АркАДьев: Графами не рождаются

Жертвенный огонь распалялся все сильней, грозя поджарить мне лицо.

Демон вскинул нож. Острое лезвие хищно блеснуло в полумраке.

— Предатели! — прорычал я, пытаясь вырваться из пут.

Бесполезно. Веревки были зачарованы, над ними поработал Рорк — Второй Демон Армады. Он в этом деле мастак. Бесполезно даже пытаться разрушить его чары. Вот если бы разбить камень Гиены, который блокирует мои магические способности, тогда я бы устроил им тут всем жару!

Но до него не дотянуться. Будьте вы прокляты!

— Пусть свершиться суд! — прогрохотал Талис.

Какой еще суд? Вы все — предатели! Все, кто окружает меня сейчас, распятого на жертвенном камне. Все — Талис, Рорк, Гиат, Укхаст, Эзис и еще толпа второстепенных демонов, рангом ниже. С ними все понятно, они словно дети: куда их поведут, туда и пойдут. Но вы, Генералы Тьмы, мои верные сыны и солдаты, вы, служившие мне, Архонту Мрака, непобедимому Астарусу, почему вы меня предали?

Это над вами нужно вершить суд, а не надо мной!

Янтарные глаза Талиса сверкнули. Он прочитал на моем лице немой вопрос. И так же молча ответил на него. Всего лишь одна ядовитая ухмылка — и все стало понятно. Талис сам захотел встать на мое место, обрести Трон Царства Тьмы. Поэтому и организовал восстание. Но как?! Как он смог убедить остальных?

— Чтоб тебя ангелы к себе забрали и драли во все дыры! — прорычал я.

Талис брезгливо сморщился, передернул плечами. Повторил:

— Пусть свершиться суд!

И все одобрительно принялись бубнить молитву.

Густые магические эманации, растекшиеся от генералов, окутали меня и принялись, словно пиявки, высасывать силу.

— А-к-х! — захрипел я, стараясь сдержать истошный крик боли.

Нет, умру, но не закричу. Не дождетесь от меня такой слабости.

Талис подбавил огню. Меня окатило пламенем, опаляя волосы и кожу, поглощая всего без остатка.

— Я вернусь! — прорычал я, глазея на всех из огня. — Слышите?! За всеми за вами вернусь!

Кожа моя лопалась, боль пронзала тело, все наполнялось запахом паленой плоти, а я хохотал — безумно, истошно, без остановки. Хохотал, потому что видел страх в глазах тех, кто осмелился меня убить.

Сыны Мрака бесстрашно штурмовали Ледяные крепости и бросались в бой с крысоголовыми, дрались с кракенами и ныряли в самые черные чудовищные глубины ада. А теперь вдруг испугались… Верно. Потому что знали, что мое слово, слово Астаруса, крепче стали и камня, крепче всякого алмаза и заклятия. И если я сказал, что вернусь за ними, чтобы отомстить — то так оно и будет.

Талис тоже скис. Но потом вдруг встрепенулся, рыкнул:

— Суд свершится!

Пламя разошлось в стороны, уступая место моему когда-то верному помощнику.

Одно резкое движение вниз — и ледяной клинок вонзился мне в грудь! Боль обожгла, но что она по сравнению с той болью предательства, которую мне причинили стоящие вокруг меня рыцари Мрака?

Я дернулся, обмяк. Силы покидали меня.

— Я вернусь! — сплевывая кровь, прошипел я. — И отомщу за свою смерть! Я вернусь…

Потом наступила темнота.

Я не провалился в небытие. Не умер. Боги не могут умереть. Они лишь обречены на забвение.

Но вместо тысячелетнего небытия в самых глубинах Бездны моя сущность вдруг была подхвачена неведомым потоком. Что за шутки?!

Меня понесло все дальше и дальше, сквозь пласты пространства и времени. Сопротивляться этому я не мог, и мне лишь оставалось безмолвно наблюдать, куда приведут меня потоки судьбы или той сущности, что принялась играть со мной в странные, непонятные пока мне игры.

Привели они меня в какое-то темное мерзкое место.

Холод. Вонь. Боль.

Я не сразу понял, что происходит. Противный голос раздался над головой, вырывая из темноты:

— Еще раз увижу тебя здесь — и тебе не жить!

Не жить? Так я и не жил. Или…

Собрал свою суть в точку, сконцентрировался. И вдруг осознал, что нахожусь в чьем-то теле. Все болит, холодно, а голова мокрая.

С трудом разлепив глаза, огляделся. Темно. Стены, покрытые странными камнями — идеально ровными квадратами.

Из сознания всплыло слово — «кафель».

Где я?

Отхожее место. Туалет.

Какого…

Я аж подскочил на месте. Чтобы Богу Тьмы валятся в туалете?!

— Я не разрешал тебе вставать! — процедил кто-то.

Я присмотрелся.

— Кто это гавкает? Назови номер своей руны, раб! — проговорил я, удивляясь собственному голосу — он был не моим. Тонкий, противный. Мальчишеский.

— Что… Ты как смеешь так со мной разговаривать?!

Перед взором возник человек — курносый парень лет двадцати. Квадратный подбородок, взгляд исподлобья. Чем-то на шакалов Калемана похож, которые падаль своему старому беззубому хозяину носят и для него же пережевывают, чтобы ему легче было глотать.

Что же произошло? Я оглядел свои руки. Щуплые, ухоженные. Ногти подстрижены ровно. Само тело тоже молодое. Одежда… очень странная, не привык я к такой. Рубашка, джинсы, кроссовки. Хотя у стоящего напротив было что-то похожее.

— Ты че, язык проглотил, урод?! Отвечай, когда тебя спрашивают!

Тратить время на пустые разговоры я не стал. Намереваясь испепелить раба, воззвал к силам Тьмы и… ничего!

Я недоуменно тряхнул головой, от чего та противно заболела. Что же это? Силы Тьмы впервые за все время не отозвались. Что же это получается? Я не умер, вместо этого моя суть переместилась в какой-то иной мир, в тело подростка, и Тьма, моя мать и покровительница, молчит, на зов не отвечает…

Я нервно хохотнул.