Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
Боз выбрался из ямы, буквально источая энергию гниения, разложения, злобы и безграничного голода. Секунду или две он стоял, тупо озираясь по сторонам. Потом повернулся и вразвалочку, как Джейсон Вурхиз, направился к конструкции, на которой висел, покачиваясь, Морти.
Эктомант устало покосился на Боза.
— Класс! — выдохнул он. — Только этого мне не хватало.
— Что? — не понял я. — Морти! Что она имела в виду?
— Э... простите. Я тут слегка отвлекся, — сказал Морти. — Чего?
— Собиратель Трупов! Что она имела в виду, когда сказала, что вы ей больше не нужны?
— Да вы сами, Дрезден, скормили ей столько энергии, что её хватит на пару дюжин Кошмаров, — устало объяснил Морти. — Теперь она вольна делать все, что ей заблагорассудится.
— Что-что? Заглотала дюжину убийц и заделалась взаправдашней? Неужто все так просто?
Боз добрался до баскетбольного столба, взялся за него своими лапищами, и тот начал медленно поворачиваться. Морти, болтаясь, переместился ближе к краю ямы.
— Агх! Дрезден! Сделайте что-нибудь!
Я испепелил Морти взглядом, посмотрел на свои пустые руки и — скорее от досады — врезал Бозу под вздох. С таким же успехом я мог бить груду навоза. Рука просто провалилась в дерьмо по локоть, но твердой плоти так и не коснулась. Выдернул я её обратно, разумеется, грязной как черт знает что. Действовать я не мог. Единственным доступным мне оружием оставалась информация.
— У меня здесь типа возможности ограничены, Морти!
Морти начал задыхаться, но, похоже, принял решение.
Он говорил торопливо, захлебываясь:
— Она снова может стать реальной — правда, ненадолго.
— То есть может проявиться, — кивнул я.
На ногтях у Боза темнели пятна зеленой плесени. Он вытянул лапищу и взялся за веревку, на которой болтался Морти.
Отвязав её конец, он принялся подтягивать Морти к краю ямы. Оттуда высунулись в надежде дотянуться до эктоманта руки, пальцы и рты.
— Гы, — выдохнул Морти, пытаясь дернуться подальше от них. Какой-то дух сумел-таки коснуться пальцами его лица, и он дернулся от боли. — Но как только она это проделает, она сможет делать все. Ходить, разговаривать — что угодно.
— И использовать свою магию, — выдохнул я. Собирателю Трупов не обязательно будет ограничивать свой круг общения людьми, способными общаться с мертвыми, с которыми до сих пор она могла мериться силой воли, как с Морти.
Она просто найдет себе кого-нибудь нового, захватит его тело — и она снова в игре... меняющий тела псих, люто ненавидящий Белый Совет и вообще все, что достойно уважения. Её босс Кеммлер явно ухитрился в свое время несколько раз восставать из мертвых. Возможно, весь этот жуткий культ списан из сборника его сценариев.
Я перенесся к лестнице.
— Мёрф! — заорал я. — Быстро сюда!
Но никого на верху лестницы не увидел.
Сэр Стюарт стоял перед Бозом, в бессильной ярости стиснув зубы. И топор. Боз опустил Морти на землю и медленно наклонялся над ним, протягивая лапищи к его голове. Стоит ему схватить и как следует дернуть — и все будет кончено. По крайней мере для эктоманта.
Но что мог сделать я? Призрак? Одно более или менее эффективное заклятие — и от меня останется клочок тумана. Морти избили до полусмерти, лишили сил и возможности использовать собственную магию — иначе он наверняка давно бы уже выбрался из этого гадючника. Даже если бы он согласился пустить меня в свое тело — на что, боюсь, он вряд ли пошел бы даже ради спасения собственной жизни, — сомневаюсь, чтобы у нас двоих хватило сил его освободить. Морти мог бы пустить в свое тело сэра Стюарта, положившись на боевой опыт старого солдата и на воспоминания о его силе, но оставалась одна загвоздка: Морти был связан по рукам и ногам. И потом сэр Стюарт находился в таком же состоянии, как я. Даже хуже.
И оба мы не могли ничего сделать в физическом мире.
Если бы у меня в распоряжении оставались еще Чикатилы, я бы мог приказать одному из них проявиться и освободить Морти — эта возможность имелась у меня всего несколько минут назад. А теперь было уже поздно — Собиратель Трупов убрала Чикатил со сцены, а без безумных духов возможность проявиться в материальном мире...
Мысли мои ускорились. Лихорадочное воспоминание ударило с силой молота.
— Блин-тарарам. Всякий раз, как я сталкиваюсь с призраком, тот пытается съесть меня живьем! И вы еще утверждаете, будто никто из ваших страшил не может ничего сделать?
— Но они же не сумасшедшие! — крикнул в ответ Морти. — Нормальные духи не взаимодействуют с материальным миром! Нормальные духи не шатаются по нему как безумные!
Для духа проявиться в материальном мире — натуральное безумие. По сути, это воспоминание пытается распространить свою волю на живых, прошлое пытается изменить курс настоящего. Исходя из того, что мне известно о магии и о жизни, это извращает законы бытия, естественного порядка вещей.
В принципе призраки проявляются то и дело. Для этого не нужно никаких особенных сил — это зависит скорее от желания. Чтобы такое произошло, надо быть достаточно сумасшедшим. Вот что Собиратель Трупов получила, пожрав Чикатил. Не силу, но необходимое ей безумие. Ей не хватало безумия.
Чародея, разгуливающего заблудшей душой по городу и рискующего собственным существованием ради спасения типа, которого он даже не считал своим другом, вряд ли назовешь рационально мыслящим. Собрать под свои знамена несколько десятков призраков-маньяков и повести их в самоубийственную атаку на значительно более сильного врага — тоже не слишком разумно. Блин, даже последние мои действия при жизни — убийство Сьюзен ради спасения нашего ребенка, продажа души Мэб ради того же — никак не похожи на поступки психически здорового человека. Как, впрочем, и вся моя карьера — с учетом возможностей, которые передо мной открывались. Поймите меня правильно, я не хочу хвастаться, но со своими способностями я мог при желании заработать много денег. Очень много денег.
А что на деле? Крошечная подвальная квартирка. Работа с клиентурой, нуждающейся не в помощи — в чуде. Деньги? Ну было немного. Благодарность за добрые дела... но одной благодарностью сыт не будешь. Девушки... девушки не вешаются на шею парням, разъезжающим на древней тачке, читающим книги и вышибающим двери в дома разных живых кошмаров. Мои коллеги из Белого Совета почти всю мою жизнь охотились за мной — в основном за попытки делать правильные вещи. Хотя, скажем честно, пытаться я все равно продолжал.