Аромат роз
Шрифт:
Они сидели молча, но, как ни странно, молчание им не мешало. Элизабет читала книгу, Зак – страницы меморандума, над которым работал.
Вечер постепенно переходил в ночь. Элизабет зевнула, поерзала на диване и посмотрела на часы. Господи, уже почти двенадцать! Бросив быстрый взгляд на Зака, расположившегося на другом конце дивана, Элизабет увидела, что он сидит с закрытыми глазами. Длинные ресницы отбрасывали тени ему на щеки. Ноги вытянуты, голова запрокинута к диванной спинке. В общем, Зак спал сном праведника. Элизабет почувствовала, что и у нее слипаются глаза.
Зевая на ходу, стараясь двигаться как можно тише, на цыпочках, она направилась в спальню. Насколько ей было известно, призрак – если это действительно был призрак – появлялся исключительно в этой комнате. Элизабет, не раздеваясь, легла в кровать, взбила повыше подушку и закрыла глаза. А поскольку она валилась с ног от усталости, ее тотчас сморил сон.
Она не могла сказать, сколько проспала или что именно разбудило ее. Стоило ей открыть глаза, как она тотчас обратила внимание на царившую в комнате тишину. Казалось, будто воздух в комнате сгустился, а все вокруг словно оцепенело. Из гостиной донесся слабый скрип, точно такой, какой она слышала, когда оставалась на ночь в доме в первый раз. А спустя пару секунд до ее слуха донеслось постанывание ветра. Элизабет с трудом сдержала себя, чтобы не броситься к окну – хотелось удостовериться, что слух ее не обманывает. Впрочем, нет, конечно же не обманывает.
Воздух сгустился еще сильнее, и Элизабет почувствовала, как у нее участился пульс. Ей был виден сидящий на диване Зак. Он тоже поднял голову, прислушиваясь к другому звуку, который доносился издалека, слегка жутковатый гудок поезда, летящего сквозь мрак ночи. Она услышала предупреждающее дзинь-дзинь на переезде, после чего локомотив застучал колесами дальше через хлопковые поля, переехав на другую сторону шоссе.
Железнодорожный переезд находился в северной стороне от дома. Поезд был уже совсем рядом, и весь дом вздрагивал. Впрочем, по этой ветке уже давно не ходило никаких поездов. Элизабет не удивилась бы, скажи ей кто-нибудь, что там теперь вообще нет никаких рельсов.
Зак повернулся и посмотрел в окно, и ей тотчас сделалось не по себе. Впрочем, ее внимание было приковано к другому месту. В спальню прокралось нечто холодное и густое, и она была не в силах заставить себя сдвинуться с места. Она сидела, не шелохнувшись, на кровати, и сердце бешено колотилось в груди, как будто пыталось выскочить. В комнате что-то находилось. Элизабет едва ли не кожей ощущала его присутствие, и постепенно ее начал охватывать леденящий ужас. Воздух сгустился настолько, что стало почти невозможно дышать, невозможно думать. Казалось, сознание ее затуманилось, а все мысли унеслись куда-то прочь.
Затем до нее донесся едва различимый звук, голос такой тихий, что Элизабет не была уверена, что правильно разобрала слова:
– Прошу вас, я хочу к маме, пожалуйста, я очень хочу… к маме.
Сердце Элизабет забилось еще быстрее. В комнате царил холод. Он заполнял собой каждый ее уголок. Элизабет перевела взгляд на Зака. Тот окончательно проснулся и теперь ждал, что произойдет дальше. А в следующий момент в спальне что-то изменилось. Здесь по-прежнему было холодно, однако к холоду прибавился сильный запах цветущих роз.
Запах был невыносимо тяжелым и удушливым, с легкой гнильцой, и к горлу Элизабет тотчас подкатился комок тошноты.
– Мама, мама, ты здесь? Пожалуйста, отпустите меня к маме…
От ужаса у Элизабет все похолодело внутри. Она бросила взгляд в гостиную, на Зака, и тот наверняка заметил ужас в ее глазах. Потому что он тотчас встал с дивана и сделал шаг навстречу открытой двери в спальню. Но в следующее мгновение внимание Элизабет привлекло кое-что другое. В изножье кровати появилось слабое, подрагивающее, едва уловимое глазом свечение. Однако Элизабет была уверена, что это не обман зрения. Из ее горла вырвался сдавленный стон ужаса.
Зак встал в дверном проеме, широко расставив ноги, и, как только тоже услышал звук, тотчас бросился к ней.
– Хватит, довольно! – Громко топая, он ворвался в спальню и, подойдя к кровати, сел рядом с Элизабет и притянул ее к себе.
– Боже мой, Зак!
– Успокойся, детка, я с тобой. Все в порядке. Ты в полной безопасности. – Он обвел глазами комнату, вглядываясь в каждый уголок. – Что бы это ни было, его здесь больше нет.
Элизабет била дрожь, и Зак сильнее сжал ее в объятиях. Элизабет зарылась лицом в его плечо и расплакалась. Она сидела и лила слезы и, главное, сама не могла сказать почему. Точно она знала лишь одно: что от всей души благодарна ему за то, что сегодня в этом доме он с ней.
– Тише, успокойся, – нежно произнес он. Затем потянулся и включил на прикроватном столике свет. Комната тотчас наполнилась оранжевым свечением лампочки, и от страхов Элизабет не осталось и следа. – Все в порядке. Никого нет.
Элизабет сглотнула комок и кивнула. Ей даже удалось сделать глубокий, хотя и судорожный вдох.
– Извини, я не… я не знаю, что произошло. Я не думала, что так испугаюсь.
Она закрыла глаза, еще раз вздохнула поглубже, поставила ноги на пол и постаралась вернуть самообладание.
– Оставайся здесь, – сказал Зак. – Я пойду проверю снаружи. Это всего одну минуту.
Он направился к входной двери, включив на ходу еще одну лампочку, и вышел, чтобы обойти дом. Обещанная минута показалась Элизабет вечностью. Она раз за разом мысленно проигрывала одну и ту же сцену: эти звуки, этот тошнотворный запах, этот тонкий детский голосок.
Когда Зак спустя пару минут вернулся, она встретила его у двери.
– Я проверил снаружи, – сказал он и, закрыв за собой дверь, снова прошел в гостиную.
Элизабет с тоской посмотрела на закрытую дверь и подумала: скорей бы уйти отсюда.
– Я посмотрел под домом, проверил гараж. Ничего. Ты знаешь, как можно попасть на чердак?
– Наверное, из чулана.
Она пошла проверить, нет ли ведущего на чердак люка в стенном шкафу спальной комнаты, а Зак тем временем проверил вторую спальню.
– Нашел! – крикнул он.
Элизабет перешла в другую комнату. Здесь было светло, потому что Зак включил люстру. В стенном шкафу он нашел заветный люк и, подпрыгнув, потянулся вверх на мощных, мускулистых руках.