Аромат лимонной мяты. Книга первая
Шрифт:
На секунду Брутус отвлекся: жаль, что в книге не отражаются маглы, бастарды и сквибы. Бастард может в ней появиться только после принятия в род либо после брака с магом и рождения в этом союзе законного ребенка. Тряхнув головой, он вернулся к генеалогическому древу Гонтов.
– Имя Меропы напечатано черным. Стало быть, умерла. Была замужем, но имя супруга отсутствует, а линия, которая тянется от нее в пустоту, оранжевая. Получается, вышла за магла, опоив того приворотным. Имена отца и дочери соединены пунктиром. Значит, была изгнана из рода.
В этот момент из лавки донеслись раздраженные крики отца. Брутус вернул книгу на место и, прокравшись к занавеске, чуть сдвинул ее в сторону.
– Кем ты себя возомнил? — вопил Боргин-старший, пытаясь выставить визитера за дверь. — Великим Салазаром?
По красивому лицу мальчика скользнула снисходительная улыбка, и оно почему-то стало неприятным и даже отталкивающим.
– Значит, не из-за василиска… — пробормотал Боргин таким странным голосом, что от его интонации у Брутуса волосы на голове встали дыбом, а по спине побежали мурашки, отец же тем временем продолжал. — Может, заинтересует «Волхование всех презлейшее(6)»?
– Нет, — резко ответил мальчик. — Неимоверно убогая выжимка из Герпия!
– Ну, нет у меня свитков Омерзительного! Нет! — поспешно ответил Боргин-старший, наскакивая на посетителя и тесня его к двери. — А если бы и были: тебе подобная редкость не по карману. Так что шел бы ты отсюда!
«Как нет? Есть! И оригинал, и копия!» — мысленно завопил удивленный Брутус, уставившись на отца и не замечая пристального взгляда, которым одарил его мальчик.
– Не по карману, значит? — усмехнулся мальчик и, уже выходя из лавки, произнес странные слова. — Мене, текел(7)?
Когда за необычным визитером закрылась дверь, мистер Боргин-старший поразил сына еще больше: он помчался в подсобку, вытащил из шкафа бутылку огневиски и сделал глоток прямо из горла. Это было уже опасно: пить на работе отец себе никогда не позволял.
– Папа… — начал было испуганно сжавшийся в углу Брутус, предчувствуя, что сегодняшнюю новогоднюю ночь он запомнит надолго.
– Мордред и Моргана! — причитал Боргин-старший в промежутках между глотками. — Это ж сколько ему? И в таком возрасте думать про хоркруксы!
Брутус, не отрывая настороженного взгляда от отца, сделал шажок к книжному шкафу. Слово было незнакомым, а «Волхование всех презлейшее» — вот оно. Рядом! Только руку протяни! Отец поднял на него глаза из-под нависших бровей. Внутри мальчика все похолодело: не успел!
– Вон! — заорал Боргин-старший, швырнув в сына уже пустую бутылку.
Не заставляя просить себя дважды, забыв о подарке, за которым пришел, Брутус подхватился и кинулся в сторону выхода. У самой двери он на чем-то поскользнулся и чуть не вывихнул ногу. На полу лежала небольшая книжка в темном переплете. Схватив ее, Брутус выскочил на улицу и бросился бежать в сторону Косой аллеи. Только там он позволил себе отдышаться и, прислонившись
На первой странице четким изящным почерком было написано: «Собственность Тома Марволо Риддла». Есть! Угадал!
Брутус сразу же закрыл обложку: мистер Бэрк говорил, что читать чужие дневники — это самое последнее дело.
«Надо вернуть! Он не мог уйти далеко!»
Подняв глаза, Брутус заметил вдалеке, у «Дырявого котла», знакомое черное пальто и снова сорвался с места. Через несколько минут он влетел в паб и, оглядевшись, подбежал к бармену.
– Сэр, извините, вы не видели мальчика лет четырнадцати в черном пальто и кепке? — взволнованно зачастил он.
Бармен, с недовольным видом протирающий абсолютно чистый стакан, лениво кивнул в сторону выхода в магловский Лондон. Помедлив секунду, Брутус выдохнул и открыл дверь.
***
Брутус бежал по Чаринг-Кросс-Роуд вслед за темноволосым мальчиком, стараясь не смотреть по сторонам. Там, на Косой аллее, война мнилась чем-то далеким и ненастоящим. А тут! Масштаб поражал: пустые полуразрушенные дома, сурово смотрящие на Брутуса пустыми глазницами окон и казавшиеся живыми существами, огромные воронки на тротуарах и мостовой, которые то и дело приходилось перепрыгивать или обегать.
Уже стемнело, и редкие прохожие, спешащие по улице, почему-то напряженно вглядывались в темное, затянутое тучами небо. Брутус уже почти нагнал Тома, когда раздался душераздирающий вой, а небо пронзили яркие лучи. Потрясенный Брутус замер, увидев, как в круглых пятнах света появляются мрачные силуэты огромных черных птиц. Они заняли собой все небо. Они подавляли. Они лишали воли. Они были неотвратимы, как смерть.
«Вот и все!» — с какой-то покорностью судьбе подумал Брутус.
В этот момент его резко дернули за рукав. Очнувшись, он увидел перед собой дикие глаза Тома Риддла.
– За мной, идиот! — заорал мальчик и потащил Брутуса вниз по улице.
Они бежали что есть мочи. Бежали от воя сирен, от света прожекторов, от грозных раскатов. Том нырнул в какой-то переулок и понесся к старой церкви. Забежав внутрь, они бросились к маленькой боковой дверце и по узкой винтовой лестнице спустились вниз, в подвал.
Только там, в заставленной шкафами и стеллажами комнатке, Том остановился, выдохнул, зажег Люмос и повернулся к перепуганному Брутусу. Пристально оглядев своего товарища по несчастью, он горько усмехнулся.
– М-да. Ну что, с наступающим тебя Новым годом!
– С днем рождения! — пробормотал ничего не соображающий от испуга Брутус и протянул Тому его дневник.
***
Они стояли в дрожащем свете свечи, найденной Риддлом в одном из шкафов, и вслушивались в грохот над головой.
– М-да, а ведь мы тут застряли на целую ночь, — негромко сказал Том и взглянул на Брутуса. — Откуда ты знаешь, что у меня день рождения? В дневнике об этом ни слова!
– Я не читал! — возмутился мальчик. — Это нехорошо!