Архоны Звёзд
Шрифт:
— Это так рассказывают? — воскликнула Эйлия. — Такой силы у меня нет, Катиа. Ни у кого нет. Дамион наполовину архон, а когда умирают смертные дети древних, они остаются в Эфире, становятся как их бессмертные родичи. Но когда умирают другие смертные — никто не знает, какова их судьба. Они не уходят в Эфир. Говорят, есть другая плоскость, одновременно и Эфир, и материя, называется она Эмпиреи, и там обитают души смертных с Создателем всех вещей.
Темноволосая голова девушки склонилась к закрытым белой тканью коленям, и волна скорби, исходящей от Катии, захлестнула Эйлию, вызвав воспоминания о недавнем горе.
— Ты его любила. — Девушка кивнула, но ничего не сказала, только всхлипнула. — Я не очень
— Лучше бы я тоже умерла! — шепнула девушка.
— Нет, никогда так не говори. Я знаю, тебе больно, но это не всегда будет так остро, как сейчас. Обещаю.
Но Катиа продолжала плакать, и Эйлия ничем не могла ее утешить, разве что обнять. Страдание девушки, как болезнь, должно пройти своим чередом. Наконец Эйлия поднялась, оставив Катию в кругу утешительниц-подруг, и медленно пошла прочь.
Тирон наблюдал за своей дочерью, и его обуревало беспокойство.
«Она не может отстраниться от чужих страданий, — думал он. — Такие не предназначены для войны. Войны начинают те, кто себе чужих страданий не может даже представить. Что же с ней будет?»
— Ее телесная слабость — не защита против искушения. Тяга к власти у слабых даже выше, — сказал один из лоананов.
— Зато у нее больше будет сочувствия к слабым, — ответил Дамион.
Возвращение священника поразило людей и породило слухи, что Трина Лиа воскресила его в мир живых. Благоговение возросло еще и из-за загадочных явлений, которыми сопровождалось возвращение Эйлии в Мирамар. Снова страну захлестнули слухи о видениях и чудесах. Архоны подошли ближе к хрупкому барьеру, отделявшему их область от царства смертных.
На следующий день была служба в Халмирионской капелле Эларайнии, Королевы Мира, — благодарственный молебен за спасение Меры и Арайнии. Обряды были те же, что и всегда: в хрустальных сосудах в храм принесли и благословили воду, священную стихию богини. Эйлия и сивиллы отпили этой воды, а остаток разбрызгали над головами молящихся символом животворящего дождя с небес. Но сейчас эти ритуалы приобрели новой значение.
Сивиллы ввели в капеллу процессию с Камнем, распевая гимн херувимов:
Приближается Камень, Воззрите на воинство Небесное, Несущее Камень в храм.Вдруг капелла наполнилась светящимися скользящими фигурами — они летали над головами, светлые одежды и сияющие крылья, рядом с вполне настоящими херувимами, марширующими впереди и сзади процессии. Сами сивиллы были полны изумления, дрожали, когда вносили священный Камень в храм, где его приняла Эйлия. Светлые искры порхали в лучах Камня, как мотыльки у лампы, и воздух был полон жемчужным сиянием и сладкоголосым эфирным пением. Многие потом говорили, что Эйлия и сама излучала свет — это дух проявлял себя из плоти.
А в заключение службы эфирный облик небесной птицы вылетел из Камня и закружил над головами, распевая хором голосов.
— Правда, кажется, что это не настоящее? — выдохнула Джемма.
Приемная семья Эйлии прибыла на Арайнию с возвращающейся армией по приглашению Трины Лиа. Спустившись по трапу с летающего корабля, они были тут же посажены в поданный открытый экипаж и доставлены во дворец. Их поразило приветствие Тирона, и что он поехал с ними в той же карете, этот «король», на котором не было короны, если не считать тончайшей серебряной ленточки надо лбом, и который обращался с ними так почтительно, будто в них, а не в нем, течет королевская кровь. По дороге они глазели на все чудеса, которыми был полон город. С Орбионом прибыли послы множества миров и народов. Помимо волшебного народа, были еще и дриады и сильфы, сатиры и вудвосы, или дикие люди, покрытые волосами, как звери. Меранцы не уставали дивиться на все это: на карликов, или гномов, нечеловечески низкорослых и широкоплечих, на еще более мелких пигмеев, редко вырастающих выше двух футов, которые ездили на козлах и баранах, потому что на лошадях не позволял ездить малый рост.
Чем дальше, тем больше было чудес. На повороте они миновали женщину и не могли отвести от нее глаз: она была ростом с мужчину, кожа у нее была бронзовая, а длинные волосы заплетены рядами косичек с кожаными лентами. Одета она была в золотую броню поверх полотняной туники, и приветствовала их громким возгласом, потрясая деревянным копьем.
— Это малийя, у вас их называют амазонками. Они из мира, где женщины правят и воюют, — пояснил Тирон, улыбаясь при виде их пораженных лиц. — В Талмиреннии есть еще более странные народы — по крайней мере, мне так говорили. Андрогины, например, которые не мужчины и не женщины, циклопы, у которых только один глаз. А есть миры, где создания, которых вы называете зверями, достигли мощи разума. Они сходятся с людьми и порождают потомство, которое может принимать облик по своей воле. Этих благородных дам вы видите вон там, друг мой, — сказал Тирон Джеймону, глазеющему на черноволосых женщин, одетых в зеленые и золотые наряды, переливавшиеся и обтягивавшие фигуры. — Они кажутся людьми, но это не так. Это наги, и в своей истинной форме они змеи.
Меранцы уж и не знали, верить или нет, но неземная красота наг еще несколько дней мерещилась Джеймону.
И драконы тоже были, и херувимы, и сфинксы, и тэнгу, мантикоры и мирмеколеоны. Такие зрелища были непривычны даже для арайнийцев, а для скромных меранцев это было как сказка вроде тех, что когда-то рассказывала Эйлия. Джемма и Джеймон, их родители, Нелла и Даннор ехали через город как во сне. Рядом с Джеммой таращили жадные глаза двое мальчишек. Наконец карета ввезла их в ворота Халмириона, в его изящные сады и ко дворцу на высоком холме, а там их встретили стражники в блестящих ливреях и ввели в прохладный мраморный зал. Нелла чувствовала себя маленькой и нескладной, и все же важные люди смотрели на нее и ее семью с заметным благоговением — это были защитники принцессы, которые дважды дали ей убежище в нужде.
Они прошли в зал аудиенций, разглядывая изображенные на потолке облака. И в конце зала сидела богиня на хрустальном Троне, со звездами на скипетре, с диадемой на голове и в платье со шлейфом. Длинные волосы спадали вокруг нее, и под звездной синей мантией на ней было белое платье. Нелла сперва не узнала Эйлию, а когда поняла, кто перед ней, тихо ойкнула от изумления. Это она воспитала эту девушку, нянчила ее и заботилась? И заставляла ее работать по дому, и хотела выдать замуж за рыбака? Глядя на сидящую на троне Трину Лиа, Нелла ощутила себя курицей из сказки, которая высидела орла, улетевшего в небо. Мысленно она отказалась от всех прав на эту девушку и лишь смотрела на нее с благоговейным изумлением. И до Джеймона тоже дошла, наконец, истина: Она не наша, и никогда не была ею.
Но она посмотрела на них, улыбнулась знакомой улыбкой, и они узнали ее.
Потом Эйлия говорила с ними в комнате приемов, и все смеялись и немножко плакали вместе, а потом Эйлия помрачнела.
— Сейчас надо готовиться к войне, и я хотела бы, чтобы вы остались здесь, в безопасности.
— Но разве война не окончена? — спросил Джеймон. — Мятежные зимбурийцы разбиты, и мы допущены в этот мир…
— Битва на Мере — это лишь кусочек куда большей войны. Книга Судеб говорит лишь об освобождении вашего мира. А война не окончена, а только начата. Но пусть вас она сейчас не волнует. Отдыхайте и развлекайтесь.