Арктическая академия. Остров-призрак
Шрифт:
Юрист протянул мне конверт, в котором лежало что-то небольшое, но увесистое. Я вскрыл конверт и высыпал содержимое на ладонь.
– Наручные часы, которые были найдены в нагрудном кармане Георгия Максимовича, – прокомментировал мою находку юрист. – Господин Платонов завещал их Арсению Игоревичу Чижову. То есть вам!
Я взял в руки часы и осмотрел: потёртый кожаный ремень, наверно, не менялся с самого момента вручения. На тыльной стороне выгравирована надпись: «Платонову Г.М. за успешное выполнение особого задания». Я перевернул часы и невольно замер. На позолоченном циферблате
– Интересно, почему Георгий Максимович снял часы? Не хотел повредить их во время боя?
– Вы были там, а не я, поэтому этот вопрос разумнее адресовать вам, – улыбнулся мужчина.
– Честно говоря, тогда было не до таких деталей, – признался я и поспешил спрятать часы во внутренний карман куртки. – От меня что-то ещё нужно?
– Будь добры, распишитесь, что положенная вещь передана в ваше владение, – попросил юрист.
Я пробежался глазами по тексту и не нашёл ничего странного. Просто формальная бумага, которая подтверждает, что в моём отношении воля покойного была выполнена полностью.
Выйдя из академии, я направился домой. Поборол искушение взять такси и решил пройтись пешком, хоть мне сейчас хотелось поскорее оказаться дома.
Уваров уже был у нас в гостях. Они с Крис шептались о чём-то, но заметив меня, прекратили разговор.
– Кеша, есть к тебе дело, – произнёс я, садясь за стол. Конечно, вмешиваться в чужой разговор было немного неучтиво, но сейчас мне было не до приличий.
– Нужно что-то починить?
– Не совсем. Посмотри на эту вещь. Что ты видишь на циферблате?
Уваров перевёл взгляд на часы, и буквально через секунду его глаза полезли на лоб.
– Это ведь артефакт! Артефакт, установленный в часы.
– В точности, как ты делал, верно? Тогда не понимаю, почему он не сработал, защищая Платонова. Или сработал, но сейчас перезарядился?
– Поверь, если бы защитный артефакт сработал, часам требовался бы капитальный ремонт, но дело в том, что это не защитный артефакт.
– А что тогда? – я насторожился, потому как не позаботился оценить опасность такого подарка. Может, я притащил в дом бомбу?
– Активируй его, чтобы узнать. Это хранилище. Думаю, там скрыт какой-то секрет. Если хочешь, мы с Крис можем выйти.
– Не стоит, я вам доверяю. Только задёрните шторы и выключите свет, чтобы было виднее.
Крис поспешила выполнить мою просьбу, а затем мы втроём собрались возле часов, словно перед нами был не обычный артефакт, а находка тысячелетней давности. Кеша на всякий случай выставил пред нами энергетический щит, и только после этого я решился нажать на кнопку.
Туго идёт! Такое впечатление, что её ещё никогда не использовали. Стоило мне нажать кнопку, из экрана часов полился холодный мягкий свет, и я невольно выронил подарок, но затем опомнился и положил их на стол экраном вверх. В воздухе возникла голограмма, на которой были изображены Остроумова и Платонов. Они находились в комнате ректора, а за окном цвели деревья. Судя по всему, это было начало мая.
– Морская тварь утащит меня на дно, а затем наступит долгая ночь и покажется, что всему конец, но надежда жива, пока жив часовщик… – спокойно произнёс наставник, словно речь шла о чём-то обыденном. – Акулина Ивановна, вы уверены? Нет, я не сомневаюсь в ваших способностях, просто предсказание звучит как-то очень странно. Вы уверены, что правильно истолковали его значение?
– Абсолютно, Георгий Максимович! Видения такой силы случаются крайне редко, и, как правило, сбываются в точности до мелочей. Уйти на дно – значит погибнуть. Думаю, значение морской твари не стоит объяснять…
– А «часовщик»? Я так понимаю, речь о Борисе Ефимовиче?
– Не думаю, – покачала головой женщина.
– Уж не хотите ли вы сказать, что мальчишка Чижов станет убийцей твари и нашим спасителем? Уж если кому и под силу спасти академию, так это Гронскому!
– Я ничего не могу сказать, только догадываться. Будущее туманно, Георгий Максимович. Оно ещё может измениться, но предсказания такой силы, как правило, сбываются.
– Выходит, мои дни сочтены, – Платонов это говорил так, словно ничего ужасного в этом ни было. Настоящий солдат, готовый принять смерть в любой момент.
– Да, это случится в ближайшие месяцы. Увы, я не могу сказать точно где и когда это случится. Я бы рекомендовала вам соблюдать осторожность. Может, тогда удастся изменить будущее…
– Глупости Акулиночка, – ухмыльнулся мужчина, словно с его плеч спала скала, и теперь он чувствовал себя спокойнее. – Я прожил долгую жизнь и достиг многого, немногие доживают до моих лет. Я не стану прятаться от смертельной опасности и подвергать опасности жизни других. Если и суждено кому-то погибнуть, пусть это буду я, а не молодые пацаны, которые даже девок не целовали. Зато я буду спокоен перед лицом смерти, ведь «часовщик» будет жить, а значит будет жить надежда.
Голограмма исчезла, а мы сидели с открытыми ртами, не зная что сказать.
– Арс… – начал было Кеша.
– Не факт! – ответил я, словно понимал, о чём хочет спросить Уваров. – Сам Платонов считал, что «часовщик» – это Гронский. Он ведь тоже умеет управлять временем.
– Но часы с посланием почему-то оставил тебе, а не Гронскому!
– Не знаю, почему так. Может, ошибся. А может, решил, что в таком случае часы будут хорошенько осматривать. Все знали, что Гронский и Платонов были очень дружны. В любом случае, я намерен показать эту голограмму Борису Ефимовичу.
Глава 2. Мелочи жизни
Уже на следующий день я отправился в академию, чтобы добиться встречи с Гронским. Борис Ефимович наверняка должен проводить время здесь. В кабинете наставника не оказалось, зато мне подсказали, что он находится у Остроумовой, поэтому пришлось караулить его у кабинета ректора.
– Арсений? Не терпится приступить к обязанностям? – ухмыльнулся Борис Ефимович, увидев меня в коридоре.
– Не совсем. Нам нужно обсудить кое-что без лишних свидетелей.