручение, – ответила она. – В конверт вложены обстоятельства смерти одного человека. Я хочу, чтобы вы очистили меня от подозрений, найдя убийцу и вернув то, что он похитил.

Я открыл конверт. Внутри лежала глянцевая черно-белая, восемь на десять фотография трупа. Пожилой мужчина лежал у подножия лестницы; шея его вывернулась под неестественным углом по отношению к плечам. Волосы у него были седые, клочковатые, пиджак – твидовый. К фотографии прилагалась заметка из «Чикаго трибьюн» под заголовком: «СМЕРТЬ ХУДОЖНИКА В РЕЗУЛЬТАТЕ НЕСЧАСТНОГО СЛУЧАЯ».

– Рональд Ройель, – произнес я, пробежав заметку глазами. – Я о нем слышал. Кажется, у него была студия в Бактауне.

Мэб кивнула:

– Его называли прозорливцем в американской культуре. Правда, полагаю, они несколько вольно используют это определение.

– Создатель воображаемого мира, так здесь написано. Подозреваю, что теперь, когда он умер, о нем будут писать только хорошее. – Я дочитал заметку. – Полиция охарактеризовала это как несчастный случай.

– Это не так, – возразила Мэб.

Я поднял на нее взгляд:

– Откуда вы знаете?

Она только улыбнулась.

– А вас-то что беспокоит? – спросил я. – Непохоже, чтобы вас преследовали копы.

– Есть силы и помимо законов смертных. Вам довольно знать, что я желаю, чтобы правосудие свершилось, – сказала она. – Только и всего.

– Так-так, – нахмурился я. – Вы сказали, у него что-то украли. Что именно?

– Вы это поймете.

Я убрал фотографию обратно в конверт и оставил его на столе.

– Я подумаю об этом.

– Вы примете это поручение, мистер Дрезден, – заверила меня Мэб.

Я нахмурился еще сильнее и выставил вперед подбородок:

– Я сказал, подумаю.

Кошачьи глаза Мэб блеснули, и я увидел ее белоснежные зубы. Она улыбалась. Она достала из кармана жакета солнцезащитные очки.

– У вас не принято провожать клиента до дверей?

Я вспыхнул, но встал и подошел к двери. Голова кружилась от наркотического аромата ее духов. Я постарался не обращать на него внимания, сохраняя хмурое выражение лица, и рывком распахнул перед ней дверь.