Армия воров
Шрифт:
— Ты хотел мне подарок? — прищурился Дешин.
Матвей встал:
— Хорошо, только Марте скажу, чтобы домой без меня ехала.
Лада разлепила веки. Яркий свет вызвал боль. Она усилием воли подавила в себе желание зажмуриться и стала рассматривать потолок с люстрой посередине. По мере того как сознание прояснялось, все предметы вдруг поплыли с нарастающим ускорением вокруг оси, которой оказалась сидевшая на потолке и невесть как залетевшая в спальню ночная бабочка. К горлу подступил тошнотворный ком.
Лада медленно перевернулась на бок, уткнувшись носом в широкую, покрытую волосами спину Севрюкова. Приступ тошноты
— Мне доложили, что ты села…
«Кто бы сомневался», — хотела было ответить Анисимова, но сдержалась и вместо этого поздоровалась. Как умела, проникновенно, словно ждала звонка с самого расставания:
— Здравствуй, милый…
— Я в Приволжске. Ты как?
Глупый вопрос. Он полетел туда ради нее. Уже ждет. Она снова должна перешагнуть через себя. А если сказать, что плохо себя чувствую? — неожиданно мелькнула мысль. — Но что тогда? Сколько она продержится у кормушки? Собственно говоря, Лада получила предложение, от которого могла, но не имела права отказаться. Такова участь современной высокопоставленной наложницы.
Спустя полчаса, уже пересев в другой самолет, Лада летела в Астрахань, откуда вертолетом ее доставили прямо сюда. До сих пор у раскинувшегося на нескольких гектарах побережья поселка, обнесенного забором, не было никакого статуса. Даже те, кто строил его, не знали, что здесь будет за объект. Одни говорили, будто санаторий, другие — дачный комплекс для руководства министерства. Лада подозревала, что как и десятки других объектов, этот тоже повесят на баланс ее департамента, а потом прикажут продать по цене в разы меньшей той, что он стоит… А это значит, что и в ее копилочку что-то тоже упадет на безбедную жизнь… Папа будет гордиться своей дочерью.
Сухость во рту стала нестерпимой. Казалось, даже от попытки что-то сказать на небе лопнет похожая на бумагу кожа. Лада медленно села. Огромная, прямоугольная кровать качнулась. Боясь с нее слететь, она вцепилась в шелковую простыню и опустила голову. Волосы упали золотистым водопадом на грудь. Протянув руку к стоявшей в изголовье тумбочке, Лада стянула с нее пеньюар, сунула в рукава руки и, не соизволив даже запахнуть его, встала. Пол стал качаться, словно палуба корабля. Широко расставляя ноги, молодая женщина добрела до холодильника. Однако с минуту посмотрев на бутылки минеральной воды, пересилила себя. Холодное ей сейчас нельзя. Обязательно заработает простуду. Она подошла к кухонному «острову», столешница которого была сделана из черного мрамора. С одной стороны на керамической плите стоял чайник. Взяв с подвески над баром стакан, она наполнила его еще теплой водой и выпила. Стало легче. Второй стакан она осушила, уже предварительно уронив в него две таблетки английского препарата против похмельного синдрома.
С остатками тупой ноющей боли в затылке молодая и преуспевающая чиновница направилась в ванную. Зная требования хозяев, прислуга уже обо всем позаботилась. Лада забралась в огромную, сделанную в форме гигантской ракушки ванну, наполненную пузырившейся водой. Некоторое время молодая женщина прислушивалась к тому, как упругие струи воды, успокаивая, ласкают ее тело. Постепенно мысли вновь стали крутиться вокруг Эдика. Как избавить жизнь от этой мерзости? Правильно говорят, природа не терпит пустоты. Если где-то убывает, то в другом месте прибывает. За свое благополучие она расплачивается молодостью. Судя по всему, этот боров приехал сюда под предлогом инспектирования каких-то объектов. Значит, днем его точно не будет, должен же министр показаться на публике. Но потом опять наступит вечер, и он явится с тем, чтобы снова терзать ее тело. Неожиданно Лада вспомнила Жака. Интрижка с французским бизнесменом была мимолетной, но доставила такое наслаждение, что от одних воспоминаний у Анисимовой сперло дыхание. Не в силах сдержать чувств, она тихо застонала и слегка выгнулась в воде так, что из пены показалась упругая грудь. Лада потрогала сосок, набухший от желания.
— Отмокаешь? — Насмешливый голос беззвучно вошедшего Эдика заставил вздрогнуть и открыть глаза. Ей стало стыдно от того, что он увидел.
— Вспоминала, что ты делал со мной ночью, — соврала молодая женщина.
— Неужели? — Эдик подошел к зеркалу и посмотрел на свое отражение. — Я думал, ты утром удивишься, что здесь проснулась, а не в Москве. Зачем так набираться?
— Это в самолете. — Лада с виноватым видом надула губки. — Ты даже не представляешь, с каким трудом я перенесла перелет из Парижа. А тут ты звонишь. Ведь знаешь, что я трусишка.
— Догадываешься, зачем я тебя сюда пригласил? — Эдик посмотрел на нее в зеркало.
— Странный ты. — Лада села в воде, ощутив, как огромные комья пены стали быстро сползать с плеч. — Наверное, соскучился.
— Надо срочно освободиться от этого объекта…
— От какого? — не поняла она, о чем речь.
Севрюков развернулся к ней лицом и обвел стены комнаты рукой:
— От дачи.
— Мы еще никаким образом не провели ее через департамент. — Лада подхватила ладошкой пену и дунула на нее. — У нее даже нет названия.
— Зато есть куча слухов.
— Тем более. — Анисимова встала. Вода с шумом скатилась с ее округлых форм. Севрюков протянул ей руку. Лада обхватила его похожие на сардельки пальцы и вышла. Разбрызгивая воду по теплым мраморным плитам, прошла в душевую кабинку.
— Когда ты решишь вопрос? — крикнул он ей вслед.
— К чему такая спешка?
— Разве не знаешь? — Севрюков стал злиться. От этого его и без того узкие, заплывшие глазки превратились в щелочки.
— Если ты о последних заявлениях президента, то мне просто смешно. — Лада сдвинула дверцу, но задержалась в проходе. — Он их делает с завидным постоянством, и то только потому, что ему это положено.
— Я бы не спешил с выводами, — покачал круглой головой Эдик.
— Сам посуди, председатель правления банка «Столица» тяпнул не меньше нашего, и ему преспокойно позволили уехать из страны. Сейчас живет себе в Англии, и всем хорошо. А почему? — спросила она и тут же ответила: — Просто, когда сказали поделиться, поделился. Думаешь, он, — Лада показала взглядом в потолок, — не ведает, что мы делаем за его спиной? Еще как ведает! Просто ждет. А все эти кампании по борьбе с коррупцией и прочими делами — битва с ветряными мельницами. Они нужны для быдла.
— Откуда ты знаешь, о чем он думает и чего ждет?! — вскипел Эдик. — Кто ты такая, чтобы вообще так рассуждать? Если меня просто отправят в отставку, то тебя намного дальше…
— Неужели ты не заступишься? — поняв, что перегнула палку, Лада улыбнулась.
— Кто бы за меня заступился, — пробурчал Севрюков.
— Не прибедняйся. У тебя вон ядерный чемоданчик, — неожиданно повеселела она. — А у меня ничего нет. Тем не менее мне не страшно.
С этими словами Лада закрыла кабинку и повернула никелированную ручку регулятора воды, выставив цифру «двадцать семь»…