Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
Я мотнул головой.
— Как раз сейчас у Совета резервов до опасного мало. Может, открытых боев с Красной Коллегией в настоящий момент и нет, но Совету и Стражам потребуется не один год, чтобы полностью восстановить силы, — на мгновение я невольно стиснул зубы. — И за последние годы объявилось много, слишком много чернокнижников. Стражи работают в три смены, чтобы обуздать это явление.
— Ты имеешь в виду, чтобы убить их, — уточнил Томас.
— Я имею в виду, чтобы убить их. В большинстве своем они подростки, понимаешь? — я тряхнул головой. — Люччо знает, что я думаю на этот счет. Она отказывается поручать такие дела мне. Из чего следует, что грязная работа достается другим стражам. Я не хочу грузить их еще и этой заварухой.
— Меня ты грузить не побоялся, — заметил Томас.
Я фыркнул.
— Их-то я уважаю.
— Ну, хоть это мы прояснили, — сказал он.
Мы обогнали снегоочиститель. Он зарылся в глубокий сугроб, напоминая стального персонажа «Ледникового Периода», увязшего в асфальтовой трясине. Томасов «Хаммер» медленно, но уверенно одолел снежный завал.
— Да, кстати, — покосился на меня Томас. — Куда ты собираешься дальше?
— Всему свое время, — буркнул я. — Мне нужно поесть.
— Тебе нужно поспать.
— Тик-так. Пока хватит и еды, — настаивал я. — Вон, смотри, «Ай-Хоп».
Он осторожно повернул свою махину к сияющей неоном вывеске.
— А потом?
— Буду задавать людям разные несущественные вопросы, — ответил я. — В надежде получить существенные ответы.
— И на то, что тебя при этом никто не укокошит, — добавил он.
— Именно поэтому я и захватил с собой личного вампира-телохранителя.
Томас остановил «Хаммер» поперек трех парковочных мест на маленькой, совершенно пустой стоянке перед блинной.
— Нравится мне твой шарф, — заметил я и сделал попытку принюхаться. Нос болел, но я все же уловил благословенный аромат ванили и клубничного джема. — Это она тебе связала?
Томас молча кивнул. Одетая в кожаную перчатку рука его коснулась грубоватой вязаной ткани. Лицо его немного погрустнело. Я сразу же пожалел, что упомянул о Жюстине, навсегда утерянной для брата возлюбленной. Теперь до меня дошло, почему он дотрагивался до него в перчатках: если этот шарф связан ею в знак любви к Томасу, он просто не мог касаться его открытой кожей. Шерсть обожгла бы его не хуже раскаленного железа. Поэтому он носил его, чтобы его касался аромат ее рук, ее любви — но не сам шарф.
Каждый раз, когда мне кажется, что моя личная жизнь в глубокой заднице, я смотрю на своего брата и понимаю, что бывает и хуже. Много хуже.
Томас тряхнул головой, вырубил двигатель, и мы посидели немного в тишине.
Поэтому я хорошо услышал низкий мужской голос, прозвучавший за окном машины.
— Не шевелитесь, оба, — послышался характерный клик-клак передергиваемого магазина помпового дробовика. — А то убью.
Глава ДЕВЯТАЯ
Когда на вас нацелено ружье, у вас на выбор имеется два пути: или действовать, быстро и неожиданно для противника, в надежде на то, что вам повезет — или застыть неподвижно в надежде договориться. С учетом того, что для бегства или борьбы пространства у меня было маловато, я выбрал вариант «Б» и застыл как изваяние.
— Полагаю, — с надеждой в голосе поинтересовался я, — у тебя не полноценная армейская модель?
— У нее сиденья с индивидуальным подогревом и си-ди-чейнджер на шесть дисков, — отозвался Томас.
Я нахмурился.
— Это, конечно, на порядок приятнее, чем всякая дурацкая фигня вроде брони и пуленепробиваемых стекол.
— Эй, — обиделся Томас. — Я не виноват, что у тебя специфические запросы.
— Гарри, — произнес человек с дробовиком. — Будьте добры, поднимите правую руку.
Я удивленно заломил бровь. В обычный лексикон мордоворотов с нацеленными в вашу голову ружьями редко входят вежливые обороты вроде «будьте добры».
— Хочешь, я его убью, — едва слышно предложил Томас.
Я чуть заметно мотнул головой и поднял руку растопыренными пальцами вверх.
— Покрутите ей, — произнес мужчина на улице. — Покажите мне запястье.
Я повиновался.
— Ох, слава Богу, — выдохнул голос.
До меня, наконец, дошло. Я повернул голову к окну.
— Привет, Хват, — сказал я сквозь стекло. — Это у вас дробовик мне в башку нацелен, или вы просто рады меня видеть?
Хват — стройный молодой человек среднего роста. Волосы у него серебристо-белые, шелковистые, и хотя красавцем его не назвать, есть в, скажем честно, не особенно примечательных чертах некая спокойная уверенность, делающая его привлекательным. Очень он теперь отличается от того нервного, дерганого юнца, каким я увидел его впервые несколько лет назад.
Одет он был в джинсы и зеленую шелковую рубаху — ничего больше. Ему полагалось бы мерзнуть, чего он явно не делал. Густой снегопад просто обходил его стороной. Снежинки каким-то образом находили путь к земле, минуя его фигуру. К плечу его прижимался прикладом дробовик с длинным стволом, на поясе висел меч.
— Гарри, — произнес он ровным, лишенным враждебности голосом. — Мы можем спокойно переговорить?
— Могли бы, — отозвался я, — если бы вы не начали с тыканья мне в лоб своей пушкой.
— Неизбежные меры предосторожности, — вздохнул он. — Мне необходимо было убедиться, что вы не приняли предложения Мэб.
— И не стал новым Зимним Рыцарем? — спросил я. — Хват, вы же могли просто спросить меня.
— Стань вы одним из подручных Мэб, — возразил Хват, — и вы солгали бы мне. Это изменило бы вас. Превратило бы в слепое орудие ее воли. Я не смог бы вам доверять.
— Вы же сам Летний Рыцарь, — отозвался я. — И я поневоле вынужден задуматься, не наложило ли это на вас такого же отпечатка. Похоже, Летние последнее время не слишком мною довольны. Как знать, может, вы тоже всего лишь орудие чьей-то воли?