Арканмирр

Верещагин Петр

Королева Драконидов ожидала увидеть Чашу Бурь в дымящихся развалинах, над которыми скорбно реяли несколько призраков-Миражей, лишенные возможности вернуться на родину. Ожидала она и незримого присутствия Кали: Кудесница отслеживала свою пропавшую в этой области поисковую группу и, естественно, уделила некоторое внимание Владычице Риер Шана. Обменявшись несколькими учтивыми — и ничего не значащими — словами, обе продолжили свои исследования.

Чего С'сейра не ожидала, так это повышенного внимания к тому же месту почти всех Наблюдателей и доброй половины Игроков, чьи глаза-звезды сгруппировались на небосводе так, как будто они искали нечто в пределах Арканмирра — и не могли найти.

Ну что

ж, грех не воспользоваться таким случаем.

Она направила свою систему зеркал в точку равновесия, где влияние Высших Сил было обезличенным, но одновременно и самым могучим — уже как следствие перекрестного взаимодействия Игроков. И, как и ожидала, получила новое пророчество.

Ожидания, однако, этим и закончились. Дальше начались неожиданности. Сперва неприятные, затем — очень неприятные.

Как обычно.

Читая рунные строки, Королева Драконидов медленно белела от боли, ненависти и бессильной злобы.

Закрыв свой леденящий блеск покровом облаков, Они несут свой тяжкий крест к Обители Богов. Вдали их ждет награда — как Героям отказать? Боязнь — вот ваш главный страх, его не избежать. Еще один, последний бой за скипетр и трон; Любым путем, любой ценой — таков Игры закон. Опасность? Вздор! Без риска нет награды. Зов небес Гремит повсюду, тьму и свет сгоняя с прежних мест… «Забудьте все, что говорил Аркан — его уж нет. Отбросьте всех, кто погубил преданий древний свет. Сомненья и раздумья — прочь! Сейчас Герой в цене — Однажды в сумрачную ночь он в хладной тишине Пройдет Тропою Боли, месть свою верша. Потом Свою он позабудет честь — иль станет мертвецом. Но до того Герой спасет от Смерти все миры, Где кружит снежный хоровод и вихрь Большой Игры…» Опять спокойна ночь — и мир вновь обретает жизнь. Давно затихли звуки игр, забыт и Катаклизм, Ржавеют латы и мечи, отбросил посох маг… А что ж враги? В глухой ночи их слышен грозный шаг. Когда наступит битвы день — его увидят все, Оставив собственную тень и позабыв успех Навеки. И один лишь он способен устоять… А вы? Не знаю. Ваш закон не властен выбирать.

— Да будут прокляты ваши трюки и блеф! — не выдержала Владычица Риер Шана.

Зеркало промолчало, осознав, что эти слова относятся не к нему.

Игроки также не выразили своего отношения к этой фразе, прозвучавшей как-то по-детски, — у них объявились иные занятия, куда более интересные, нежели бесплодная перебранка из-за отдельных пунктов Кодекса с Игроком младшего, Седьмого Ранга.

Противоречащие друг другу путеводные указатели, которые С'сейра упрямо называла пророчествами, объяснялись крайне просто. Если бы Королева Драконидов дала себе труд немного подумать над этими несоответствиями, она догадалась бы, что причиной их возникновения является не что иное, как различие самих путей следования Игроков старших рангов. А различные пути, что вполне естественно, требуют различных указателей.

Потому-то Владычица Риер Шана и не нашла единой истины, на которую, по ее мнению, указывали пророчества. Ведь они принадлежали разным Игрокам и разным моментам Игры (которые могли быть, а могли и не быть взаимосвязанными).

Потому С'сейра и проиграла битву с собственными предрассудками. А проиграв ее, она не могла выиграть Игру в целом, предрешив, таким образом, собственную участь уже сейчас. Пока ни сама Королева Драконидов, ни Наблюдатели не придали значения этому факту — или, что более вероятно, попросту не заметили его.

И в чем-то оказались правы.

Потому что поражение не бывает окончательным — как, впрочем, и победа. А уверенность в собственной правоте (ложная или истинная, не имеет значения) стоит гораздо больше действительного игрового перевеса…

В повествование Гора о том, что Белоснежка одолела его на дуэли лишь потому, что в последний момент вызвала на помощь дюжину фантазмов, архангелов и дьяволов, я не поверил. И не то чтобы я сомневался в способностях любого из Властителей проделать такое; нет ничего невозможного, как любил говорить Он в редкие мгновения Его хорошего настроения, когда я мог поговорить с Ним на равных. Нет, просто мне слабо верилось в то, что столь разношерстная команда, какую в мельчайших подробностях описал Мастер Рун, смогла моментально сориентироваться и, действуя с потрясающей слаженностью и четкостью, пожертвовать собой, прикрывая Ведунью от смертоносных заклинаний, пока та конструировала чары, которые лишили Гора сил.

Но недоверие свое я оставил при себе. В этом вопросе.

Признаться, меня он не очень-то и заинтересовал. Я задался другим вопросом: откуда сидящий в камере Властитель достал меч? Рассказ о чарах истинного владения, наложенных на этот клинок, меня совершенно не удовлетворил. Да, я вполне допускаю, что существует такое заклятье и оно способно переправить любую вещь к владельцу, но никто и никогда не заставит меня поверить в то, что это можно сделать внутри камеры, блокирующей магические способности!

А то, что Мастер Рун передал меч мне (мол, ты ж Герой-боец, тебе сподручнее), окончательно убедило меня в том, что дело тут нечисто. Меч, кстати, был так себе: чересчур тяжелый и тупой, хотя рукоять оказалась достаточно удобной. Ладно, найду точильный камень — приведу его в божеский вид. Пока и такой сгодится.

Стражников нам, к огромному их счастью, не встретилось. До выхода, перегороженного исполинской чугунной решеткой, мы добрались беспрепятственно.

— Да, этот замок даже мне не разбить, — сказал Мортис, прикинув прочность засовов. — Хорошая работа. Вижу руку профессионала.

— Я могла бы расплавить несколько прутьев, — проговорила Элайн, — только боюсь, огонь будет слишком хорошо заметен. Другие предложения будут?

Я осмотрел замок и покачал головой.

— С хорошим набором отмычек я попытался бы. Но без него…

— Отойдите-ка, — тихо произнес Гор. — Сейчас проверю, насколько мои силы действуют после тюрьмы Белоснежки…

Он не сказал ни слова, не сделал ни единого жеста, но по лицу Мастера Рун скатились несколько капель пота и упали на камень. На мгновение я подумал было, что Властитель зверлингов действительно утратил магическую силу, однако тут же признал свою ошибку. Вытерев пот, Гор начертил в пыли руну Разрушения Hagalaz, затем прикоснулся мокрыми пальцами к чугунной преграде — и та с тихим шорохом осела ржавой пылью.

— Вот так, — улыбнулся он. — Кое на что я еще гожусь. Возможно, у меня все-таки будет шанс сквитаться!

— А как насчет сражения рангом ниже? — спросил Черный Странник.

— Это гипотетический вопрос?

— Отнюдь нет. — Я заметил дюжину вооруженных гномов, которые определенно начали проявлять интерес к группе незнакомцев, зачем-то околачивающихся подле Цитадели Ведуньи.

Я и Лишенный Имени выступили вперед. Оружия у Мортиса не было, но он не очень-то в нем нуждался. Хлесткий удар ноги в переносицу отбросил переднего гнома на восемь шагов — и ему весьма повезло, если он приземлился живым. Второму Черный Странник разорвал сердце все тем же «Прикосновением Бесшумного Грома», прямо сквозь латы. Затем ему, похоже, наскучила рукопашная, и массивный бердыш третьего гнома переменил владельца, после чего подрезал щиколотки сразу двоим.