Аркан
Шрифт:
— Эй, такого уговора не было, чтобы я чего-то показывал… — Оборванец дернулся в сторону, но Хабир ухватил его за шиворот и потащил за собой по улице:
— А теперь есть!
Мальчишка смирился с судьбой и часто семенил рядом с солдатом, жестикулируя и в лицах изображая встречу с гладиаторами:
— Я их и вправду под тем деревом приметил. Только они не по переулку побегли, а во двор. Я тебе, дядечка, так и быть, покажу. Это тут, недалече, как за угол завернешь…
Именно это Хабир и сделал. Но вот куда
— А пацан-то не только пуговицы продавать способен да по карманам грести!
— В нем погиб актерский талант, кто бы мог подумать.
Толкаясь и обмениваясь шутками в адрес облапошенных стражников, «семерка» в полном составе ввалилась в ворота Танцующей школы.
— Свести бы его с Козеттой, ну той певицей из «Хвостика», — предложил расщедрившийся Аркон. — Может, им новый комедиант нужен в труппу?
Грянул дружный хохот, но, наткнувшись на ледяной взгляд и копье Зейда, быстро затих:
— Вы двое, — ткнул воин в Аджакти и Горца. — В контору Скавра, живо! Сейджин давно вас дожидается. Поглядим, как вам удастся перед нимкомедию ломать!
Обменявшись встревоженными взглядами, «семерка» расступилась, и двое друзей зашагали по галерее. Токе старался ступать твердо, хотя особой необходимости в этом не было — от него так разило архи, что он запросто мог бы сойти за пьяного.
В конторе мясника царил полумрак. Тяжелые выгоревшие шторы были плотно задернуты. В круге неверного света от лампы покоились босые ноги Скавра, водруженные на край стола. В спертом воздухе висел тяжелый винный дух.
— Ага! — многозначительно возгласил из теней хозяин ног. Голос его, и так хриплый, был настолько пропитан алкоголем, что напоминал воронье карканье. — Хорошо повеселились в городе, ребятки?
— Спасибо, сейджин, неплохо, — взял слово Кай.
— Неплохо — и только-то?
Гладиатор не сразу опознал в вылетевшем из горла Скавра булькающем звуке хихиканье.
— Не поведаешь ли, чем же вы таким скучным занимались в первом увольнении?
— Да так, прошлись по базару, купили кое-что, посидели в кабачке. Ничего особенного.
— Так, значит, ничего особенного, — кресло скрипнуло, когда невидимый в полумраке Скавр потянулся. Звякнул о край кубка кувшин. — И о резне на Торговой площади вы, конечно, слыхом не слыхали?
— Почему же, об этом весь город говорит.
Мясник шумно глотнул из кубка:
— Ага. И что же говорят?
Кай покосился на переминающегося с ноги на ногу Токе — как бы бедняге не пришло в голову хлопнуться в обморок на глазах у Скавра.
— Ну что какие-то спятившие гладиаторы прикончили кучу гайенов и смылись.
— И вы, конечно, не имеете к этому никакого отношения?
Аджакти помотал головой, делая честные глаза:
— Ни малейшего, сейджин.
Скавр тяжело вздохнул. Босые ноги исчезли из светлого пятна на столе, заскрипело отодвигаемое кресло. Покряхтывая, мясник обошел вокруг мебели и грузно уселся на край столешницы напротив гладиаторов.
— Вы наследили, ребятки. Ваши приметы есть у самого последнего стражника в этом занюханном городишке. Улицы патрулируют. Кстати, — вдруг встрепенулся мясник, — а как вам удалось пройти мимо кордона?
— Какого кордона? Мы никакого кордона не видели, верно, Горец? — обернулся к Токе Кай. Тот только мотнул головой.
— Ну конечно. Ничего не видели, никого не трогали. Белые и пушистые, — сочувственно поцокал языком Скавр. — А скажите-ка мне… Кому пришла в голову гениальная идея мочить гайенов в центре Торговой площади при всем честном народе?! — Мясник с такой силой грохнул кубок о стол, что лакированная поверхность треснула, а остатки вина выплеснулись на ковер. Скавр вскочил и заметался взад-вперед перед вытянувшимися в струнку гладиаторами, как разъяренный ягуар в клетке.
— Нет чтобы обделать все по-тихому, в каком-нибудь темном переулке. Тогда разборку списали бы на беглых рабов или грабителей, и завтра про это никто бы не вспомнил. Но нет! Нам нужно все делать с размахом, с помпой! Чтоб полбазара запомнило ваши гнусные морды! А вторая половина прислала счета за нанесенный ущерб. И уж если резать, то так неумело, что самому оказаться подколотым, как свинья! Признавайся, Аджакти, — Скавр прервал беготню, замерев нос к носу с Каем и гневно дыша ему в лицо винным перегаром, — твоя была идея? Предупреждал меня Яра, что ты псих, чтобы я с тобой не связывался, но я, дурак, не послушал.
— Это не я, сейджин, — удалось наконец вставить Каю.
Мясник навис над ним, уперев руки в боки и угрожающе понизив голос:
— Ты, наверное, не понял меня, раб? У меня нет ни времени, ни желания для этих игр. Так что давай попробуем сначала, и на этот раз советую дать правильный ответ. Ты замочил гайенов на базаре?
— Не я.
— Раздевайся!
Заметив колебание Аджакти, Скавр нетерпеливо махнул рукой:
— Чего жмешься, как девка нецелованная! Скидывай рубаху.
Кай стянул раздобытую Папашей одежду через голову. Мясник придирчиво осмотрел его обнаженный торс.
— Повернись!
Гладиатор послушно повернулся к Скавру спиной, которая также была тщательно изучена.
— Штаны тоже снять? — Кай снова встал к хозяину лицом.
— Это ты перед своей кралей делать будешь, — буркнул Скавр, переходя к Горцу и внимательно заглядывая ему лицо. — Что-то ты бледен, парень. Ну-ка, сними рубаху.
— В этом нет нужды, — голос Токе был тих, но тверд. — Это моя вина. Я убил гайенов.