Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
Столлингз подошел и стал рядом со мной; вид у него был потрясенный и, скажем честно, несколько бледноватый. Некоторое время он молча смотрел на Мёрфи, потом повернулся ко мне.
— Что это? Что с ней?
Я заглянул ей в глаза. Зрачки были расширены. Я собрался с силами и заглянул глубже. Когда в глаза тебе заглядывает чародей, тебе от него не спрятаться. Он может заглянуть тебе в душу, увидеть истинные черты твоего характера, темные его стороны и светлые — а в ответ ты видишь и его. Глаза — окна человеческой души. Я заглянул в Мёрфи, под весь ее колыхавшийся на поверхности ужас, и
Ничего не произошло.
Мёрфи так и продолжала сидеть, глядя перед собой. Она снова едва слышно вздохнула — почти беззвучно, но я понял, что означает этот вздох.
Мёрфи визжала.
Я представления не имел, что она видит, какие ужасы выставил Кошмар у нее перед глазами. Я не знал, что он взял у нее. Я осторожно ощупал ей горло, но не нащупал того ледяного заклятья, какое наложил тот на Малона. Что ж, уже легче. Но я не мог заглянуть внутрь ее, словно Мёрфи находилась в каком-то другом месте. Свет горел, но дома никого.
— Она… Эта тварь ковырялась у нее в голове. Я думаю, она заставила ее видеть всякое. То, чего здесь нет. Я сомневаюсь, что она осознает, где она, и шевелиться она тоже не может.
— Господи, сохрани и спаси, — прошептал Столлингз. — Что мы можем сделать?
— Джон, — тихо произнес я. — Мне нужно, чтобы ты принес папки с вещественными доказательствами по делу Кравоса. Мне нужна та большая тетрадь в кожаной обложке, что мы нашли у него в квартире.
Столлингз вздрогнул и поднял на меня взгляд.
— Что тебе нужно?
Я повторил свою просьбу.
Он зажмурился.
— Боже мой, Дрезден. Я не знаю. Не знаю, смогу ли получить ее. У нас в последнее время куча новых правил.
— Мне нужна эта тетрадь, — твердо сказал я. — Все эти штуки проделывает некое подобие демона. Имя этого демона должно быть записано у Кравоса в его тетради заклинаний. Если я получу это имя, я смогу отловить эту тварь и остановить ее. Я смогу заставить ее сказать мне, как помочь Мёрфи.
— Ты не понимаешь. Все это не так просто. Я не могу вот просто так пойти в архив и взять для вас эту чертову тетрадь, — он тревожно покосился на Мёрфи. — Это может стоить мне работы.
Я поставил свою коробку со Скуби-Ду на пол и открыл ее.
— Послушай, — сказал я. — Я хочу попытаться помочь Мёрфи. Мне нужно, чтобы кто-нибудь оставался с ней до рассвета, а потом отвез ее домой… нет, лучше домой к Малону.
— Почему? — не понял Столлингз. — И что это ты делаешь?
— Я полагаю, эта тварь заставляет ее переживать всякие страсти-мордасти. Я совершенно уверен в том, что смогу остановить это, но она все еще будет уязвимой. Поэтому я установлю вокруг нее защиту, чтобы до утра ей ничего не угрожало, — с первыми лучами солнца Кошмар окажется взаперти в том, в кого он вселится к этому времени, или будет вынужден бежать в Небывальщину. — Кому-то нужно присматривать за ней на случай, если она очнется.
— Рудольф может, — кивнул Столлингз, вставая. — Я поговорю с ним.
Я посмотрел на него, нахмурившись.
— Мне нужна эта тетрадь, Джон.
Он тоже нахмурился, уставившись в пол перед моими ногами.
— Но мы сможем поймать эту штуку, Дрезден? — по тому, как он произнес «мы», я понял, что он имеет в виду полицию.
Я покачал головой.
— Если я добуду для тебя тетрадь, — сказал он, — ты сможешь помочь лейтенанту?
Я кивнул.
Он зажмурился и тяжело вздохнул.
— Ладно, — пробормотал он и вышел. В открытую дверь слышно было, как он говорит что-то Рудольфу.
Я повернулся обратно к Мёрфи, захватив с собой из коробки пакетик песка. Я вынул из кармана кусок мела и отодвинул кресло с Мёрфи от стола, чтобы очертить вокруг нас с ней круг и замкнуть его. Это потребовало от меня больших усилий, чем обычно, и на секунду-другую у меня закружилась голова.
Я сглотнул набежавшую в рот слюну и принялся собирать по крохам энергию и фокусировать ее со всей тщательностью, на какую был способен в тогдашнем своем состоянии. Она накапливалась медленно, а Мёрфи все продолжала вдыхать и выдыхать беззвучные крики. Я положил руку на ее ледяные пальцы и подумал о всем, что нам с ней довелось пройти вместе, о той дружбе, что нас связывала. В добрые и недобрые времена Мёрфи оставалась честным полицейским и надежным товарищем. Она не заслуживала такой пытки.
В душе моей шевельнулся гнев — не испепеляющая короткая вспышка, но что-то глубже, темнее, спокойнее и на порядок опаснее. Ярость. Ярость на то, что такое смогло произойти с кем-то, таким самоотверженным и заботливым, как Мёрфи. Ярость на то, что эта тварь использовала мою силу, мое лицо, чтобы подобраться к ней и причинить ей боль.
И эта ярость дала ту энергию, которой мне так не хватало. Я собрал ее всю и слепил из нее самое мягкое, округлое заклятие, на которое был способен. Мягко, осторожно послал я эту энергию по своей руке в горстку песчинок, лежавших на подушечке указательного пальца. Я медленно поднял руку — заклятие удерживало песчинки, не позволяя им до срока ссыпаться вниз — и все так же осторожно посыпал по несколько песчинок сначала на одно ее веко, потом на второе.
— Dormius, dorme, — прошептал я. — Мёрфи, dormius.
Энергия словно вода вытекла из меня по руке. Я ощутил, как она упала вниз вместе с песчинками. Мерфи испустила долгий, прерывистый вздох, и глаза ее медленно закрылись. Выражение ее лица тоже изменилось с неприкрытого ужаса на глубокий, покойный сон, и тело ее обмякло в кресле.
Я выждал немного, убедился, что заклятие действует, и перевел дух. Потом опустил голову и дрожащей рукой погладил Мёрфи по волосам. Подумав, я устроил ее в кресле поудобнее.
— Спи, Мёрфи, — прошептал я ей. — Пусть тебе ничего не снится. Просто отдохни. Я прищучу для тебя эту гадину.
Напрягшись немного, я разорвал круг, вышел, и с помощью мела снова замкнул его за собой вокруг Мёрфи. Для этого мне пришлось напрячься так сильно, как со мной не было, пожалуй, с самого моего детства. И все же круг замкнулся, надежно прикрыв Мёрфи. Тонкая, в дюйм или два полоска едва заметного марева дрожала над меловой чертой. Круг не пустит к ней любого из Небывальщины, а зачарованный сон продлится до рассвета, отгоняя сновидения и не позволяя Кошмару причинить ей новую боль.