Аркан
Шрифт:
Аджакти подумал, что ослышался. Он вскинул глаза и едва успел увернуться: уперев один конец шеста в воду, Огонь ловко перемахнул через бассейн. Деревяшка просвистела у Кая над ухом, обдав каскадом брызг, — не пригнись он, и на лбу теперь красовалась бы здоровенная шишка. «Нет, это уже слишком!» Аджакти выпрямился и принял боевую стойку: «Учитель или нет, а я не собираюсь позволить Фламме выпороть себя, как мальчишку!» Длинная палка поначалу не показалась ему угрожающим оружием. Он рассчитывал, что сможет легко увернуться от фаворита, а то и обезоружить его. Но эта уверенность быстро
Огонь скакал по лужайке, как кролик, а шест так и мелькал в его руках, рассекая воздух похожими на веер дугами. Кай едва успевал уворачиваться от вездесущей деревяшки и ставить блоки. Его предплечья и голени вскоре превратились в сплошной кровоподтек. Под конец Фламма загнал жертву под фруктовые деревья, но и тут длина оружия не стала фавориту помехой. Он шпынял Аджакти между стволами, безжалостно тыкая во все места, пока не обрушил на него целый каскад бобов вистерии, шарахнув шестом по ее изогнутому стволу. Прикрывая голову, Кай оступился и позорно бултыхнулся в бассейн. В довершение всего, едва он, отфыркиваясь, поднялся на ноги, на плечи ему нахлобучили пахнущую прелой листвой и улитками корзину. На плетеное дно тут же обрушился град ударов, так что Аджакти почувствовал себя внутри барабана. С трудом он выпростал одну руку и приподнял ее, насколько мог, открытой ладонью вверх. Ученик сдавался.
В тишине, сменившей грохот, все еще отдававшийся в голове, до Кая донесся мальчишеский хохот. «Пацаны снова взобрались на грушу!» Гладиатор представил себе, как он должен был выглядеть со стороны — по пояс в воде, с насаженной на голову корзиной, по которой колошматил палкой стареющий грузный человечек. Аджакти зажмурился и пожелал никогда не снимать импровизированный «шлем» — лишь бы не видеть смеющихся глаз Фламмы, не встречаться взглядом с Нини и Айо. Конец шеста безжалостно сбил корзину в воду, короткопалая рука протянулась, предлагая помощь. Аджакти с трудом выбрался на сушу. К счастью, мальчишки исчезли со стены — очевидно, их шуганул отец.
Глаза-маслины скользнули по жалкой фигуре ученика.
— Я принесу тебе сухое — переодеться. Вижу, нам есть над чем поработать.
На вечерней поверке Аджакти едва мог стоять прямо — ему давно так не доставалось. Зато впервые у него было чувство, что за день, проведенный с Фламмой, он чего-то добился. Никогда бы раньше он не подумал, что простой рукояткой от сачка можно нанести противнику такой урон! Не говоря уже о прочих садовых инструментах, которые новый учитель играючи превращал в смертоносный арсенал. Кай с нетерпением и надеждой думал о том моменте, когда снова увидит Фламму — Скавр позволил Аджакти заниматься с Огнем каждый третий день в послеобеденные часы.
Кай настолько погрузился в собственные мысли, что не сразу обратил внимание на отсутствие рыжей макушки в рядах «жнецов». Одного взгляда на унылую физиономию Токе было достаточно, чтобы его подозрение подтвердилось. «Навряд ли Горец скуксился из-за полузажившей раны. Что-то случилось с Лилией. Но что? Травма на тренировке?» Аджакти с трудом дождался гонга на развод и поспешил протолкаться к Токе через усталую, воняющую потом толпу. Некоторое время Кай шагал рядом, кидая косые взгляды на необычно молчаливого товарища:
— А где Тигровая? — решился он спросить наконец.
Токе толкнул дверь в их каморку и с убитым видом плюхнулся на койку. Аджакти притворил за собой створку и разжег жаровню: комнатушка так выстыла за день, что от разгоряченных тел шел пар.
— Лилия участвует в частных играх, — внезапно выпалил Горец. Пальцы его впились в колени так, что костяшки побелели.
— Что?! — Пораженный, Кай опустился на свои нары. — Ее же не было в списке!
Токе тряхнул головой:
— Не было. Но Черная Ведьма растянула связки на тренировке. Чеснок запретил ей выходить в бой. Ее заменили Лилией.
Аджакти сразу стала ясна причина отчаяния товарища. Раньше, когда рыжеволосая гладиатрикс выходила на арену, Токе всегда был рядом — если не в самом сражении, то среди зрителей, наблюдая за поединком, поддерживая ее, поздравляя с победой. С наступлением холодного сезона игры переместились из Минеры и других открытых площадок под крышу. Шаки и местные купцы, имевшие достаточно циркониев для организации боев, заказывали гладиаторов к себе во дворцы, где показательные и смертельные поединки становились кульминацией развлекательной программы. В частных играх редко участвовало более пяти-шести пар. Зато заказчики частенько плевали на правила и гладиаторский кодекс, что делало это предприятие гораздо более опасным, чем мясорубка в Минере.
Кай не знал, что сказать. Он слишком хорошо помнил, что с последней «работы», как называли гладиаторы частные заказы, вернулись двое братьев из четырех, причем один из двоих с раздробленным коленом.
— Против кого ей придется сражаться? — Если Аджакти не изменяла память, на этот раз игры устраивал Сиаваши, толстосум с амбициями, державший пару собственных бойцов в казармах школы Дакини. — Если это те косорукие тупицы, что мы видели в Минере, Тигровая даже не вспотеет.
Токе не повелся на уловку:
— На вечер заказали шестерых. Значит, Сиаваши заплатил еще за кого-то. Это может быть кто угодно. Даже Осадная Башня.
Кай сплюнул и принялся стягивать еще сырые сапоги. Башня была лучшей в амирате среди гладиаторов-женщин, и имя свое она заслужила огромным ростом и непреклонностью в бою.
— Расслабься, на нее даже у этого денежного мешка монет не хватит, — попытался он успокоить Токе.
— А ты почем знаешь? — буркнул товарищ и скрючился на койке лицом к стене.
Аджакти, покряхтывая, тоже заполз под ледяное одеяло, но заснуть ни один из них не мог. Каждый прислушивался, не скрипнет ли калитка, не раздадутся ли знакомые шаги по песку или тревожный крик: «Лекаря!» В тягостной тишине минуты тянулись, как часы. Наконец Токе не выдержал. Резко сев на постели, он зашарил по полу в поисках обуви.
— Ты куда? — обеспокоился Аджакти.
— На крышу, — огрызнулся Горец.
— Погоди.
Токе обернулся уже у двери, вопросительно воззрился на Кая воспаленными глазами. И тогда Аджакти понял, что момент, которого он ждал все эти дни после разговора с Анирой, наступил. Пора было выполнить данное принцессе обещание. Он сел на нарах: