Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15
Шрифт:
— И что вы хотите обследовать, мистер Дрезден? Мои частные прелести? Вы мне уже нравитесь.
Я закашлялся.
— Ну... да. Миссис Рэндалл...
— Мисс, — перебила она меня. — Мисс Рэндалл. Я свободна. В смысле, в данный момент.
— Мисс Рэндалл, — поправился я. — Если можно, мне хотелось бы задать вам несколько вопросов касательно Дженнифер Стентон.
Молчание на том конце провода. Я слышал какие-то звуки на заднем плане: играющую музыку, наверное, по радио, и голос механического информатора, говорившего что-то насчет белых зон, красных зон и разгрузке багажа.
— Мисс Рэндалл?
— Нет, —
— Это не отнимет у вас много времени. И уверяю вас, вы не являетесь объектом того, чем я занимаюсь. Я прошу просто уделить мне несколько минут.
— Нет, — повторила она. — Я на работе и буду занята до утра. У меня нет времени на вас.
— Дженнифер Стентон была вашей подругой. Ее убили. Если вы можете сказать мне хоть что-то, способное помочь...
— Не могу, — снова перебила она меня. — До свидания, мистер Дрезден.
В трубке послышались короткие гудки.
Я раздосадованно нахмурился, вешая трубку. Вот так вот. Я потратил столько сил на подготовку, на встречу лицом к лицу с Бьянкой, я заработал себе кучу потенциальных неприятностей, и все впустую.
Все впустую, подумал я. Все, дьявол побери, впустую.
Бьянка говорила, что Линда Рэндалл работает у кого-то шофером. У Беккитов, вспомнил я фамилию, кто бы они ни были. Теперь я понял, что за звуки слышались на заднем плане: объявления в секторе прилета аэропорта О'Хара. Выходит, она сидит в машине рядом с аэропортом — возможно, ждет прилетающих откуда-то Беккитов. В любом случае, надолго она там не задержится.
Не теряя ни секунды, я воткнул передачу у старого, чахоточного «Студебеккера» и погнал его к О'Хара. И то сказать: куда проще отшить человека по телефону, нежели при личной встрече. К аэропорту вели несколько подъездов, но тут уж мне пришлось положиться на удачу — удачу в том, что попаду в нужное место прежде, чем мисс В-настоящий-момент-я-не-занята Рэндалл успеет забрать своих работодателей и смыться. И еще немного в том, что «Студебеккер» одолеет оставшееся до аэропорта расстояние.
«Студебеккер» дотянул-таки до пункта назначения, и у второго же подъезда я обнаружил небольшой серебристый лимузин, припаркованный на бесплатной стоянке. Сквозь тонированные стекла не было видно почти ничего. Как и положено вечером в пятницу, аэропорт кишел людьми — в основном бизнесменами в сдержанных деловых костюмах, возвращающимися домой со всех концов страны. По полукруглому подъездному пандусу непрерывным потоком ползли машины. Коп в мундире регулировал движение, не позволяя людям совершать всякие глупости вроде посадки-высадки людей посреди дороги.
Я свернул старичка-»Студебеккера» на парковку, в последний момент обогнав «Вольво» (правда, в мою пользу говорило то, что машина у меня была старее и тяжелее, да и вел я ее куда безрассуднее). Кося глазом на серебристый лимузин, я выбрался из машины и направился к ближайшему телефону-автомату. Я сунул в прорезь четвертак и еще раз набрал номер, который мне дала Бьянка.
В трубке послышались гудки. В серебристом лимузине кто-то пошевелился.
— Беккиты, Линда у телефона, — промурлыкала она.
— Привет, Линда, — сказал я. — Это опять Гарри Дрезден.
Я почти увидел ее ухмылку. В глубине салона мелькнул огонек, высветивший на мгновение женский силуэт, потом от него осталась оранжевая точка сигареты.
— Мне казалось, я уже говорила вам, что хочу с вами беседовать, мистер Дрезден.
— Мне нравятся женщины, которых трудно добиться.
Она рассмеялась своим замечательным смехом. Сквозь затемненные окна я видел, как движется в такт смеху ее голова.
— Добиться меня труднее с каждой секундой. Еще раз до свидания, — снова отбой.
Я улыбнулся, повесил трубку, подошел к лимузину и постучал в окно.
Оно с легким жужжанием опустилось, и на меня глянула, удивленно выгнув бровь, женщина лет двадцати пяти. У нее были красивые глаза цвета дождевой тучи, легкий перебор теней и ярко-алая помада на полных губах. Каштановые волосы стягивались в тугой пучок на затылке, отчего скулы казались почти острыми; только на висках она оставила несколько нарочито растрепанных прядей. В целом она имела хищный вид — резкий, решительный. Одета она была в белоснежную блузку и серые слаксы; зажженную сигарету держала в руке. Струйка дыма текла прямо мне в нос, и я попытался сдуть ее в сторону.
Она смерила меня взглядом и чуть улыбнулась.
— Можете не представляться. Гарри Дрезден.
— Мне действительно нужно поговорить с вами, мисс Рэндалл. Это не займет у вас много времени.
Она посмотрела на часы, потом на двери аэропорта. Потом снова на меня.
— Ладно. Вы ведь заперли меня в угол, верно? Сдаюсь на милость победителя, — уголки губ ее изогнулись в улыбке. Она затянулась сигаретой. — И потом, мне нравятся мужчины, которых не остановишь.
Я снова закашлялся. Эта женщина была привлекательна; впрочем, привлекательна по роду деятельности. И все же имелось в ней что-то такое, что действовало на меня как ключ зажигания на мотор: что-то в том, как она держала голову, или как складывала слова, которые, минуя мой мозг, попадали прямехонько в гормоны. Я постарался побыстрее перейти к теме разговора, чтобы уменьшить шансы выставить себя дураком.
— Вы близко знали Дженнифер Стентон?
Она посмотрела на меня из-под полуприкрытых ресниц.
— До интимного.
Гхм.
— Да... гм... вы... Вы ведь работали с ней на Бьянку.
Линда выдохнула еще струйку дыма.
— На эту вздорную маленькую суку. Да, я работала с Джен. Какое-то время мы даже жили вместе. В одной постели, — последнее слово она ухитрилась произнести, придав ему вибрации потаенного, чуть непристойного смешка.
— Вы были знакомы с Томми Томмом? — спросил я.
— Еще бы. В постели бесподобен. Просто фантастика, — она опустила взгляд и пошарила рукой на сидении справа от себя. Что она там потеряла? — Он был постоянным клиентом. Раза два в месяц мы с Джен заваливались к нему и устраивали небольшую вечеринку, — она пригнулась ко мне. — Он, Гарри Дрезден, умел сотворить с женщиной такое, что она превращалась в настоящего зверя. Вы понимаете, о чем я? В рычащего и кусающегося. Как во время гона.
Я совершенно дурел от нее. Этот ее голос навевал сны из тех, которые поутру ужасно хочется вспомнить поподробнее. Выражение лица ее обещало показать мне такое, о чем не говорят с другими, если только я дам ей такой шанс. Работа, Гарри. Думай о работе.