Армагеддон. Книга 2
Шрифт:
Закрыв глаза, Билли крикнул:
– Люпе!
Взрыв расколол лайнер на три части.
Ледяные когти впились в сердце Старого Чёрта. Чёрная кровь залила ему глаза… Спасения нет. Всё кончено. Боль и отчаяние отодвинули на задний план даже мысли об опасности, угрожающей ему самому. Бедняга Старый Чёрт. Ничегошеньки не удалось ему сделать, чтобы спасти свой корабль. Слишком сильным оказалось боевое заклинание ракеты.
Если бы у него было в запасе хоть одно мгновение, он непременно пожаловался бы управляющему духу. Ведь это просто нетерпимо! Это слишком!
Во-первых, кто – разрази его гром! – отвечал
Во-вторых, конкретно этот призрак (чьё имя уважающий себя моторный бес не может произнести, не осквернив свои уста) действительно хотел убивать. Жаждал смерти пассажирам и команде корабля всей своей бездушной душой: кто и зачем так подогрел его?!
Нет, что-то здесь не сходится, успел подумать Старый Чёрт.
Раздался новый взрыв: это ударная волна добралась до критически напряжённой зоны предварительного плазмогенератора, работавшего в режиме движения со сверхсветовой скоростью. Перегретая материя, находящаяся в состоянии, промежуточном между полем и веществом, обрушилась испепеляющей волной на бесплотный экипаж лайнера.
Первым погиб Тоб, находившийся ближе всех к критической зоне.
Лишь на тысячные доли секунды пережили его остальные. Старый Чёрт презирал их точно так же, как и мягкокожих. Но от этого ему не было менее больно. Его долгом, его обязанностью было защищать их всех – презираемых или нет, но находящихся на борту корабля.
Едва заметная светлая искорка мелькнула в черноте, окутавшей душу моторного беса. Оказывается, один из мягкокожих уцелел.
Кто? И как ему это удалось?
Билли и сам не мог ответить на этот вопрос. В голове ребёнка не укладывалось, что он один остался в живых после взрыва. Что уж говорить о каком-то рациональном объяснении случившегося?
Он смутно припоминал свои последние действия в каюте. Словно щит, выставил он перед собой руки – навстречу выдавившей дверь огненной волне. И прежде чем вал пламени настиг его, мальчишка, управляемый не разумом, но желанием жить, инстинктом самосохранения, подсознательным порывом создал в мозгу комплекс образов, мыслей, слов…
Затем он побежал. Побежал сквозь огненный ураган взрыва. Побежал прочь, далеко-далеко. Он бежал, бежал, бежал…
Бежал, пока не оказался – целый и невредимый – неведомо где, но на безопасном расстоянии от дожигаемого огненной вспышкой лайнера.
Старый Чёрт был вышвырнут из моторного отсека корабля.
Перед этим он последним, безнадёжным усилием попытался спасти хоть что-то, хоть кого-то. Понимая, что все потеряно, он все же выждал подходящий момент, когда взрывная волна докатилась до самых генераторов плазмы, а затем бросил в недра двигателей заклинание реверса. Мгновенно остывшие до абсолютного нуля топки стали поглощать, втягивать в себя энергию взрыва. Но было уже поздно. Корабль был разрушен, люди погибли от ударной волны, проникающей радиации или от попадания в безвоздушное пространство, а бесплотных членов команды стёрла из бытия волна перегретой плазмы от взорвавшихся генераторов.
Старый Чёрт пытался спасти хоть кого-то, и его заклинание смогло сохранить одну жизнь. Его собственную.
Он не хотел жить. Стыд, обжигающий и горький, наполнял его душу. Корабль, пассажиры, экипаж – всё погибло, всё уничтожено, ничего не удалось сохранить.
Будь его воля, он, без сомнения, выбрал бы смерть в огненном облаке. Смерть в один миг с остальными членами экипажа и червеобразными гуманоидами.
Но судьба распорядилась иначе! Последнее заклинание спасло моторному бесу жизнь – даже против его воли.
Грамотно, чётко составленное заклинание сработало автоматически, уже без контроля и поправок. Образовавшимся при встрече двух волн вихрем моторного беса вслед за Билли вышвырнуло из корабля в открытый космос. Языки пламени лизнули красную чешую бесовской кожи, но Старый Чёрт не обратил внимания на боль.
Его внимание, его чувства были поглощены ужасным видением.
Галлюцинация?
Реальность?
Сказать наверняка он бы не мог… но ему показалось… что где-то неподалёку… совсем рядом, но почему-то в иной вселенной мелькнуло что-то огромное, пугающее… Эта тень, это существо простиралось… О Мать-Судьба, оно простиралось дальше самого далёкого далёка… Оно было всем, было во всём и одновременно – ничем и ни в чём… Оно было… Словно великая тьма разверзлась перед Старым Чёртом. Никогда раньше за всю его долгую бурную жизнь Старому Чёрту не доводилось встречаться или даже слышать о создании такой невероятной силы и могущества. А теперь оно оказалось рядом, рукой подать… Нет, пожалуйста, не надо так близко… Моторный бес вдруг отчётливо понял, что этому существу, этой силе ничего не стоит разорвать его на куски одним мимолётным взглядом чудовищных глаз. Старый Чёрт успел подумать: «Ну нет, с меня хватит!»
Он не хотел смотреть, но не мог не видеть, как начинают поворачиваться гигантские глаза… Он всем телом ощущал каждое движение великана… всё ближе и ближе… Бежать? Но куда?..
Старый Чёрт потерял сознание.
А тренированное офицерское сознание Игоря оставалось, увы, абсолютно ясным.
Между пуском и попаданием пролегла на глазах утончающаяся тень – как между мыслью и действием. Поначалу ещё есть немало возможностей подать команду «Отмена», но с того момента, когда голос призрака смерти врывается в шлем со злорадно-бесстрастным: «Эх, командир!» – изменить уже ничего нельзя.
Отмена невозможна.
Финал один: конец всех концов, финал всех финалов.
В последний момент Игорь увидел всё, всё понял и осознал. Такого он не мог представить и в самом кошмарном сне. Он ясно различил каюты с мирными, ни в чём не повинными пассажирами. Одни спали, и это спасло их от предсмертного мгновения ужаса. Другие ещё не уснули и успели познать отчаяние неминуемого приближения конца. Игорь был готов поклясться, что слышал их крики, разносящиеся по изгибам, коридорам и силовым дугам гиперпространства. Хотя, разумеется, это было абсолютно невозможно.
Затем воображаемые – или реальные? – крики оборвались, погасла вспышка на экране, и в шлеме стало темно и тихо. Как в космической пустоте.
Молчание нарушал лишь издевательский хохот Чивайста, которому было абсолютно наплевать, что произошла трагическая, непоправимая ошибка. Чем больше угроблено мягкокожих, тем лучше чувствует себя воинственный призрак смерти. А если кому-то что-то не нравится, что ж, с Чивайста взятки гладки. Команда «Пуск» была дана, отмены не последовало, коррекцию произвёл он сам, – в такой ситуации никаких дополнительных запросов или указаний не требует ни один самый гуманно-идиотский устав.