Армагеддон дьявола

Крамер Стейс

Старший сенатор вел себя всегда подчеркнуто спокойно. Его глубокий голос был как океанский прибой:

– Это вполне понятно, мой молодой друг. Кто-то хочет возвыситься, унижая других, а также показывая, что он задержал генерального инспектора. Шавка лая на динозавра ощущает себя тигром. Задача иных, я полагаю, удерживать нас как можно дольше, чтобы скрыть все следы своих подлых преступлений против разума. Логика вполне характерная для двуполых существ.

Уже знакомый клубничный хомячок тоненько пискнул: "Сильфа не любит, Сильфа хочет мира".

Удлинив конечность и, осторожно погладив ограничено разумное домашнее животное, Бернард уже чуть спокойнее спросил:

– Странно, почему так сильно

распространен маразм и культ грубой силы в их среде? Ведь не только стэлзанам, но и другим биполярным существам свойственно стремление к агрессии, к захвату и войнам. Те же членистоногие синхи, ненамного лучше своих хордовых коллег. У нас, трехполых, нет такой жестокости.

Конорадсон посмотрел на тридцати двух мерную проекцию гипервизора. Там шла трансляция новостей сразу двух с половиной тысяч мест. Несмотря на наложение информационных потоков, благодаря использованию дробных измерений изображения не смешивались и, их можно было воспринимать как по отдельности, так и все сразу. Старший сенатор, бросив красивую смахивающую на елочное украшение конфетку зверьку, ответил:

– У них другое строение и абсолютно нетождественное течение эволюции, которое отличается от нашего развития больше, чем вакуум от принцепс-плазмы. Двуполость наложила отпечаток на поведение и на естественный отбор. Взять, например, отношения самца и самки. Изначально самец мог запросто изнасиловать самку, и чем сильнее и агрессивнее было это животное, тем больше шансов у него было воспроизвести себе подобных. Это вело к тому, что в потомстве верх брали самые агрессивные и жестокие гены, значит, эволюция шла милитаристским путем. Сила, наглость, агрессия возрастали из поколения в поколение. Стэлзаны с помощью совета, а затем и суперминистерства по евгенике поставили этот процесс по научно-промышленную основу. Да и плодятся двуполые приматы слишком быстро, при своей относительно короткой жизни. Это также снижает ценность жизни каждого отдельного индивида.

Пока животное сказочной формы жизни сражалась с разбухающей, пористой, приторной конфетой, Бернард перещелкнув программу гипервизора, видимо он был занят поиском.

– Но разве стэлзанам не удалось добиться успеха в продлении жизни? Они уже не столь желтороты.
– Пробасил контрабасом зорг.

Конорадсон выстрелил из подобия роскошной, перьевой ручки в сверкающую цветными кристалами шестикрылую с маленькой крокодильей головой бабочку. Из шестигранного золотистого, покрытого камушками острия, вылетела капелька, которая на лету меняла формы и переливалась радужными оттенками. Фигурка словно Капитошка из детского мультфильма, пропела: "скушай меня, блюдо я для тебя!". Крокодилья бабочка мурлыкнула в ответ: "фирма смак привет". Голос старшего зорга стал, резче:

– Вроде приматам удалась мечта, они смогли расшифровать механизм старения, также у них получилось перепрограммировать генетическую структуру. Но вместе с тем они резко ускорили рост своих боевых солдат, выращиваемых в инкубаторах. Штамповка населения идет все более быстрыми темпами и появляется большое количество живых машин смерти. Эти солдаты из-за ускорителей растут так быстро, что у них нет детства. Фактически это уже не разумные индивиды. Стэлзаны пошли путем направленной безумным разумом антиэволюции. Прогресс делает их еще хуже, сила увеличивает злобу, порождая дополнительные страдания.

Бернард присмотрелся к выставке боевой техники Золотого созвездия - империи Синхов. Шагающий в виде скорпиона с тремя дулами-жалами танк и треугольный штурмовик, демонстрировали, свою маневренность... Не то! Вот какие-то гусеницы, размахивая дубинками, штурмуют крепость. Их встречают роботы плотными залпами из излучателей. Мохнатенькие существа взрываются, лопаясь как спелые помидоры. Вот точным попаданием разносит и

динозавра. Бернард гулко рычит от возмущения, снова переключает и разражено произносит:

– А почему нам удалось избежать подобного беспредела?

Крокодилья бабочке откусывает кусочки от многоцветной "Капитошки". Та после каждого укуса принимает другую форму и пищит: "пусть даже зубы выпадают, пускай исчезнет аппетит, но банку меда с шоколадом, никто нам съесть не запретит". Старший Зорг отвечает:

– У нас все было по-другому. Во-первых, все три пола были примерно равны по силе. И один индивид не мог принудить других к половому акту, даже исключительно грубой силой. Да, если даже двое договаривались изнасиловать третьего, то и в этом случае нельзя было зачать ребенка без осмысленной гармонии. Не могут у нас появляться дети, вопреки нашему хотению, или желанию хотя бы одного из троицы. Приходилось логически договариваться, думать, мыслить. Доказывать преимущества данного союза на генетическом уровне, ради блага будущих поколений.
– Пока Конорадсон говорил еще одно существо, ящерка с туловищем банана и украшенная тремя рядами лепестков алого тюльпана, ткнулась в роскошный сапожек зорга. Из обуви вышли три жидкометаллические конечности, они ласково погладили животное, по мордаше и лепесткам. Старший сенатор продолжал изрекать.
– Мы всегда жили очень долго, а дети у нас появлялись и росли крайне медленно. Значительная продолжительность жизни позволяла накопить больше знаний, опыта и логики. Небольшая рождаемость давала меньше повода для войн или противоестественного каннибализма. Мы научились уважать и понимать жизнь, признавая ее бесконечную ценность для каждого мыслящего индивида. На этом прочном фундаменте: доброта и справедливость покоилась, и на нем вечно будет основываться наша мораль. Сила без добра, поднимает цивилизацию, как повешенного петля!

Глава 10

Пространство все трясется и пылает -

В сраженьях диких передышки нет!

Сонм монстров атакует и стреляет,

Ты бешено палишь врагам в ответ!

Два гипермаршала Генгир Волк и Крамар Разорвиров яростно рубились, используя семигранные ультрастабильные гиперплазменные шесты - учебное оружие, в долю секунды может стать боевым. Движения обоих одна тысяча двухсотлетних "дедов" были стремительны, искры сыпались бурным водопадом. Зеркальные стены спарринг-зала многократно отражали перемещения гипермаршалов. Обнаженные по пояс гиганты поигрывали крупными мускулами, перекатывающими как волны цунами, под светло-шоколадной кожей. Они были титанами, от которых исходили волны агрессии, и молнии разрядов, словно от трезубцев разъяренного Бога морей Посейдона.

– Ты проиграл, Генгир, ты пропустил девять ударов, а сам нанес только шесть!
– По-мальчишечьи азартно и звонко воскликнул Крамар.

Громадный белобрысый Генгир со смехом ответил:

– Не, это я тебя дезинтегрировал, мой лазер коснулся тебя первым. В реальном бою ты был бы уже мертв.

Крамар снисходительно ухмыльнулся:

– Это был бы всего лишь ожог.
– Стэлзан прыгнул, несколько раз перекрутившись в сальто задом наперед, на лету пробасив.
– Лучший способ остановки старости постоянное движение тела и кипение мысли! Может, еще разомнемся, предлагаю устроить спарринг с голограммами.

– Нет!
– Генгир решительно махнул головой. И долбанул ногой кусок льда. Хрустальные осколки, рассыпались хрусталем - Я предпочитаю живые мишени!

– И я тоже!
– Воскликнул гипермаршал (несколько миллионов боевых звездолетов с миллиардами солдат в подчинении!) Разорвиров.

Генгир ревущим как стая тигров гласом, прочел экспромт:

Ничего скучнее нету мира;

Где царит покой и благодать!

До чего спокойствие постыло,

Лучше жизнь свою в боях отдать!