Аромат тьмы
Шрифт:
Настроение все равно было хорошим, только капельку раздражало, что все куда-то рассосались, оставив меня одну. Непривычно даже. За десять лет моего пребывания на Вайре начала меняться жизнь жителей Оплота, не кардинально, но все-таки. Перестала звенеть тревога, исключительно в зале перехода изредка и гудела, оповещая о вернувшихся блудных детях Вайра. Многие мужчины перестали походить на чудовищ, с трудом удерживающих своего внутреннего зверя на цепи. Ко мне с моими способностям вообще довольно быстро привыкли и стало обыденным, когда неожиданно к нам стучались в дверь или подходили на прогулке со срочной просьбой экстренной очистки.
Такие возвращения как Дикей с его друзьями, случались все чаще. Процедуру встречи отработали до мелочей. Сначала восстановление душевной чистоты, потом новость, что на Вайре появилась оракул. И карантин, как без него. Сегодня, по моим ощущениям, Оплот прямо-таки «звенел» всеобщим ожиданием очередного предсказания. Удивительно, первая беременность Рахель, случившаяся девять лет назад значительно увеличила ее резерв и сократила время накопления магии предсказаний. Спустя еще пять лет, она добила всех, включая мужа, новостью, что опять ждет ребенка. Теперь и вовсе предсказания выдает ежегодно. Чувствую, скоро по этому поводу будут устраивать праздники. С молебнами всем богам, чтобы она родила поскорее третьего ребенка и выдавала предсказания на-гора по первой просьбе.
И главное, расширение возможностей Рахель, поспособствовало тому, что и на меня стали многозначительно посматривать, видимо гадая, что будет с моим даром, если нам с Фреем повезет родить малыша. Досмотрелись, деятели! Новость, что сильнейший и совершенно непривычный голод, благодаря которому я как пылесос у всех мрак вытягиваю, связан с моей беременностью — близнецами! — чуть не свалила Фрея. Счастьем, конечно же!
Я тоже сначала опешила от счастья, но потом радовалась чуть меньше. Во-первых, теперь вечно голодная. Во-вторых, у моей старшей сестры двойня была, уж кому как не мне, знать, насколько тяжело бывает молодой мамочке сразу с двумя малышами. Еще немножечко расстроилась, что моя карьера защитника прерывается на неизвестное время. Фрей помог мне быстро освоить местную юриспруденцию, а дальше я сама пробивала себе путь по выбранной еще на Земле стезе. Это было отличное и азартное время. Столько всего нового, интересного, порой грустного, но чаще потрясающего происходило, что дышалось полной грудью.
Я нашла себя как жена: Фрей любил меня как какое-то божество, фанатично и преданно. И я отвечала ему не меньшей любовью. Мы любую свободную минуту проводили вместе, наслаждаясь друг другом и своими чувствами.
Он помог мне состояться как профессионалу, сохранить и развить свою личность, не ограничивая фактически ни в чем. Скорее поддерживая любые мои начинания и безумства, и с радостью во всем участвуя.
А теперь мне предстояло состояться как матери. Поэтому я на неопределенное время оставила офис на Шаэде. Не загадывая насколько. Мне хотелось в полной мере насладиться материнством и дать своим детям все, что можно и нужно.
И вот, мне скоро рожать, я похожа на шарик на ножках, а вокруг — никого. Даже Фрей, чмокнув меня в щеку, ушел по делам. И пусть его всего час не было, но такое чувство, словно месяц отсутствовал. Ох и шалят мои гормоны, эмоции… будто я на горках.
Я брела по неожиданно опустевшим улицам Оплота, заглядывала туда-сюда, но тщетно. Даже несколько обидно стало, хоть волком вой. Вскоре, к своему стыду, и вправду с подвыванием, беззастенчиво называла вещи своими именами:
— Еда, еда, еда, ты где-е? Ау-у, ну где вы все-е?
А
— Эй, вы, редиски! Я беременная женщина, меня кормить нужно, а вы, гадюки, все расползлись по углам!
В общем, устроила интеллигентный дебош в парадном. Осталось выпить кофе и процитировать Бальмонта.
Уже раздумывала: продолжать или угомониться, как из портала мне навстречу вышел Фрей и обеспокоенно спросил:
— Перчик, ты зачем из дома вышла? Еще и бродишь здесь в одиночку, мало ли что…
— Я есть хочу, а меня никто не хочет кормить. А ведь у меня дети-и… — заныла я.
Вот кто знал, что во время беременности и мой резерв превратится в бездонную черную дыру. Нет, в бездну, куда сколько не закачивай, все мало. Местный целитель сказал, несмотря на то что малыши близнецы, сын взял магию Фрея, но, вероятно, еще сильнее станет. А вот наша будущая дочь пошла способностями в меня, отсюда и мой вечный голод. В нашей семье теперь два воина Света. Это звание за мной со временем официально закрепили. Сперва подкалывали, потом табличку на двери КВБ сделали. Я сначала злилась и смущалась, а потом сделала вид, что смирилась. На самом деле, тихонечко в душе гордилась и радовалась.
Любимый, подхватив меня на руки, отнес домой. Сел со мной на коленях за стол, широким жестом махнул на многочисленные тарелки с яствами и, используя мой сленг, перечислял:
— Родная, смотри сколько вкусного на столе, и мяско, и пироженки, и шаверма. Посмотри, какой сливочный крем…
— Фрей, какие пироженки? Ты ничего не понимаешь? Я толста-ая! Мне нужна некалорийная пища, а не кишащие калориями пироженки! А твои сородичи все разбежались, прячутся от меня. А я есть хочу-у…
— Любимая, потерпи немного, ты же помнишь, что денька через два Рахель сделает предсказание. Поэтому парни накапливают негатив, чтобы усилить свою тьму для будущего прыжка в другие миры. Ведь никто не знает, кому повезет в этот раз, но каждый надеется, что именно ему предскажут встречу с истинным светом.
— А как же я? — не унималась я.
Я беременная, у меня гормоны, мне можно капризничать.
Фрей-искуситель сунул мне под нос эклер:
— А ты пока тортики и мяско вкусненькое кушай!
— Да у меня и так попа выросла, я же на твоих бедрах уже не помещаюсь! — расстроилась я.
— Олеся, дорогая, любимая, родная, это не проблема! Торжественно обещаю наесть себе бедра пошире, чтобы ты умещалась, — ласково увещевал меня муж, обнимая за плечи и аккуратно прижимая к себе.
— Я смотрю, ты готов на любые жертвы ради меня, — довольно хихикнула.
— Ради тебя, любимая, на все! — расхохотался Фрей.
Наше застолье оборвал трезвон сигналки: кто-то выходил из портала в зале перехода. Обменявшись понятливыми, заинтересованными взглядами, в следующее мгновение мы с Фреем были рядом с пентаграммой. Над ней дрожал воздух, а в зале появлялись новые стражи и старшие сородичи. Все ждали, кто же прорвет пространство и время и ступит на Вайр.
Наконец из пугающе багрово-черного провала на золотой рисунок пентаграммы шагнули двое. Дикей и нечто стройное, невысокое, растрепанное, в длинных одеждах, похоже, женщина. Встречающие напряглись, потому что такой цвет портала свидетельствовал, что на Вайр ступил «пограничник». Хотя чистые алые глаза Дикея говорили о том, что внутри него тихо и спокойно, и главное — чисто как в сплошной штиль.