Аромат гибискуса
Шрифт:
— Теперь так и будешь над душой стоять?
— Простите, я не понимаю этого оборота.
— Говорю, не нервируй меня. Понадобишься — позову.
Тихие шаги и тишина. Виктор выполнил приказ. Лежать с повязкой на глазах было скучно. К тому же голова побаливала. Я быстро устала прислушиваться к окружающему и просто заснула.
— Госпожа? — послышалось уже ненавистное. Еще немного, и я начну рычать при звуках этого голоса. Неожиданно вспомнился бывший. Хоть и изменил, но с ним было легко. Может, плюнуть на все и вернуться?
— Госпожа,
У губ оказался край стакана. Вода с привкусом чего-то кисловатого, отдающего химией. И сразу же — свежий апельсиновый сок, чтобы запить.
— Нужно намазать ожоги мазью, а то кожа слезет.
И мужские руки начали уверенно разгребать складки простыни, которой меня накрыл врач. Она пропиталась лекарством и я чувствовала под пальцами жирноватые пятна.
У меня не было выхода, как довериться. Вслепую намазать себя просто невозможно. А глаза болели, я даже не решалась снять повязку. Поэтому вытянулась на диване, позволив Виктору делать все, что приказал доктор.
Прикосновения оказались невесомыми. Мягкими. Нежными. На грани ощущений. А поскольку зрение не позволяло отвлечься, я полностью отдалась этому процессу.
Прохладная мазь утихомирила боль. А ладони поглаживали, скользя вверх-вниз по спине и бокам, спускались на поясницу и ниже, до того места, которое вчера прикрывала нижняя часть купальника. А поскольку в тот день я надела стринги, то полностью прочувствовала на себе ярость солнца.
Особенно осторожно Виктор коснулся самого чувствительного места — кожи под ягодицами. И чуть задержался:
— Здесь очень сильно покраснело. Я положу больше мази.
Я напряглась, но почти тут же расслабилась: все-таки, когда глаза закрыты, ощущения куда острее обычного. Я плыла, наслаждаясь прикосновениями, забыв обо всем, а Виктор уже просил повернуться: спереди я обгорела не меньше.
— Бретельки!
Узкие полоски ткани давили на плечи. Но насколько они мешают я поняла только, когда осторожные пальцы избавили меня от лишней детали туалета. Лифчик Виктор не тронул, лишь провел пальцем вдоль верхней линии чашечек, смазывая обгоревшую кожу.
Соски напряглись так, что стало больно. А руки уже скользнули к животу, круговыми движениями втирая лекарство.
Это было невыносимо.
И когда палец нырнул под резинку трусиков, я выгнулась навстречу, сама не понимая, почему.
Виктор продолжил. Рука нырнула глубже, сдвигая ткань… И тут я взяла себя в руки:
— Стоп! Там я не обгорела!
Ладони тут же вернулись к животу. А я чуть не застонала от разочарования.
Реакцию на Виктора можно было объяснить только феромонами. Ну не настолько же я изголодалась! К счастью, крышу не сносило, так что контроль над собственными чувствами присутствовал.
А Виктор не унимался. Он уже оглаживал бедра, особенно внутреннюю часть и все ближе приближался к…
— Там не сгорело!
Руки исчезли. Я слышала дыхание, значит, Виктор просто сидит рядом. А потом я услышала:
— Госпожа Ева… а зачем вы сюда приехали?
Хороший вопрос для того, чтобы привести меня в чувство.
— Это так важно?
— Наверное, да, — я уловила шаги. Собеседник отошел, а потом вернулся. — В это место приезжают за определенными… впечатлениями. Но вы раз за разом отказываетесь, несмотря на то, что массажиста в отеле приняли благосклонно.
Они что, обо всех постояльцах судачат? Кто с кем сколько раз и в какой позе? Я разозлилась, но почти сразу успокоилась. Ну конечно, судачат. Это их работа, в конце-концов. И все равно остался неприятный осадок. Наверное, надо поговорить с Виктором начистоту?
— Давай баш на баш? Я отвечу на твой вопрос, а ты тоже кое-что прояснишь. Видишь ли, я все еще не слишком хорошо понимаю принцип работы этого… курорта.
Сама не заметила, как перешла на «ты». Как он и просил.
— Расскажу все, что не является коммерческой тайной.
Голос прозвучал над самым ухом. Теплый, бархатистый, обволакивающий. Пришлось ущипнуть себя, чтобы не податься невольному обаянию. Все же отсутствие зрения на самом обостряет другие чувства. Например, осязание и слух…
— Что это за место? И почему здесь все… так?
Диван чуть прогнулся — Виктор уселся рядом со мной.
— Что это за место? Интересный вопрос. Наверное, здесь осуществляются мечты… если есть, чем заплатить. Мужчины, женщины… Они не всегда довольны тем, что имеют в реальной жизни. А мы выполним любой каприз. Любое желание. Мы сделаем все, что пожелает гость. Но я до сих пор так и не смог понять, чего же желает госпожа Ева.
Последнее он прошептал прямо в ухо. Дыхание обожгло, пробуждая желание. Этому голосу невозможно было противиться. Но я старалась.
— Значит, здесь не настолько хорошие работники?
— Наверное, — он отстранился. — Наверное, вы правы — я не справляюсь. Если желаете, прямо сейчас позвоню и попрошу замену. Но если госпожа Ева даст мне шанс… я сделаю все, чтобы она не пожалела о своем выборе.
Шепот и прикосновение. Едва заметное, но такое… чувственное.
— Зачем тебе это?
Спросила не ради ответа. Рази того, чтобы отвлечься, перестать сходить с ума, остыть…
— Если я не справлюсь со своей работой, меня уволят! — просто сообщил Виктор.
— А мне очень нужна эта работа. Не хочу становиться обычным хастлером.
— А сейчас не обычный?
— Сейчас — нет. Здесь я помогаю гостям стать счастливыми. А хастлер… Хастлер нужен лишь для того, чтобы сбросить напряжение. Не находите, что это несколько разные вещи?
— Не нахожу.
Я действительно не видела разницы. Те же яйца, только в профиль. Но того, что Виктор — мастер своего дела, отрицать не могла. У меня от одного его присутствия крышу сносило.