Арктический удар
Шрифт:
– Сколько вам нужно?
– На этот вопрос ответит наш оружейник капитан-лейтенант Буров. Сергей Константинович, скажи, сколько нам нужно торпед до полной загрузки?
Сережа немного подумал, что-то высчитывая в уме: сколько у него пустых стеллажей, куда он будет укладывать своих рыбок, если, конечно, получит такое запрашиваемое количество.
– Нам надо не менее двадцати четырех штук.
Виноградов быстренько прикинул в уме. Двадцать четыре торпеды – это боекомплект лодки типа «К» или двух типа «С». А Сережа продолжал дальше:
– Но только марки 53–39 или на крайний случай 53–38, а если будет возможность, то несколько ЭТ-80. Еще вот что, чуть не забыл, нам надо хотя
У Виноградова от того, что он сейчас услышал из уст нашего офицера, даже мурашки по коже побежали и перед глазами показались живописные места далекого Магадана или еще более мрачные картинки глубокой ямы. Он пристально посмотрел на капитана Кочеткова, но тот никак не отреагировал на слова Бурова, а о чем-то вел беседу с Большаковым. А вот капитан-разведчик также весь подобрался и то посмотрит на Бурова, то на Виноградова. А весь переполох вызвала просьба Бурова предоставить нам торпеды ЭТ-80, которые только что прошли испытания, и были приняты на вооружение, и считаются секретными. Их даже большинство своих-то подводников не видели, а вот эти о ней уже знают и просят ее для себя. Да и 53–39… их также очень мало, даже самим не хватает, а тут еще карты квадратов и позывные лодок, тут есть отчего задуматься насчет этих непонятно откуда взявшихся подводников, выдающих себя за русских. Виноградов справился с волнением, только сказал:
– Я передам вашу просьбу командованию, о передаче вам требуемого количества торпед. Каков калибр ваших орудий и какие снаряды вам нужны?
– Да нет, снаряды нам пока не нужны.
Не стали мы говорить, что у нас нет орудий. Какие к черту орудия на атомной подводной лодке!
– Что вам нужно из продовольствия и сколько?
– Из продовольствия? – задумался я. – Хорошо бы чего-нибудь свеженького из овощей и фруктов на первое время, а так крупы, макаронные изделия, консервы мясные и рыбные, мука, соль, специи. Все это на месяц из расчета на двести человек.
– Что по топливу?
– Топлива нам пока не надо.
– Куда доставить?
– Даже не знаю, что сказать. Давайте так сделаем. Надо все это доставить в бухту Медвежью. Но тайно, с минимальным количеством посвященных.
Я решил сыграть внаглую. Что капитан Кочетков был из НКВД, было видно даже сквозь его флотскую шинель.
– Товарищ капитан, – обратился я к Кочеткову, – вы бы не могли помочь в решении одного вопроса?
– Какой именно вопрос вы хотите решить, товарищ капитан второго ранга?
– Этот вопрос будет как раз в вашей компетенции.
Кочетков с Виноградовым переглянулись, один подумал, что другой проговорился о его принадлежности к органам, а другой подумал: «Ох и не простые это товарищи, и все-то они знают».
– Я насчет доставки нам грузов. И чтобы люди впоследствии молчали об увиденном.
– Не беспокойтесь, наши люди не болтливы.
– Ну вот и отлично, о деталях можете поговорить с капитаном третьего ранга Большаковым.
Я снова продолжил разговор с Виноградовым:
– Все это должно быть погружено на судно с самым большим вылетом стрелы на крановом оборудовании. Понадобятся швартовые кранцы, за отсутствием таковых – штук тридцать автомобильных шин, самых больших, какие найдете.
– Постараемся найти такое судно и кранцы тоже.
– Когда утрясете вопросы со всеми инстанциями, дадите нам знать, мы передадим вам, что делать дальше.
Я подошел к Зозуле и решил порасспросить о судьбе «Шеера».
– Федор Владимирович, не могли бы вы прояснить судьбу «Шеера», мы видели его в последний раз в Белом море на буксире за «Дежнёвым». Жаль, что мы чуть-чуть не успели с атакой на немецкую подлодку, которая торпедировала «Сокрушительный».
– Так вы были там?
– Да, мы провожали конвой до горла и после уничтожения подлодки повернули назад.
– Был доклад о том, что перед торпедированием эсминца недалеко от конвоя произошел подводный взрыв. Но все посчитали это взрывом немецкой мины. Перед мысом Канин Нос – это тоже не мина?
– Это тоже подлодка противника, – перебил я Зозулю. – Все же как эсминец?
– Да, жаль «Сокрушительный», но его можно восстановить, корму ему приделают. В Мурманске находится полуразрушенный эсминец «Стремительный». Его подняли по частям со дна, после того как его потопила авиа ция противника, и восстановлению он не подлежит. Вот от него и возьмем корму для «Сокрушительного». Ну а «Шеер» пока стоит на реке, его немного позже отбуксируют в Молотовск. Ему тоже досталось, в него попали две бомбы и несколько разорвались рядом в воде, да и другие корабли потрепало. Большие потери понесли летчики – более двадцати самолетов и двенадцать летчиков. Это только у нас, в районе Архангельска и Нарьян-Мара. А о потерях на Кольском полуострове я пока не знаю. Эта проводка обошлась нам дорого, мы потеряли пятьдесят три человека, больше всех – двадцать четыре моряка – потерял «Сокрушительный».
– А сколько самолетов потеряли фашисты?
– Только летчики заявили о ста сорока, да зенитчики с кораблей более чем на двадцать претендуют. Опять же это только у нас, не считая, сколько заявили летчики. Четырнадцатой армии и флотские.
– Тогда у немцев в Норвегии после такого разгрома ни одного самолета оставаться не должно.
– Оно понятно, немного приписали, приняв желаемое за действительное. Все проверим и подсчитаем.
– Конвой из Англии как дошел, потерь много?
– Ему как раз повезло. Немцы все силы бросили на нас. Вначале конвой PQ-18 бомбили, как только он вошел в зону досягаемости немецкой авиации. А после того как наш конвой стал подходить к проливу Карские Ворота, перенацелились на нас. Так что конвой PQ-18 лишился всего двух транспортов.
Наш разговор продолжался еще полчаса, но все так продрогли на ветру, что решили закругляться, по обещав в другой раз встретиться в более теплой обстановке. Проводив их к урезу воды, пожали на прощание друг другу руки. Они переправились в самолет, мы поспешили к себе на подлодку. Когда приблизились к точке сбора, лодка всплыла, а как только высадились, бот повернул к острову за группой Гаврилова. Пока я был на острове, все пытался разглядеть, где же прятались ребята, но так и не увидел. Через сорок минут все участники переговоров и две группы прикрытия сидели в столовой и отогревались горячим чаем, и не только им. Лодка медленно двигалась в надводном положении вдоль побережья Новой Земли на север, к бухте Медвежьей, где мы создадим временную стоянку, пока будем дожидаться прихода судна с припасами. Командир находился с нами и расспрашивал обо всех нюансах прошедших переговоров, от решения которых зависела наша боеспособность и дальнейшее пребывание среди предков. Как они восприняли нашу ложь и как мы будем дальше выпутываться из нее?
Москва, Лубянка
Меркулов получил полный отчет о встрече с «марсианами» – такое кодовое имя получило дело, заведенное на людей, прибывших незнамо откуда. С ним он шел на прием к наркому.
– Что на этот раз узнал твой человек, Всеволод Николаевич, давай рассказывай. Он по-прежнему настаивает, что они наши соотечественники, белоэмигранты?
– Сейчас он не настаивает на этой версии, но и не отрицает. Вот его отчет о встрече на острове Александра возле побережья Новой Земли.