Архонт
Шрифт:
– Интересно, много на свете магов? – переключила она внимание на другой вопрос этой темы.
– Мало, – категорично заявил Глеб. – Уверен, что мало. Это со стороны кажется, что всё просто – сжёг бумажку с формулой, и готово. А вот попробовала бы ты всю магическую цепочку от первого до последнего знака прогнать в уме. Причём за ограниченное время.
Агата вспомнила знаки, которые видела в тетради. При желании вполне можно запомнить. А вот нарисовать их в воображении за ограниченное время? Это тоже не казалось большой проблемой.
– Если долго тренироваться… –
– Нет, тут дело не только в тренировке, – быстро заговорил Глеб. – Тут особый склад ума нужен, понимаешь? Эти знаки должны окрашиваться в голове в разные цвета, и это должно происходить как бы само собой, инстинктивно. Честно, я понятия не имею, как это происходит. Просто однажды внутри меня словно какой-то переключатель щёлкнул, и знаки сами по себе начали окрашиваться в нужные цвета. Но это ещё не всё, – он взял чашку и взволнованно сделал большой глоток. – Я научился видеть логику в цепочках.
– Ты это о чём? – любопытство Агаты разрасталось с каждым его словом.
– Ну, вот представь себе, что магическая цепь, это компьютерная программа… хотя нет, пускай это будет текст на каком-нибудь древнем языке. Ты посмотришь на такой текст и ничего кроме непонятных закорючек не увидишь. Он будет для тебя бессмысленным, верно?
– Конечно, – согласилась Агата.
– А ведь в этом тексте есть и слова, и фразы. Тот, кто знает этот древний язык, сможет прочитать. И если там есть ошибка или буква пропущена, то заметит. Я в цепочках вижу такой же текст. В них нет понятных слов и предложений, но в них есть какая-то… гармония. Да-да, гармония. И если один знак заменить на другой, гармония исчезает и вся формула становится бессмысленной. Понимаешь, о чём я?
– Понимаю, не тупая, – буркнула Агата. Все эти сложности ей не слишком нравились, ведь она уже примеряла роль мага на себя.
Глеб задумчиво потёр щетинистый подбородок и продолжил:
– Ну так вот… я умею находить в цепях изъяны, если они есть. Это не просто, но у меня получается. И, думаю, мало у кого, кто пытается заниматься магией, это выходит. В теневом интернете на парочке сайтов я нашёл несколько формул, но они были с сильными изъянами. Их словно бы кто-то специально изуродовал, заменил одни знаки на другие, некоторые символы пропустил и добавил лишние.
– И зачем? – удивилась Агата. – Какой в этом смысл?
– Да кто ж его знает? Но мне кажется, всё для того, чтобы у таких как я мозги заработали в нужном направлении. Ведь если бы не эти изъяны, я бы не научился их замечать и исправлять, и вообще не научился бы видеть в формулах гармонию.
Агата взглянула на окно, по которому всё ещё стекали капли.
– Это что же получается… есть люди вроде корректоров, кто запрещает, а есть те, кто хочет, чтобы такие как ты учились?
– Верно мыслишь, – улыбнулся Глеб. – В мире магии тоже своя политика и свои интриги. Быть может, между какими-то организациями настоящие войны ведутся.
– Войны магов, – не сдержала усмешки Агата. – Звучит, как какая-то хрень из голливудского фильма.
– Согласен, звучит несерьёзно, – поддержал её Глеб. – Сразу представляется Гэндальф, пуляющий из посоха в Сарумана.
Агата поднялась с кресла, прошлась по комнате.
– Мне одно не понятно, – всплеснула она руками. – У тебя, как я поняла, уникальный талант. Но ты научился только шары из воды создавать и щепки поджигать? Нет, это конечно охренительно круто, но ведь этого мало!
– А вот тут ты права, Агата, – взволнованно произнёс Глеб. – На все сто права. И, можно сказать, ты сейчас на больную мозоль наступила. Этого, конечно же, мало! Я иной раз себя чувствую так, словно клад откопал, а сундук с драгоценностями открыть не могу. Обидно до чёртиков, – он нервно рассмеялся. – Топчусь на месте, как идиот. Но выход есть. По крайней мере, я на это надеюсь.
– И какой же выход? – заинтересовалась Агата.
– Вызов.
– Вызов? Ты о чём вообще?
Глеб ещё сильнее разволновался, это явственно читалось в выражении его лица. Он судорожно почесал больную ногу, затем встал, подошёл к письменному столу и ткнул пальцем в тетрадку.
– Тут записана формула. Очень сложная цепь, триста двадцать семь знаков. Знаешь, как она ко мне попала?
– Конечно, – съязвила Агата. – Я ведь мысли читать умею.
Но Глеб её иронии как будто не заметил. Он взял тетрадку и погладил её пальцами бережно, с чувством, словно это был редкий фолиант, в котором записаны все секреты вселенной.
– Полгода назад в обычном бумажном конверте мне пришло письмо, в котором была эта формула. Сначала я подумал, что она ложная, слишком уж такая длинная цепь казалась невероятной. Но потом я изучил её и понял: она очень даже логичная. Правда, изъянов в ней было много. Я потратил уйму времени, чтобы всё исправить.
– Ну а что это за формула? – нетерпеливо спросила Агата. Она выхватила тетрадку у него из рук и раскрыла её, словно ожидая увидеть что-то невероятное.
– В письме было сказано, – ответил Глеб, – что это заклинание, с помощью которого можно вызвать Хранителя Тайн. А того, кто его призовёт, он обучит настоящей магии.
Агата положила тетрадь на стол, затем искоса поглядела на Глеба.
– И ты в это веришь?
– А почему нет? – он дёрнул плечами. – Формула ведь оказалась не фальшивой. Согласен, всё это странно: письмо непонятно от кого, вызов… но я верю, что существует такой учитель.
Агата задумалась. Ну а действительно, почему нет? Если можно создать парящие в воздухе водяные шары, почему же вызов какого-то там Хранителя Тайн должен быть сомнителен? Она сейчас была готова поверить во что угодно, в любые невероятности, ведь волна эйфории от новых знаний и не думала отступать. На этой волне она готова была мчаться в неведомое на всех парусах. Тем более, что позади не было ничего кроме серости и жалких попыток разукрасить эту серость ежедневными пирожными и беседами с динозавром и Викингом. Не о чем жалеть. И из кроличьей норы, в которую её столкнул человек-цапля, она выбираться не собиралась. Мало того, показала бы оскал девочки-танка любому, кто попытался бы её из этой норы вытащить.