Аромат рая

Блейк Дженнифер

Не каждому удалось и расположиться в каютах, похожих на ту, которую Элен делила с Райаном. Дивота сообщила ей, что остальные женщины спали в двух тесных каютах, а мужчины – внизу, в помещениях команды. Капитан Жан приложил максимум усилий к тому, чтобы мадам Туссар так и не узнала о существовании сравнительно просторной каюты владельца шхуны. Он опасался, что она потребует ее для себя и своего мужа.

За столиком Райана шли оживленные разговоры. Эрмина поддерживала беседу колкостями, остроумными замечаниями. Обладая способностью подмечать смешное, она не оставляла

в покое никого, особенно много шутила над собой. Так же бесцеремонно вела себя и по отношению к Морвену. А это позволяло предполагать, что их объединяло нечто большее, чем любовь к театру. И несмотря на это, Морвен, не стесняясь, оказывал Элен самые откровенные знаки внимания – подмигивал, томно вздыхал...

Эрмина, перехватывая быстрые и неодобрительные взгляды Элен на актера и на себя, разражалась добрым гортанным смехом.

– Просто нужно научиться не обращать внимание на Морвена. И дело не в том, что он неискренен, а в том, что теряет над собой контроль, когда дело касается женщин, особенно тех, которых, как он знает, никогда не получит.

Морвен повернулся к ней со страдальческой миной на лице:

– Ангел, ну как ты можешь?

– Могу, поскольку это чистая правда. Я подумала, что лучше всего предупредить нашу милую Элен, чтобы ты не удостоился пощечины в самое ближайшее время.

Морвен покачал головой, бросив на Элен добродушный взгляд:

– Она у меня ревнивая мегера!

– Неужели? – Элен не удержалась от улыбки.

– Не понимаю, почему я принял ее в труппу?

– Мне кажется, все было наоборот, – возразила Эрмина.

– Et tu, Brute! [16] Ты тоже встанешь в ряды моих врагов, насмехающихся надо мной?

– Женщины такие бессердечные! – с горечью проговорила Элен. – Но мы ничего не можем с собой поделать.

– Ненавижу умных женщин! Неужели я погубил себя навек?

16

«Иты, Брут!» Слова, будто бы произнесенные перед смертью Юлием Цезарем.

– Наверное, – ответила Эрмина.

– А если я пообещаю прийти и посмотреть ваш спектакль в Новом Орлеане, я надеюсь, вы там будете выступать? – спросила Элен.

– Ну конечно же! В таком случае я стану горячо любить вас.

– Разумно, – не сдержалась Эрмина.

– Элен, мне кажется, мадам Туссар делает попытки привлечь твое внимание, – вмешался в разговор Райан.

Жена государственного деятеля наклонилась в промежуток между столиками.

– Мадемуазель Ларпен, я слышала, что дом вашего отца был в числе первых, сожженных несколько дней тому назад. Мне интересно, как вам удалось спастись?

Ее вопрос, в общем-то обращенный к Элен, подкреплялся подозрительными взглядами, которые дама выразительно бросала то на нее, то на Райана.

– Я бы не сумела спастись, если бы не помощь моей горничной. Спустя некоторое время нам посчастливилось найти кое-кого, кто приютил нас, – ответила Элен, натянуто улыбаясь.

– В самом деле, редкая

удача! И кто это мог быть?

– Фавье, – сказала Элен.

– Ваш знакомый, месье Байяр, я полагаю? – не отставала мадам Туссар.

– Да, так уж случилось, – недовольно проговорил Райан.

– Значит, можно сделать вывод, что этот Фавье прятал вас обоих?

Глазки Франсуазы Туссар заблестели, а ложку она схватила так крепко, что кончики ее пальцев побелели.

– Да, – согласилась Элен, пытаясь продолжить разговор. – А как вы с вашим мужем спаслись?

– Страшно даже вспоминать... Мы часами прятались в пустых бочках из-под соли на каком-то складе. Я была уверена, что задохнусь, но дикари двинулись дальше громить, жечь и грабить другие дома, слава Богу. Ведь правда же, Клод?

– Да, chere, – проквакал ее муж, проглотив очередной кусок.

– Естественно, я благодарю Господа не за то, что они напали на кого-то еще; я сказала так потому, что они не причинили вреда нам, вы же понимаете. Я бы никому не хотела пожелать таких страданий, какие выпали на долю наших ближайших соседей, упокой, Господи, их души. Там жила вдова Клемансо с тремя дочерьми. Вы не поверите, что с ними сделали! Их тела нашли на следующее утро, использованные самым ужасным образом.

Детали ее рассказа были омерзительны, но эта женщина не остановилась перед тем, чтобы описать все в подробностях.

Наконец она закончила и передернулась от отвращения.

– Разумеется, этот инцидент был не единственным. Надеюсь, вы не подверглись надругательству?

– Это не тот предмет, который я стала бы обсуждать, даже если бы он и имел место... – холодно ответила Элен.

– Очень, очень мудро, в этом я уверена, – сказала женщина, наклоняясь вперед так, что чуть ли не падала со стула.– Но все-таки с вами было такое?

– Не было! – отрезала Элен. Мадам Туссар села прямо.

– Вам очень, очень повезло, – проговорила она бесстрастным тоном.

Элен взглянула на Дюрана, который напряженно и с явным интересом следил за их разговором, а потом и на остальных – за соседним столиком, где сидели капитан Жан, молоденькая актриса Жозефина Жоселин и месье Мазэн с дочерью. Она посмотрела на Жози как раз в тот момент, когда та, откинувшись на спинку стула в бесстыдной позе, выставила вперед свои груди так, что соски были отчетливо видны сквозь тонкую ткань ее дешевенького платья. Месье Туссар глядел на прелести актрисы не мигая, однако Жози посылала свои улыбки только Райану.

Эрмина, проследив за направлением взгляда Элен, покачала головой:

– Жози тоже теряет над собой контроль.

Райан не обращал внимания на уловки молодой актрисы, расправляясь с булочкой, лежавшей возле тарелки с супом. Он взглянул на Элен, и в его глазах вспыхнула веселая искорка. И она вдруг поняла, что он мог бы и притушить пыл Морвена и отвлечь интерес мадам Туссар, если бы только захотел. Но вместо этого он предоставил ей возможность самой позаботиться о себе. Наверное, он рассчитывал, что таким образом она прочувствует истинную цену его защиты, которой он ее на время лишил.