Аркейн. Трилогия
Шрифт:
Нет, если бы та тетка не повела себя, как дура, я бы, может, и стерпел проявление неуважения. Но лимит был уже исчерпан, так что, можно сказать, жена упустила шанс семьи реабилитироваться в моих глазах.
– Густав, приведите мне его, – распорядился я, и несколько стражников тут же отправились выполнять приказание. – А пока что я хочу спросить остальное семейство Рохов. Итак, вы знали, что я не потерплю беззакония и самосуда на своей земле. Но не пришли ко мне, чтобы я защитил вас, как добропорядочных подданных. Почему? Не потому ли, что Корсоны говорят
Собравшаяся толпа одобрительно загудела. Во дворе разместилось человек пятьдесят, и уже к вечеру о происшествии будет знать все баронство. Все-таки слухи разносить, это не посыльными работать – куда быстрее сплетни расползаются.
– Если бы вы пришли ко мне в поисках справедливого суда, я бы не стал никого карать. Все вы в баронстве – равны в моих глазах. Но вы не пришли. Более того, не прошло и часа, как двое членов вашей семьи проявили ко мне неуважение. Сперва та женщина, когда влезла в мой разговор, теперь ты. Я не наказываю невиновных, но на мои вопросы нужно отвечать. Так что пальцем своим ты за неуважение ко мне расплатился. Это понятно?
– Понятно, ваша милость, – баюкая руку, отозвался седой.
– Отлично, – кивнул я, видя, как толпа раздвигается, пропуская стражников, конвоирующих пацана лет семнадцати.
Не знаю, в кого он такой уродился, но если Рохи выглядели вполне приличными людьми, Януш походил на крысу. И сейчас эту крысу загнали в угол.
– Януш Рох? – спросил я, глядя в лицо приведенного парня.
– Д-да, ваша милость.
– Амели Корсон обвиняет тебя в сговоре с бандитами и соучастии в изнасиловании. Ты понимаешь, что это значит?
Он затравленно обернулся на свое семейство. Но те, изрядно растеряв уверенность после сломанного пальца, отступили от него, опуская головы и пряча глаза.
– Итак, – хлопнув ладонью по столу, привлек я внимание собравшихся. – У меня потребовали справедливости. И прежде чем обвинять кого-либо, я хочу выслушать тебя. Никто не скажет, что барон Чернотопья поступает неверно. Ты можешь говорить, Януш, а я послушаю.
Паренек немного расслабился. Казнить его сразу не собирались, стало быть, можно отбрехаться. Облегчение проступило на его крысиной морде столь явно, что это заметили все присутствующие.
– В-ваша м-милость, не виновен я. Не было меня там, я на лесопилке в тот день сидел.
Я кивнул и махнул рукой, останавливая речь парня.
– У тебя есть свидетели, кроме твоей семьи, Януш? – уточнил я. – Лесопилка все это время простаивала, работы там не было. Может быть, ты был с какой-то девушкой, и она сможет подтвердить, что пока насиловали этих женщин в их же собственном доме, ты в это время сидел на лесопилке, где не было лишних глаз?
Пацан вновь сбледнул, но все же нашел в себе силы взглянуть мне прямо в лицо.
– Есть, ваша милость, но только я не могу сказать.
Я кивнул, принимая ответ.
– Тогда мне понадобится прибегнуть к магии, – заявил собравшимся. – Конечно, мы не узнаем, с кем именно ты был в то время, но призванное мной существо очень чуткое и отлично понимает, когда ему лгут. Ченгер.
Демон воплотился прямо у меня за спиной. Толпа отпрянула, испугавшись его жуткого вида. Януш так и вовсе побледнел до синевы.
Корсоны же лишь встали плотнее. Оба родителя закрыли спинами дочь, что не осталось незамеченным мной.
– А теперь повтори, что ты сказал, Януш. Ченгер не тронет тебя, если ты скажешь правду. Ченгер, если он соврет, можешь его сожрать. Итак, Януш?
Парень сделал единственное, что мог в сложившейся ситуации. Он упал на колени и пополз ко мне.
– Ваша милость! Умоляю! Не казните меня! Я навел тех мужиков на Корсонов! Я, ваша милость! Прошу, пощадите! Не отдавайте меня этой твари!
Ченгер демонстративно потянул носом, играя на публику.
– Вот теперь он не врет, – заявил демон и растворился в воздухе.
Формально Януш не солгал, и демону достаться не должен. Однако мало ли что может случиться в казематах, верно?
– Густав, Зигмунд, – приказал я, – уведите это в подвал. Пока что ничего с ним не делать, я потом отдельно распоряжусь.
Януша подхватили под руки и, не обращая внимания на его вой, потащили прочь. Ноги у парня отказали от страха и волочились по земле, оставляя за собой два извивающихся следа.
– Итак, Амели Корсон, я объявляю о своем решении. Ты просила справедливости, и я нашел виновного. Он будет наказан в соответствии с законом Чернотопья. Есть ли у тебя еще какие-то претензии к семье Рохов?
Дрожащая женщина с трудом покачала головой. Явление демона сильно ее потрясло, и кто знает, если бы не присутствие мужа, может быть, она и в обморок бы упала.
– Нет, ваша милость, – выдохнула она.
– Хорошо, – кивнул я, оборачиваясь к ответчикам. – Теперь вы. За пособничество врагу и нанесение ущерба жителям Чернотопья ваш сын будет казнен. Однако вы тоже понесете свое наказание. За укрывательство преступника вы обязаны выплатить в пользу Чернотопья тройной налог на протяжении этого года. Полученные сверх положенного обычного налога средства я передам семье Корсон в качестве компенсации за пережитое насилие. Дальше. За попытку обмана вашего барона вы все приговариваетесь к порке на площади. Я спрашивал вас, и вы мне солгали, утверждая, что Януш невиновен. Поэтому все присутствующие получат по пятнадцать ударов кнутом.
Поднявшись на ноги, я обвел собравшихся поглазеть на суд.
– Закон суров, но он закон. Стража, привести решение суда в исполнение немедленно.
Глава 4
– Да-а, ваша милость, – протянул Густав, отразив несколько моих выпадов с мечом так легко, что я почувствовал себя полнейшим ничтожеством. – Сразу видно, что с вами не занимались.
Я опустил деревянный меч и перевел дыхание. Всего за десять минут спарринга стражник измотал меня ничуть не меньше, чем в свое время Салэм. А ведь тело у меня подготовленное к нагрузкам.