Арктическая одиссея
Шрифт:
Данилыч, наспех перекусив, быстро поднялся и заспешил к наблюдательному пункту. Вскоре оттуда послышались недовольные взволнованные выкрики:
– Рефракция! Беннета! Проститутка ваша Беннета! Тоже мне ученые-метеорологи, облако за остров приняли!
Я бегом к торосу, за мной Виктор. Стал смотреть в бинокль, хотя и простым глазом все было видно. Два горба пресловутого острова расползлись в стороны и поднялись над горизонтом, а оторвавшийся раздвоенный хвост превратился в обыкновенные два облачка. Исчезло видение острова. Это был оптический обман глаз, обманчивое явление природы. Я передал бинокль подоспевшему Виктору.
– Ну как, Витя, видишь свою рефракцию? – ехидно спросил Данилыч. И ко мне: – И ты хорош, Саша. Беннета… острова Де-Лонга! Тоже мне ученый-метеоролог! Чуть не сорвались с такого места.
– Ладно, Николай Осипыч, не ворчи, – примиряющее говорю я ему. – Ты тоже обманулся. Природа подшутила над нами.
Мы несколько секунд молча смотрели друг на друга и вдруг разом все трое расхохотались. Смеялись долго, до слез. Это была разрядка.
Вдруг Виктор вскрикнул:
– Мужики! Смотрите, нерпы! – и показал на ближайшее разводье. На воде вблизи от нашего берега были видны две головки морского зверя. Нерпы – звери любопытные, и, наверное, они слушали доносившиеся до них наши голоса.
Одну нерпу мы убили и вытащили из воды.
Три выстрела
29 мая.
До сегодняшнего дня сравнительно теплая, солнечная, тихая или слабоветреная погода сменилась на противоположную. Сегодня с утра подул холодный, свирепый северяк, небо заволокло низкими тяжелыми облаками, и повалил густой снег. Стало холодно, но терпимо. К вечеру снег перестал, и ветер пошел по часовой стрелке – перешел на северо-восточный и не превышает 15 м/сек.
Кругом белым-бело от свежевыпавшего снега. Снегом прикрыты накануне появившиеся снежницы – небольшие озерки талой воды на льду. К нашему ледяному полю примкнуло множество других ледяных полей и льдин различной величины, и вся эта огромная масса льда куда-то движется. Сегодня северный ветер, вероятно, задержал движение льда, а может, и несколько отогнал его к югу. Но я думаю, что направление движения льда больше зависит от морских течений.
Мы сейчас, вероятнее всего, находимся в северо-восточной части акватории Восточно-Сибирского моря. Напрягая память, я вспоминаю, что раньше читал о полярных экспедициях Нансена и Де-Лонга. Корабль Де-Лонга «Жаннетта» в этой части Восточно-Сибирского моря когда-то дрейфовал в северо-западном направлении. В это же время. Несколько позже корабль Нансена «Фрам» дрейфовал западнее Новосибирских островов, но дрейфовал тоже в северо-западном направлении. По нашим наблюдениям и предположениям мы движемся в северном или северо-западном направлении. Наверное, не по прямой, а больше зигзагами, но тянет нас ближе к полюсу. Водные течения действуют по своим природным законам, но в данном случае движутся от мелководной части моря к глубинам.
Знать бы, где мы сейчас находимся? Я предполагаю, что нас должно вынести к островам Де-Лонга. А дальше? Дальше просторы Ледовитого океана. Будет, что будет.
31 мая.
Восточный ветер разрядил лед и дальше продолжает разводить ледяные поля. Западнее нас и совсем близко образовалось широкое
и необозримое в длину разводье, по которому ходят в белых гребнях волны. Об охоте на нерпу не может быть и речи, а мясо на исходе.
Видят остров. «Какой?» – гадают.
Разочаруются, когда узнают.
1 июня.
Перед нами теперь уже не разводье, а открытое море. Лед еле виден на западе. К северу и к югу – водное небо. Ветер продолжает крутить по часовой стрелке. Теперь дует с юго-востока и заметно стихает. Солнца нет, небо в низких слоистых облаках.
После обеда, как обычно в погожие дни, я поднялся на свой наблюдательный пункт для обозрения окрестности. К северу по кромке льда я сразу же обнаружил медведя. До него было не больше полукилометра. В бинокль я рассмотрел медведицу и двух небольших медвежат, копошившихся над убитой нерпой.
Спустя полчаса я и Данилыч находились уже около пировавших зверей. Перед нами дилемма: убивать или не убивать? Нам нужно мясо, наши запасы кончились. Но перед нами не медведь, а медведица с малышами! Решили отогнать зверей от их добычи, авось, и нам что-то осталось. Если же медведица поведет себя агрессивно – стрелять!
Мы вышли из-за тороса, держа наготове взведенные карабины. Завидев людей, медведица несколько секунд смотрела на нас, затем недовольно заурчала и слегка шлепнула лапой одного из медвежат, глодавшего мясо, поспешно заковыляла вдоль кромки льда прочь от нас. Мы видели, как она дважды останавливалась, торопила медвежат и вскоре исчезла за ледяными ропаками. В воду она не пошла, как бывает часто с другими медведями. С ней были дети.
Не успели звери скрыться из виду, как неожиданно для нас откуда-то появились белоснежные, довольно крупные птицы. Недолго покружив над остатками медвежьего пиршества, птицы опустились на мясо и стали жадно клевать его. Это были белые полярные чайки, встречающиеся только в высоких широтах Арктики. Они, вероятно, пасутся около белых медведей и кормятся около них. Мы подошли совсем близко, когда чайки взлетели и с криком стали кружить над нами. Нерпа была обглодана, тщательно очищена от жира, съедены внутренности и половина туши. Примерно с пуд мяса осталось и нам.
– Сытая мамаша была, а то бы так спокойно не ушла, – сказал Данилыч.
– Слава богу, – добавил я, – не пришлось грех на душу брать.
Мы решили прогуляться вдоль ледяной кромки с целью охоты. Если не удастся подбить нерпу, то к вечеру вернемся сюда и заберем медвежий подарок. Как только мы отошли на несколько шагов, чайки снова опустились на мясо. Их было всего полдюжины, и много они не съедят.
Вечером нам посчастливилось убить и вытащить из воды лахтака, иначе, морского зайца. Этот зверь значительно крупнее нерпы. И все же мы решили забрать остатки прежней нерпы на корм собакам. Запрягли собак, и Данилыч поехал. Спустя минут двадцать слышим выстрелы – один, другой, третий… Три выстрела. И осатанелый лай собак.
Оставив больного товарища около палатки, я поспешил к Данилычу. Когда прибыл на место, увидел: Данилыч уже снимает шкуру с убитого медведя. Медведь – крупный самец и очень тощий, старый.
– Неожиданно получилось. Собаки почуяли зверя – рванули. Ну, думаю, мамаша вернулась. Успел перевернуть нарту в торосах и закрепить ее остолом. Остановил собак. Выхожу к воде: верно, медведь. Только «Федот, да не тот». Худой, длинный и очень голодный. Ест и давится мясом. Стреляю. Он рявкнул, крутанулся вокруг себя и снова за еду. Только с третьего выстрела завалил его окончательно. Старый. Охотиться ему трудно, вот и ходит за медведицей – подбирает, что останется, – рассказывал Данилыч.