Аристократ на отдыхе. Том 5
Шрифт:
Перед тем, как подписать бумагу, губернатор поднял глаза но портрет императора и набожно перекрестился.
— Спаси, Господи, от царской немилости, от внезапных проверок и жалобщиков! Не для себя стараюсь, для детишек!
Еще раз перекрестился и поставил под документом размашистую подпись. Отдал бумагу Прокудину.
— Сделай все побыстрее, Петя. Чтобы нам до осенней проверки из казначейства успеть. Может, и пронесет!
— Сделаю, — кивнул Прокудин, убирая документ обратно в папку.
В
— Куда? Захар Григорьевич занят!
Дверь кабинета открылась, и в нее влетел недавний посетитель. Секретарша бежала следом, пытаясь ухватить его за вытертый рукав пиджака:
— Нельзя сюда! Вы обалдели, что ли?
— Что же это такое? — отчаянным голосом крикнул посетитель. — Ваше высокоблагородие! Я с утра у вас в приемной сижу, и никак не могу добиться. Всего-то и надо — одну подпись, чтобы автобус починить!
— Какую подпись? — не понял губернатор. — Какой автобус?
— Я разберусь, Захар Григорьевич, — быстро сказал Прокудин.
И зарычал на посетителя:
— Я же сказал — ждать в приемной! В полицию захотел?
— Подожди, Петя! — остановил его губернатор.
Звериным нюхом он учуял смутную опасность. А вдруг этого возмущенного человека подослал Тишин? И только и ждет, чтобы губернатор его выгнал, а сам потом напишет жалобу в Имперскую канцелярию.
Отодвинув Прокудина, он вышел вперед. Расшитый золотыми нитями мундир губернатора произвел на гладковского старосту впечатление. Он низко поклонился.
— Ты откуда? — спросил Цепляев. — Чего хочешь?
— Из Гладково. У нас школьный автобус сломался. Вторую неделю дети в школу пешком ходят. А денег на ремонт не выделили.
— Гладково — это где? — спросил губернатор Прокудина. — В Холмском уезде?
— Нет, ваше сиятельство, — ответил Прокудин. — в Шимском.
— Ты Тишина знаешь? — повернулся губернатор к старосте. — Говори правду!
Староста растерянно захлопал глазами:
— Какого Тишина? Не знаю такого. Кто это, ваше высокоблагородие?
— Неважно, — оскалился губернатор. — Говоришь, детям в школу не добраться? Значит, пока закроем школу. А осенью посмотрим.
— Как же так? — обомлел староста. — Ваше…
— Все, иди! — оборвал его губернатор. — Не наглей. Решили вопрос, чего тебе еще надо?
Прокудин вытолкал посетителя в приемную, где уже ждали двое стражников. Их вызвала секретарша.
Передав гладковского старосту страже, Прокудин вернулся в кабинет губернатора.
— Совсем распустился народ, — покачал головой Цепляев. — Не уважают власть! Школу им подавай! Так и до революции недалеко.
Он покосился на портрет императора. Император ответил ему строгим взглядом.
— Петя, так этого барона точно арестовали? Напомни, как его фамилия?
— Волков, ваше высокопревосходительство, — напомнил Прокудин. — Арестовали. Сын мне сказал, что он двоих человек убил.
— Вот оно что! — изумился губернатор. — Прямо разбойник какой-то, а не барон! Что творится, а? Честному человеку и жить страшно. Вот так стараешься, служишь государю и отечеству, а потом какой-нибудь барон пырнет тебя ножиком в бок. Ну, если он двоих убил — значит, его надолго засадят.
— Там еще не все ясно, Захар Григорьевич, — нахмурился Прокудин.
— Ну, ты выясни все как следует, — кивнул губернатор. — У этого барона Волкова ведь тоже аномалии есть.
Губернатор даже повеселел. Кажется, удача поворачивалась к нему лицом.
— Выясню, Захар Григорьевич, — пообещал Прокудин.
Меня разбудил негромкий, но настойчивый стук. Стучали в дверь камеры.
— Ваша милость, проснитесь!
Я открыл глаза. Повернулся на бок и сел. Пружинная сетка тюремной кровати жалобно скрипнула под весом моего тела.
В узком окошке камеры сиял солнечный день. Я с удовольствием потянулся — наконец-то, мне удалось выспаться. Пусть и в таких необычных условиях.
И даже бока не отлежал на тонком матрасе.
Услышав, что я проснулся, жандарм с лязгом открыл небольшое окошко в двери камеры и заглянул внутрь. Я узнал его — Максим, я видел его вчера в кабинете пристава Заужского. Или сегодня утром?
— Ваша милость, за вами приехали, — сказал жандарм, отпирая дверь камеры.
Я взглянул на часы — время уже перевалило за полдень.
— Идемте, господин барон, — деликатно поторопил меня жандарм. — Господин Торопов сердится.
— Давно он приехал? — спросил я.
— Час назад. Господина пристава Заужского еще не было. Так господин Торопов раскричался, велел немедленно его вызвать. А господин пристав как приехал, сразу приказал вас разбудить.
Я улыбнулся. Да, умеет Илюха нагнать страху.
— Максим, сгоняй за хорошим кофе, — попросил я, нашаривая в кармане деньги. — И своим ребятам прихвати. Ту бурду, которая в банке у вашего пристава, пить невозможно. Ни у одного демона желудок не выдержит.
— Господин Торопов привез вам кофе, — сообщил мне Максим. — Вы бы поторопились, ваша милость!
— Погоди, — поморщился я.
Открыл водопроводный кран. Вода тонкой струйкой звучно ударила в жестяную раковину.
Я умылся, намочил и пригладил растрепанные со сна волосы. Зачерпнул воду в пригоршню и сделал глоток — у воды был сильный привкус железа.
Я разгладил измятую одежду и попытался заправить рубаху в штаны так, чтобы была не очень видна дырка, оставленная ножом.
Получилось не очень, да и засохшая на рубашке кровь сильно портила картину.